Чуть короче жизни - Алина Николаевна Болото
Женю долго расспрашивали о подозрительных особах из публики, но она ничего такого припомнить не могла. Полицмейстер пожелал лично побеседовать также с гостями Арсеньевых. Особенно его заинтересовала личность Зимина, но именно о нем Женя могла рассказать меньше всего. Она адресовала полицмейстера к Поливанцеву, который лучше знал петербургского студента. О ночном нападении полицмейстеру Женя рассказала не все. Она не стала ничего говорить о своем с Элен предшествующем похищении, так как объяснить их чудесное спасение было практически невозможно. Она сказала, что они с сестрой на извозчике покатались по окрестностям Улатина, а на обратном пути пересели в свой экипаж и уже ехали в гости к Горюновым, как внезапно налетевшая шайка оборвала их прогулку самым жестоким образом.
В свою очередь полицмейстер заверил Женю, что никакой информации о ночной стычке к нему не поступало. Он предложил госпоже Арсеньевой осмотр найденных за последние сутки в окрестностях города мертвых тел на предмет возможного обнаружения среди них господина Вольфа. Не без внутренней дрожи Женя согласилась на эту процедуру, но в полицейском морге ей сделалось дурно, и полицмейстер был вынужден вызвать из больницы доктора Святкина. Доктор попенял Жене, что она так и не занялась собственным здоровьем и приписал для успокоения нервов нюхательную соль. Обмахиваясь заботливо поданным полицмейстером носовым платочком, Женя думала о том, что в морге, к счастью, Вольфа не оказалось, но где теперь искать беднягу, она не представляла. Заскучавший Василий заметно оживился при виде барышни Арсеньевой, но полицмейстер напомнил ему о недозволенных на территории города гонках с лукашинскими рысаками, и кучер снова загрустил.
– Возвращаемся домой? – спросил он, имея в виду дом Горюновых.
– Знаешь, где гадалка живет? – вместо ответа спросила Женя.
– А то! – обиделся Василий. – Мы у нее часто бываем.
«Мы» – это значило, что Анна Горюнова посещала Нинель Ботвееву довольно часто.
48
Гадалка как раз собиралась куда-то ехать, но Женя уговорила ее вернуться в дом. «На минутку!» – как она просила. Гадалка небрежно бросила на стол шляпку, щедро украшенную искусственными цветами и с ворчанием полезла за картами.
– Ох, уж мне эти дела сердечные! Никакого у вас терпежу нет, у молодых! Замуж бы выходили да остепенялись!
Все так же ворча она бросила карты.
– На какого короля гадаем? Червовый, трефовый?
– На пикового!
Нинель зачем-то постучала рубашками карт о столешницу и начала раскладывать. Минут пять она изучала получившуюся комбинацию, Женя ждала, затаив дыхание.
– Плохо твое дело, девка, – сказала наконец Нинель. – Военного ты, что ли, себе высмотрела? Смерть возле него стоит. И колдовство злое. Сильное колдовство. Позавидовали вам, что ли?
– Где он, Нинель?
– Несколько человек возле него! – Нинель потыкала пальцем валетов. – А вот этот среди них главный!..
Неожиданно она взвизгнула, потому что по ее затянутой в узкую туфельку ноге скользнула крыса. Прибежавшая на крик горничная вооружилась щеткой, но крыса, ловко ускользая от ударов, металась из угла в гол, пока не забилась под гигантских размеров комод. Чтобы сдвинуть этот комод с места требовались усилия нескольких человек. Горничная побежала за помощью.
Попытались вернуться к гаданию, но выяснилось, что в процессе погони за крысой карты смешались.
– Забудь о нем! – Посоветовала Нинель, принимая обычную плату. – Все равно он не жилец!
Женя добавила еще одну бумажку:
– Посмотри на воде! Где он?
Нинель вздохнула, спрятала деньги.
– Погубит меня моя доброта! Пройдем в другую комнату!
Дворник и садовник, руководимые горничной, взялись двигать комод, а Нинель повела клиентку вглубь дома. Стакан воды, аккуратно прикрытый салфеткой, ожидал своего часа в столовой. Нинель сняла салфетку, села, придвинула стакан, принялась вглядываться вглубь. Женя терпеливо стояла рядом.
– Ему очень плохо. Лежит в какой-то темном помещении. Рядом находятся еще два человека…
Внезапно Нинель ахнула, потому что стакан раскололся, и осколки врезались ей в ладонь. Вода хлынула на платье. Женя машинально выхватила подаренный ротмистром платок, торопливо вытянула осколки, платком перетянула Нинель руку. Все это время гадалка молчала, только кусала губы и морщилась от боли. На предложение поехать к доктору молча кивнула и пошла вслед за Женей к двери. На выходе они столкнулись с карательным отрядом.
– Барыня, а крыса-то убегла! – мрачно сообщил дворник. – Дырка под комодом нашлась!
Нинель не захотела воспользоваться шарабаном Жени, ее собственный экипаж уже ожидал ее у ворот.
– Оставь ты это дело, барышня! – посоветовала она Жене, взбираясь в коляску.
49
Волк метался между людьми, то и дело прихватывая кого-то зубами. Слышались проклятия, ржание испуганной лошади, кто-то безуспешно пытался обрушить на волчью голову дубинку. Волк уворачивался и вновь бросался в атаку. Наконец, Зимин, все это время, сидевший в пролетке и наблюдавший схватку, неторопливо вынул из кармана пистолет и прицелился в голову волка. В полутьме целиться было неудобно. Зимин щурился, несколько раз порывался спустить курок, и каждый раз останавливался. Наконец он дернул пальцем, грянул выстрел, волк взвизгнул и завертелся на мостовой: пуля пробила ему плечо и прошла в нескольких миллиметрах от позвоночника. Зимин выскочил из пролетки, сунул пистолет за пояс, вынул нож с узким лезвием. Зверь злобно оскалил зубы. Зимин улыбнулся и коротко, резко ударил. Зверь дернулся и обмяк. Несколько секунд Зимин смотрел на неподвижное тело, потом наклонился, поднял его на руки и понес в пролетку. Лошадь, храпя, попятилась.
– Держи ее! – крикнул Зимин. Чьи-то руки услужливо придержали лошадь, пока Зимин втаскивал волка в пролетку. – Дайте ремень!
– Да ты, кажись, убил его! – возразил хозяин лошади.
– Это у тебя мозги убиты. Наповал. Ремень!
Кто-то подал ему ремень, и Зимин стянул вместе все четыре лапы зверя. Вторым ремнем была перехвачена волчья пасть, после чего наконец удовлетворенный Зимин уселся и велел: «Трогай!»
– Возьми Севку! – крикнул кто-то вслед уносящейся пролетке, но Зимин только махнул рукой: «Сами справитесь!»
– Совсем озверел Юрик! – мрачно сказал один из налетчиков. Подобрав своего искалеченного товарища, шайка потянулась в предместье.
Пролетка остановилась у одноэтажного кирпичного дома, окна которого были снаружи плотно закрыты ставнями. Зимин при помощи кучера занес волка в дом, где и бросил на пол. Нож все еще торчал в груди зверя.
Зимин зажег висящую над столом керосиновую лампу и поправил фитиль.
– Я поехал, Юрий Викторович? – кучер неопределенно махнул рукой куда-то в сторону станции.
– Погоди! Поможешь мне! Куда ты дел святую воду?
– Да вон, в углу она! – кучер протопал
