Веридикт - Лета Ли
Извозчик доставил их на крытый рынок, полупустой, и оттого не слишком шумный. От входа были видны округлые изгибы эстакады и её массивные столбы, врезанные в скальную породу так давно, что напоминали отшлифованные временем наросты. От зазубренного склона ангар отделяла буквально пара десятков метров вытоптанной травы и растянутая на конусах верёвка, которую с удовольствием трепали противоречивые ветра предгорья. Меральда уже перестала замечать, что на людях профессор машинально хватает её за руку. Так он отваживал коренных жителей, стремящихся пополнить свой генофонд, причём от них обоих. Малая цена за освобождение от толпы поклонников. Как Алес обходился без её спасительной руки, оставалось только догадываться. Отмахивался от барышень, точно от назойливых мух? Каждой отвешивал по комплименту и расхаживал по улицам, словно принц с многочисленной свитой? Или выбирал самую симпатичную и таки разбавлял популяцию миражийцев? Девушка стала рассматривать прохожих, решив сосчитать всех попавшихся на глаза карапузов, желательно белобрысых. Игра оказалась заведомо провальной — им так и не встретилось ни одного ребёнка.
Прилавки были густо завешаны плечиками с одеждой, и к концу ряда Меральда заметила, что невольно приценивается к нарядам. Ну в самом деле, не ехать ведь на суд в мужской тунике. Однако спутник настойчиво отдёрнул её от лотка и потянул в угловую палатку с тканями. Завидев долгожданных клиентов, широколицый торговец спешно отставил кружку с чем-то дымящимся и принялся громогласно рекламировать товар, присваивая тому едва ли не волшебные свойства. Шёлк, который мягче облака и прочнее стали, сверкающий отрез атласа, такой гладкий и блестящий, словно соткан из лунного света, тончайший батист для жаркой погоды и плотный бархат с золотой нитью, согревающий в студёные ночи. Показал эксклюзивный шифон с ручной вышивкой, затем перешёл к кружевам и лентам, разворачивая каждый экземпляр и протягивая покупателям на оценку. Не иначе как отоварился на квартальной ярмарке и теперь не знает, кому впарить всю эту красивую, баснословно дорогую мишуру, присущую скорее столичным модникам, чем жителям пропитанного сыростью городка.
— Набор портновского мела и три метра чёрного хлопка. Поплотнее, пожалуйста.
Торговец разочарованно поджал губы, отчего его плоский нос стал казаться ещё более двумерным. Меральда снова пронаблюдала, как Алес цепляет браслет на законное место, чтобы расплатиться, а затем отстёгивает и лёгким движением убирает под плащ вместе с покупками. Она уже поняла, чем и на чём ей предстоит писать, и могла только позавидовать находчивости профессора.
— Раз уж мы здесь, можно я куплю что-нибудь из одежды? — промямлила девушка. Они уже вынырнули позади ангара, где расположились овощные палатки, сплошь забитые недозрелыми тепличными плодами. Эта часть рынка выглядела оживлённее, специфичный базарный гул смешивался с дробью дождя по натянутым тентам.
— За этим сюда и ехали, — отстранённо бросил Роз, озираясь при выборе направления. В конце концов, парочка остановилась у киоска со специями. Витрина частично запотела — внутри работал обогреватель, спасающий пряности от влажного климата. Купленный там мешочек крахмала перекочевал в недра бездонного плаща, и Алес уверенно зашагал обратно к ангару. Протащил уже сгруппировавшуюся девушку мимо входа и завернул за угол, к длинному зданию, выбеленному свежей краской. Приблизившись, Меральда уловила сигналы ценза. Картриджи перекроили фасад в красивую картинку с балконами, колоннами и арками, резными карнизами, горельефами и лепниной. Широкая лестница, выложенная из иллюзорного мрамора, слегка поскрипывала под ногами. Кованые перила обрамляли ступени с обеих сторон, но студентка не рискнула ими воспользоваться, и потому излишне крепко держалась за руку Алеса.
— Я, в общем-то, не жалуюсь, но не думала снять синк? — внёс немного конструктива спутник. Но она не хотела. Ведь кто-то старался, искусно раскрашивая эту унылую коробку, и не его вина, что низкое качество исходника проступало наружу. Профессор с подозрительной лёгкостью открыл внушительного вида дверь, выполненную из пород тёмного дерева с бронзовой инкрустацией, и пропустил даму вперёд.
— Торговый дом «Престиж», — нараспев сообщила звуковая трансляция над проёмом. Голос был вкрадчивым и бархатистым, но Меральда всё равно вздрогнула. Обычно вывески срабатывали при визуальном контакте и информация выдавалась собственным внутренним голосом, подобно чужеродной мысли, промелькнувшей в голове.
Перед ней простёрлась галерея с настоящим качественным ремонтом, который, в отличие от облицовки, был неподвластен капризам погоды. Тем не менее некоторые элементы интерьера оказались помечены цензом, хотя и без него было ясно, что никто не станет наполнять фонтаны алмазной пылью, а птица, сидящая в громадной клетке под потолком, вовсе не существует в природе. Её феерический блеск не доставлял дискомфорта глазам и, если смотреть достаточно долго, можно было заметить цикличность важного расхаживания, иногда переходящего в чистку пёрышек. Пернатую вертихвостку выполнили с такой достоверностью, что Меральде стало горько наблюдать за её не-жизнью взаперти. Трансляциями заменили экзотические растения в каменных вазонах и входы в павильоны, которые казались магическими порталами или медленно плавящимся голубым стеклом в искривлённых рамах. Под крышей элитного торгового ряда собрались бутики с одеждой, ювелирные лавки, мебельные салоны, магазины люксовой парфюмерии, точки с косметикой и кожевенные мастерские. Девушка замешкалась, когда Алес жестом указал на портал ателье, и ему пришлось насильно вталкивать спутницу внутрь.
Как только она пересекла иллюзию, в помещении заиграла энергичная музыка. Мужчина, будто всё это время стоявший сразу за портьерой в ожидании клиентов, эффектно перепрыгнул через три ступени, продолжил движение отрепетированным па, затем исполнил какой-то немыслимый пируэт, напоследок тряхнув фалдами точно хвостом, и наконец замер. Представление завершилось элегантным поклоном, во время которого он снял свой цилиндр. А Меральда уже было подумала, что тот приклеен, раз не свалился от прыжков и вращений.
— Рад приветствовать в последнем пристанище истинной моды… — торжественность постепенно угасала, пока он вовсе не оборвал фразу, сложив губы уточкой и презрительно цокнув. Кровь прилила к щекам студентки. Она потупила глаза в пол, заметила свои замызганные туфли и закономерно почувствовала себя ещё хуже. Позорище, о чём она думала, заявляясь в салон для высшего общества? Повернулась, чтобы уйти достойно, а не дожидаться, пока её погонят прочь, как жалкую побирушку, и упёрлась в окаменевшую грудь Алеса Роза. Проследила за его снисходительным взглядом и ощутила постыдное облегчение. Дело было совсем не в ней — что-то не складывалось между этими двумя.
— Думал, ты явишься с извинениями несколько
