Бывших мам не бывает - Кристина Юрьевна Юраш
Бровь лорда Олатерна поползла наверх. Сомневаюсь, что после появления в доме молодой женщины, лорд решил на всякий случай решил повторить анатомию, чтобы не забыть, где у женщины что находится.
– Если вы не собираетесь меня кормить, то будьте так любезны предоставить ружье! – спокойно продолжила я. – Или любое другое оружие.
– Зачем вам оружие? Вы что? Собрались охотиться? – с удивлением спросил лорд, даже откладывая несомненно интересную книгу, делая закладку на месте, где читал.
– Нет, грабить! – спокойным голосом ответила я, чувствуя, как подрагивают у меня уголки рта. Атмосфера комнаты, зловещая и таинственная, весьма пугала. Но я старалась не подавать виду. – Грабить соседей. Охотиться – это невыгодно. Пока выследишь, пока догонишь, пока постреляешь, пока свежуешь, пока приготовишь… Мне некогда будет заниматься ребенком. А тут все и сразу!
– Вы хоть понимаете, что такое поведение няни бросает тень на семью Олатерн? – произнес лорд, а я не понимала, шутит он или нет. Кажется, нет. Но и я уже близка к тому, чтобы это было серьезным заявлением.
Лорд помолчал мгновенье, а у меня в голове промелькнуло: “Зануда!”.
– Хорошо, тогда выдайте мне просто ружье и маску! – заявила я. Не знаю почему, но мне хотелось, чтобы лорд улыбнулся. И еще немного кушать. Хотя, одно другому не мешало!
Я хотел предложить вам нападать исподтишка! – внезапно произнес лорд. А я удивленно посмотрела на него. – Хорошо! Я сейчас распоряжусь по поводу обеда. Это моя вина, я должен был подумать об этом раньше, но, увы… Немного увлекся. Если я попрошу вас меня не беспокоить, вас это сильно затруднит?
– Ты делаешь успехи! – мысленно похвалила я себя, стараясь осторожно покинуть комнату. – И почти добыла еду.Лорд бросил на меня короткий взгляд. Взгляд тут же вернулся в книги. Неужели он пошутил? Впервые с момента знакомства.
“Воскрешение”, – украдкой прочитала я название книги, на обложке которой была нарисована рука, прорывающая слой земли. “Оживление! Возможно или нет?”, – увидела я еще одну витиеватую обложку. Неужели, лорд не теряет надежду вернуть Тео к жизни? Или думает вернуть к жизни свою супругу? Так или иначе, лорд настроен решительно, раз так погружен в чтение.
Неужели это возможно? Чтобы мертвые снова вернулись к нам? Или магия в этом мире способна даже на такое?
Эта мысль заставила меня поежиться. В этом мире, как оказалось, возможно куда больше, чем я могла себе представить.
Зато я нашла в этом доме тишину и покой, которые были потеряны много лет назад. А чем это не повод для няниной гордости?
Я гордо вернулась к Тео, который задумчиво что-то мазюкал, забывая промывать кисть, от чего рисунок получался грязновато-серым. Былого энтузиазма я уже не наблюдала.
– У меня ничего не получается! – внезапно заревел Тео, поворачиваясь в мою сторону. Он бросил кисть, обдав брызгами мольберт. Призрак посмотрел на меня.
Казалось, это был конец света.
– Ну с чего ты решил, что у тебя ничего не выходит? – обалдела я, видя как призрак роняет мольберт на пол. Стук деревянной рамы заставил меня дернуться.
– Ты сама посмотри! – шмыгнул призрачным носом мальчик. – Вот- мамины картины! А вот то, что получилось у меня! Ты что? Не видишь разницу?
– Сколько горечи было в этих словах. Призрак достал чужие рисунки и ткнул пальцем в свой. Рано радовалась няня.
Ну, это годы тренировок! – авторитетно заявила я, пытаясь объяснить малышу, что для всего нужно время. – Нужно учиться, работать над каждым мазком!
– Но не получается-то уже сейчас! – сглотнул призрак. Я чувствовала, как интерес к живописи теряется со скоростью один всхлип в секунду. – Мама никогда не училась! Она сама все умела!
– Не может такого быть! – выдохнула я, глядя на чужие картины. Одна из них напоминала картину, которую я купила много лет назад. Яркое солнце и дом, залитый светом. Даже на ней я увидела нечто знакомое. Эта картина висела у меня на кухне, а я любила смотреть на нее и пить чай. – Давай попробуем вместе! Какая у тебя любимая картина?
– Мама называла эту картину “Чайной”! – ткнул пальцем в дом призрак. – Хотя на ней ничего чайного нет!
О, как! На губах была вроде бы улыбка, но внутри что-то подозрительно напряглось. Снова совпадение? Хотя, картинка просто напоминала мне о коробочке с чаем! И никакого совпадения тут быть не может! На английских чаях часто рисуют красивые поместья и внушительные парки.
Мы вместе пытались нарисовать поместье, но получалось не так красиво, как у мамы. Тео злился, брызгался краской и, казалось, вот-вот все бросит и снова примется греметь шкафами.
Стой! – замерла я, когда стало понятно, что пейзажисты из нас так себе. – Так ты ж импрессионист! Что ж ты молчал!
– Кто? – сощурился призрак, услышав незнакомое слово.
– Художник, который рисует эмоции! И чтобы люди угадывали! Например! – воодушевилась я своей находчивости. Я подняла с пола серую серость, поставила ее на мольберт и отошла на пару шагов, едва не стянув пыльное покрывало под алебастровым бюстом с отколотым носом.
– Ты ее вверх ногами поставила, – вздохнул Тео.
– В импрессионизме это не важно! – произнесла я. – Главное – чувства и эмоции! На обычных картинах сразу видно, что нарисовано! А вот у импрессионистов нужно угадать!
Тео задумался.
– Идешь такой, видишь картину… О! Поместье! Ну поместье, так поместье! – продолжала развивать я тему, видя как призрак забыл о своей печали. – Посмотрел – красивое! Ну и пошел дальше! Обычная картина! Даже немного скучная!
– Нет! – дернулся Тео, протестуя против критики маминых картин. – Это не может быть обычной и скучной картиной, ведь ее рисовала мама!
Малыш заступался за маму, а я поняла, что нужно осторожно обойти острый угол.
– Я не про мамины! Я про другие! У мамы все картины невероятные и чудесные! – исправилась я, а маленький защитник успокоился. – Идешь, видишь, … красивая груша. Ну красивая груша! А вот в импрессионизме нужно угадывать, что ты видишь. А вдруг это – не груша? Вдруг это просто похоже на грушу, а на самом деле…
– Что? – прошептал Тео, очень заинтригованный.
– Радость? Или зимний лес, – полушепотом произнесла я. И посмотрела на призрака. Что-то мне подсказывает, что громыхание шкафами, бесчинства и безобразия у нас не от дурного воспитания. А скорее просто желание обратить на себя внимание. И теперь, когда Тео уделяется внимание, это умный и рассудительный мальчик, с которым интересно поговорить.
– Я видел на открытке зимний лес! Он не такой! – заявил Тео.
– Но кто-то видел лес, кто-то солнце! Может, это то, что увидел человек впервые! И чувства, которые он испытал, – продолжала я, не зная, как бы ему объяснить. – Стоит человек, часами смотрит и пытается понять, что хотел сказать художник… Какой смысл вложил в картину? Какие чувства?
Ого! Как я загнула!
– Как ты думаешь, что нарисовано на этой картине? – спросила я, разглядывая “неудачную”
