Я мыслю, значит, я существую - Max Maximov
Петрович передал свой телефон Ласкину. Когда тот прочитал сообщение, то сразу же подтянул Мишку поближе к себе и огляделся. В окно на туманную улицу он тоже бросил быстрый взгляд.
— Пап, ты чего? — спросил Миша, — ты меня пугаешь.
Вася передал телефон Алёне.
На экране девушка увидела сообщения от Кошкина:
— Сергей Петрович, простите, я проспал. Вы сейчас у Ласкина?
Адреналин выбросился в кровь следователя.
— Наливать? — спросило сидящее напротив капитана существо. Сидело оно с прямой спиной, будто отличник за партой.
Только сейчас Сергей Петрович заметил, что форма на его подчиненном вовсе не Федина, а кого-то другого, на несколько размеров меньше, так, что пуговицы еле застегнуты, а рукава рубашки не доходят до запястий сантиметров пять-семь. Но самое главное, за что Петрович сейчас мысленно корил себя, так это то, что он не заметил, что погоны на этом существе не младшего лейтенанта, коим был Федор, а прапорщика. Капитан снова окинул молчаливым взором Васю, Мишку и Алёну, а потом повернулся к “Кошкину”. Алёна заметила, что Вася сжимает за спиной рукоять кухонного ножа.
— Да… я… это… — неуверенно начал капитан, — пока пропущу. Ты это… пей без меня… если хочешь.
Сергей Петрович покосился на ошарашенных Ласкина и Алёну.
“Федя” налил себе коньяка и повернул голову к Алёне, подняв стопку. Тело Кошкина при повороте головы и подъеме руки не колыхнулось ни на миллиметр.
— Я бы хотел выпить за Алёну Афанасьеву! — произнесло существо, глядя девушке на живот.
Из кухни в другой мир
Мишка не понимал, почему на кухне все молчат уже более минуты, периодически переглядываясь. Причем Фёдор, в отличие от остальных, все это время сидит, не шелохнувшись, и смотрит на капитана. Но Миша точно понимал одну вещь — что-то произошло и надо молчать, потому как отец буквально пару секунд назад пихнул сына локтем, когда тот хотел вновь что-то спросить. Атмосфера на кухне давила чуть ли не буквально, чуть ли не физически окутывая липким, мерзким страхом четырех человек из пяти присутствующих тут созданий. Алёна, внимательно разглядывая этого псевдо-Фёдора, заметила, что на его правой руке, лежащей на бедре под столом, шесть пальцев. Но не это оказалось самым страшным после того, как они все поняли, что это не настоящий Федя. Сейчас самым жутким для следователя оказалось то, что возле уродливой руки монстра на поясе висела кобура с пистолетом. И это не считая того, что настоящий Фёдор, с которого была сделана эта искаженная, извращенная чьим-то сумасшедшим сознанием копия, сам по себе был больше их всех и физически сильнее, а следовательно, большей физической силой обладало и это существо. Если худой пятидесятилетний художник был настолько силен, что мог бежать и нести на руках равное себе по массе тело и при этом выдержать несколько пулевых попаданий, то что можно ожидать от копии с молодого сто двадцати килограммового Фёдора?
Алена достала телефон и создала в мессенджере беседу, куда пригласила Ласкина и капитана.
Алёна
Где вы с ним встретились?
Капитан и Ласкин уставились в свои смартфоны.
Петрович
На лавочке сидел возле входа в участок. Я подъехал на машине, увидел его. Он мне сразу странным показался. Молчаливым.
Ласкин
Что теперь делать?
Капитан
Задержать его? У нас нож есть.
Алёна
У него пистолет. В кобуре. Я вижу его.
Фёдор взял бутылку и приподнял её. Все на кухне вздрогнули от этого неожиданного действия и подняли глаза на Фёдора.
— Наливать? — спросил он.
— Нет, спасибо, Федька, я сегодня больше не буду, — ответил Петрович.
— Почему?
— Мне еще сегодня работать, — капитан помотал головой с серьезным видом.
— Кем работаешь?
— Кем? А ты не знаешь?
— Знаю.
— Ну а зачем тогда спрашиваешь?
— Хочу поддержать беседу.
— Я работаю в полиции.
— Выпьем?
— Нет, я не буду.
— Надо выпить. Выпьем?
— Мне уже хватит. Я не буду.
— Мы пришли выпить. Нам надо выпить.
Капитан вздохнул, покосившись на Ласкина и Алёну.
— Ну… давай, немного только. Последний раз.
Фёдор налил полную стопку себе и капитану.
— Пей, — произнес он.
Капитан взял рюмку.
— Я бы хотел выпить за Алёну Афанасьеву! — произнес Фёдор, снова глядя сквозь Алёну.
Они оба выпили. Петрович закусил бутербродом.
Алёна
Петрович, сообщите, чтоб полиция подъехала к подъезду. Но чтоб не выдавали себя. Я думаю, брать его нет смысла, он ничего не скажет. Надо проследить, куда он пойдет. Давайте от этой идеи отталкиваться.
Капитан
Как мы проследим куда он пойдет? Он пока не собирается уходить.
Алена
Выйдем из квартиры и оставим дверь открытой. Он же не будет сидеть тут вечно.
Ласкин
Ты уверена, что он позволит нам выйти?
Капитан
Скажем, что пошли курить.
Ласкин
Кто первый пробует выйти?
— Надо Алёне выдать пистолет, чтоб она могла убивать, — сказал Фёдор, доставая из кобуры пистолет Макарова, — он убивает.
Ласкин сделал шаг в сторону и закрыл собой сына.
— Папа? — произнес Миша, — что происходит?
— Фёдор, убери оружие, — спокойно сказал капитан, — его нельзя доставать на кухне.
— Ты хочешь отдать мне пистолет? — спросила Алёна в надежде, что их проблема сейчас разрешится таким образом. Но вместо ответа Фёдор большим пальцем руки снял предохранитель и прицелился в капитана.
— Федя! — воскликнул Ласкин.
— Тихо! Тихо! — одновременно с голосом Ласкина зазвучал голос Петровича.
— Отдай мне пистолет! — громче всех крикнула Алёна.
Фёдор прицелился в неё и все тут же замолкли.
В Алёну за ее карьеру еще ни разу никто не целился и уж тем более не стрелял. Следователь от страха сжала челюсти и не могла вымолвить ни слова. В голове она начала судорожно вспоминать, что ей говорил инструктор:
“От пистолета, Алёна убегают так: по диагонали в ту сторону, где в руке у него зажато оружие. Для стрелка-правши — в правую от него сторону, то есть для тебя в левую. И обязательно по диагонали! Особенности человеческой моторики таковы, что целиться для правши по движущейся мишени вправо от себя куда проблематичней, чем влево.”
Но то была теория, а на практике, да еще и в замкнутом помещении, осуществить подобный маневр невозможно, хотя проход в коридор как раз находился по диагонали справа от вооруженного. Резко рвануть туда Алёна даже и не думала. Скорее
