Людмила Стрельникова - Тайна племени Бату

— Не забывай про климат. Без гор холодные ветра беспрепятственно устремились бы в тёплые районы, — напомнила Нона, — и сколько бы попортили урожая у живущих там людей.

Георгий ничего не ответил, а, сорвав встретившуюся на пути колючку, пробормотал: — Проверим — съедобна ли она. — Он догнал яка и попытался сунуть её тому под нос.

Як остался равнодушен к преподношению, и Георгий, сделав для себя очень глубокомысленный вывод, вернулся к спутнице и сообщил:

— Как я и предполагал, этот кустарник не съедобен.

— Не путай яков с верблюдами. Это они едят колючки.

— Какой у нас, однако, малоразговорчивый проводник, мог бы мимоходом рассказывать про окружающую природу или что местное население предпочитает в пищу. В городах, например, если экскурсовод ведет за собой людей, так он рта не закрывает, а этот, наоборот, не открывает.

— У него другие функции, — встала на защиту проводника Нона.

Георгий на несколько минут смолк, исследуя взглядом каждый кустик, встречающийся на пути, затем бросился в сторону, найдя нечто интересное, и вскоре вернулся с причудливой веточкой.

— Какая красивая колючка. Приколи ее к своим волосам — она придаст тебе экстравагантность, — предложил он Ноне.

— Ты всегда даришь вместо цветов какую-то ерунду: овощи, колючки, — отмахнулась спутница.

Андрей и Огнеса шагали вслед за проводником молча, витая в мыслях где-то уже в конце пути.

Спустя ещё пятнадцать километров сделали привал. Обязанности повара на себя взял Георгий. Собственно говоря, продукты питания были готовыми, оставалось только разогреть, но он утверждал, что и разогревать надо умеючи, так как пища имеет наилучшие вкусовые качества при определённой температуре, которую он способен угадывать безошибочно.

Пригласили к обеду и проводника.

— Иди ням-ням, — Георгий указал рукой на рот и усиленно заработал челюстями.

Но проводник отказался:

— Моя ест своя.

Он сел в стороне и, повернувшись к ним спиной, развязал свою кожаную сумку.

— Каждая нация привыкает к своему виду пищи, — прорезюмировал Георгий. — Наша пища вызывает у него отвращение.

Молодые люди расселись вокруг стола. Сам повар уселся спиной к кусту, не заметив, как сзади к нему подошёл як и стал объедать крошечные листики.

Не успели путешественники приняться за еду, как над ними закружила какая-то нахальная птица. Она так низко пролетала над головами, что чуть ли не задевала их крыльями. Огнеса замахала на неё руками, но птица ничего не боялась и была готова вырвать кусок прямо изо рта.

— У нас мухи надоедают, а здесь птицы, как мухи. Сейчас я её проучу, — не выдержал Георгий и, не спуская глаз с дерзкой гостьи, протянул руку назад и со всей силы дёрнул яка за хвост, второпях приняв его за ветку.

Як взревел и отошёл в сторону. А проводник осуждающе покачал головой:

— В горах нельзя баловаться. Кругом — опасность.

— Ох, простите, — извинился селекционер и, уже повернувшись к кусту лицом, выломал длинную ветку.

Продолжив держать пищу одной рукой, второй он стал размахивать веткой над головами, но орудие ничуть не испугало незваную гостью. Не выдержав нахальства, Георгий вскочил с бутербродом в руке и помчался за птицей. Она отлетела в сторону и уселась на выступ скалы. Раздражённый селекционер полез за ней, чтобы окончательно проучить за невоспитанность, но когда его рука с бутербродом легла на один из выступов, за который он собирался зацепиться, проворная птица выхватила у него хлеб и вмиг скрылась за вершинами скал.

Молодые люди, наблюдавшие за поединком, рассмеялись.

— Кто же с бутербродам ловит птиц, — сквозь смех проговорил Андрей. — Птица-то оказалась похитрей.

Нона пошутила:

— Так это не он за ней охотился, а она — за ним.

Но Георгий не расстроился:

— Ничего, я свою задачу считаю выполненной. Теперь она нам не помешает. Пока доест бутерброд, и мы спокойно доедим.

Дальнейшее путешествие не было отмечено ничем интересным. Три дня путешественники углублялись в горы. Андрей наносил маршрут на карту, так как обратный путь предстояло проделать самим без проводника.

Чем дальше шли, тем мрачнее становилась вокруг местность. Горы сдвигались, делаясь отвесней и угрюмей.

Дойдя до поворота, проводник остановился.

— Туда моя нельзя, — он указал костлявым пальцем вперед. — Там большой запрет.

— Почему нельзя? — попытался выяснить Андрей.

— Там наша нехорошо. Пум-пум и бах, — для пущей ясности проводник упал на землю и закрыл глаза.

— Походит, что мы достигли опасной зоны. Надо быть бдительными. Надеть всем шлемы и перчатки. Проверить обувь, — приказал командир.

Яков пришлось развьючить и распрощаться с проводником, дальше двинулись одни. Дорога сузилась до еле заметной тропы. Что-то зловещее чудилось в угрюмом молчании черных скал. Небо вверху поблекло и как бы выцвело. Примерно через километр начали попадать мёртвые птицы. Неожиданно горы раздвинулись, и взору путешественников открылась узкая долина, наполненная желтоватой дымкой. Из расщелин поднимались ядовитые струйки газа, они стекали вниз, заполняя долину удушливой смертоносной смесью. Во многих местах валялись скелеты пернатых, змей, ящериц. Животные сюда, видимо, не заходили, потому что ни одного их трупа или скелета не попалось.

Профессору Тальвину не пришлось испытать на себе все трудности этого пути. К месту он добирался с помощью членов племени бату, поэтому перемещался только им одним известным способом. Для всех прочих дорога к племени лежала через препятствия, которые был способен преодолеть не каждый, а точнее — редкие единицы. Члены племени ничего не рассказывали Тальвину о дороге, которая вела к ним, но от местных жителей ему удалось узнать о тех трудностях, которые подстерегали на ней путников, и по возможности он постарался обезопасить дорогу энтузиастов.

В гермошлемах шли до тех пор, пока не появились живые птицы и ящерицы, свидетельствующие о нормальной атмосфере.

— Ох, хоть в шлемах и хорошо, а без них лучше, — улыбнулась Огнеса, встряхивая волосами и подставляя лицо прохладному ветерку.

— Да, есть же на земле адские уголки, — поморщилась Нона.

— А мне интересно, что ещё нас ждёт впереди, — бодро заговорил Георгий. — Любопытно, какие препятствия преподнесёт наглая природа.

— А мне совершенно не любопытно, — недовольно передернула плечами Нона. — Хорошо то, что хорошо кончается. Не забывай, что всё угрожает нашей жизни и не в шутку, а всерьёз. К сожалению, у нас пока не хватает опыта, чтобы одним выступать против природы.