Дмитрий Баюшев - Клиника Сперанского

   Купив в киоске мороженое, Новиков вдоль широкого оживленного проспекта направился к метро. Шел и думал, что счастливы люди, которые родились в Москве. Что ни говори, а город славный, красивый, везде разный. Особенно эта разница заметна, когда выходишь из метро. Выйдешь на Лубянке - красота, центр, простор, на Чистых Прудах - тоже красота, тоже центр, но дома уже другие, всё патриархальное, тут же трамвайчик "Аннушка", курсирующий по Чистопрудному Бульвару, а выйдешь в Свиблово в районе улицы Амундсена - будто в родную Пятихатовку попал. И тем не менее, всё это Москва, святая обитель, где и дышится легче, и думается совсем по-другому, и, простите за неуклюжее сравнение, крылышки на спине вырастают.

   Вот так думал Андрюха Новиков, меряя шагами московский тротуар, и не подозревая даже, что весьма скоро будет думать совсем иначе. Пока же эти мысли здорово подбадривали.

   До Автозаводской он доехал за каких-то 20 минут и довольно быстро нашел дом клиента в Ослябинском переулке, но на этом везение временно кончилось. В квартире засела вреднющая старуха, которая по домофону прокаркала, что никого не ждет и что Ираклий Борисович никаких инструкций по поводу какого-то следователя ей не давал. В смысле, гоу хоум, приятель.

   Вслед за подвернувшимся жильцом Новиков мелкой татью проник в подъезд, поднялся на лифте на седьмой этаж и пообщался с бабулей уже через дверь. Та напрочь не открывала, но отбрехивалась мастерски.

   - Простите, сударыня, сказал Новиков, стараясь быть приятным. - Когда Ираклий Борисович будут?

   - Ну, чего трезвонишь? - ответила сударыня. - Сказано - нету.

   - А когда будет-то? - мягко-мягко уточнил Новиков.

   - Откуда я знаю, кто ты такой? - заявила бабуля. - Может, ты заготовитель?

   - Кто-кто?

   - Заготовитель, который мясо заготавливает, - ответила сударыня. - Молотком по башке - и в мешок. Шкуру долой, а утром армяшки бараниной торгуют.

   - Что вы говорите, Господи? - Новикова аж передернуло. - Я лучше на улице подожду.

   - Жди-жди, - сказала старуха. - Я тебя уже сфотографировала, следователя, сейчас милиция приедет. Они-то уж разберутся, что ты за следователь Сергеев, который к бедной бабушке недуром ломится. Уголовник.

   - Тьфу ты, - пробормотал Новиков, отходя от двери к лифту.

   Тот был занят, но через пару секунд остановился на седьмом этаже. Из него вышел хорошо одетый мрачноватый мужчина восточного типа, покосился на Новикова и направился к квартире со старухой.

   - Ираклий Борисович? - сказал Новиков. - Арабесков?

   - Это вы звонили утром? - уточнил мужчина. - Кажется, Сергеев?

   - Так точно, следователь Сергеев Владимир Андреевич...

   Кровожадная сударыня оказалась бабкой жены Арабескова. Для своих восьмидесяти пяти она была резва и крута в оценках.

   Новикову она немедленно показала фигу и сказала:

   - Не дождешься. Учти, я тебя запомнила. Если что, - чиркнула большим пальцем по горлу.

   Новиков посмотрел на Арабескова.

   - Пошли на кухню, - предложил тот. - Заодно и перекусим.

   Квартирка была будь здоров: пять комнат, просторная кухня, евроремонт, который сам по себе стоит как комната в коммуналке.

   Арабесков сразу полез в холодильник, включил газовую плиту. Спросил:

   - Что будешь - гуляш или котлету?

   - Гуляш, - ответил Новиков. - Мы что - уже на "ты"?

   - Ну, во-первых, я тебя лет на десять старше, - сказал Арабесков. - Мне, извини, парень, уже сорок. А, во-вторых, чего чваниться-то? Только лишние проблемы.

   - Согласен, - произнес Новиков, несколько озадаченный возрастом Арабескова.

   Ну, никак не дашь этому хмуроватому красавцу сорок. А еще говорят, что восточные люди рано стареют.

   - Давненько в Москве-то? - спросил Новиков. Известно же, что сейчас все из бывших республик рванули в первопрестольную.

   - Как родился, так всё тут, - ответил Арабесков. - Нравится квартирка-то?

   - Да-а. Поди, свой бизнес?

   - Не без этого.

   - Что бабуля такая свирепая?

   - Это она шутит, - ответил Арабесков. - Не обращай внимания.

   Всё ясно: бабуля - тема закрытая.

   Гуляш был с вермишелью, с пылу, с жару, тут же малосольный огурчик, нашинкованная лапшой корейская морковь. Проглотив кусочек вкуснющего мяса, Новиков понял, что отчаянно голоден, и принялся метать со страшной силой. Пару раз, даже не заметив этого, чавкнул.

   Арабесков покосился на него и сказал:

   - Что касается Лопатина, то он, по-моему, влез не в свое дело.

   Новиков чуть не подавился, промямлил сквозь еду:

   - Ф каком фмыфле?

   - Зачем было разнюхивать, куда пропал тот или иной транш? - ответил Арабесков, который жевал чинно, не торопясь. - Делся - и всё тут. Кому-то, значит, очень был нужен. Ведь нам с тобой транш не дадут? А?

   - Не дадут, - согласился Новиков.

   - Правильно, дадут тому, кому надо, кто половину оставит себе, а половину вернет, - сказал Арабесков. - Но расплачиваться за транш будем мы с тобой. Это как водится. Надо было с этим смириться, а не нырять в омут.

   - Что вас с Лопатиным связывало? - спросил Новиков.

   - Дружили, - ответил Арабесков, откладывая вилку и промокая губы салфеткой. - В Москве он недавно, но как-то вот познакомились. Началось с того, что я ему чуть морду не набил.

   - Хороший повод для знакомства, - сказал Новиков. - А за что, если не секрет?

   - К сестре приставал, - Арабесков позволил себе улыбнуться.

   - Выпимши?

   - Чверёзый.

   - Какое хамство, - сказал Новиков и облизал вилку. - Жаль, тарелку нельзя.

   - Отчего же - валяй, - разрешил Арабесков.

   - Нет, это некультурно, - твердо произнес Новиков. - И чем, интересно, этот инцидент закончился?

   - Какой там инцидент, - Арабесков махнул рукой. - Баловались они, дурака валяли. Разыграли меня, как по нотам.

   Стоп, сказал себе Новиков. Разве Лопатин не был женат? Тридцать два мужику, пора бы, вроде. А ведь и правда не был, нигде об этом никаких отметок. Хорош орёлик (это уже про себя, про Андрюху Новикова), взялся за дело, а биографию клиента не изучил. Нет тебе никаких оправданий, разгильдяй, лопай теперь что дают, выявляй по ходу операции.

   - У них что - было серьезно? - спросил Новиков, глядя, как Арабесков вынимает из холодильника трехлитровую банку с компотом и разливает компот по большим чашкам.

   - Шло к свадьбе, - ответил Арабесков. - Но тебя ведь, наверное, совсем не это интересует? А, Владимир?

   - Ага.

   - По-моему, он был в чьей-то зависимости, - сказал Арабесков. - В последнее время это было очень заметно.

   - В чем это выражалось? - задав вопрос, Новиков прильнул к чашке. Компот был такой, что не оторваться.