Максим Марух - Игра Лазаря

Умар не слушал его. Он вынул пистолет из щеки Сенсора и с размаху отправил подальше в кусты. Потом повернулся к Бельфегору, и Лазарь, наконец, смог увидеть его профиль. Тонкая блестящая полоска слезы растянулась во всю щёку.

В глазах Хеспии тоже стояли слёзы. Веки покраснели, подбородок трясся, губы скривились. И вместе с тем она всё равно оставалась прекрасна, как Мария Магдалена кисти Тициана.

– Может, и потеряю, – улыбнулся Умар половинкой рта. – Но если выстрелю, потеряю ещё больше.

Пальцы Яники сдавили руку Лазаря с поистине неженской силой.

«Эксперимент удался!» – кричали эти пальцы. – «Я была права!»

– Ты уже потерял, бродяга! Этот урод, – Бельфегор указал револьвером на Донгана, – сделал это с тобой. А ты берёшь и спускаешь ему с рук, вот что ты делаешь. Обоим им. Поверь, когда всё закончится, они отправятся домой, хорошенько потрахаются, а потом будут долго вспоминать твой благородный позыв. И громко-громко смеяться.

– Заткнись, мерзавец! – вскрикнула Хеспия и вскочила на ноги.

Умар даже не взглянул на неё. Он оставался очень спокоен, почти умиротворён.

А может, просто опустошён? Иногда эти состояния очень похожи.

– Может, и будут, – не возражал он. – Но я не смог бы убить её, даже если бы наблюдал за всем, что ты сказал, воочию. Не смог бы физически.

– Не смог, говоришь?! – вскричал Бельфегор, не желая отступать.

Слишком долгий и трудный путь он проделал, чтобы вот так просто сдаться. Слишком сильно ненавидел Лазаря и его подставу, чтобы взять и слить сейчас эту Игру – уже вторую подряд.

Револьвер Бельфегора по-прежнему смотрел на Донгана.

Старший офицер Ведущего просунул указательный палец в скобу и опустил подушечкой на спусковой крючок:

– Тогда, позволь, я окажу тебя услугу.

Палец спустил курок.

14

П-ПАФ! – выплюнуло дуло револьвера.

Пуля угодила Донгану в грудь. Лазарь не был уверен, но, кажется, Бельфегор попал в самое сердце. Тело поддельного лучшего друга вздрогнуло, обмякло. Широкая грудь перестала вздыматься.

Яника сдавленно вскрикнула. Леонард злорадно захихикал.

– Что ты наделал! – Умар бросился к Хеспии и принялся ощупывать её грудь. – Где она? Где она? – он лихорадочно шарил руками по красному комбинезону, словно рассчитывал найти там пулю. – Где она? Тебе больно? Чувствуешь что-нибудь?

С самодовольной ухмылкой Бельфегор опустил дымящийся револьвер:

– Вот так. А то развели базар: любит – не любит…

– Не умирай, Хеспия, только не умирай! – Умар оставил тщетные попытки найти пулевое отверстие в груди девушки и принялся трясти её за плечи, как куклу. – Ну, не молчи! Скажи что-нибудь!

– Брось это. Она уже мертва. Я попал в сердце, – подтвердил Бельфегор худшие опасения Лазаря.

Одновременно с этим за спиной Хеспии появилось какое-то шевеление – Лазарь понял это по растяжкам на ткани ярко-красного комбинезона. Этого момента он ждал весь день.

– Ты ублюдок, – Умар вскочил на ноги. – Тебе конец...

– Не пыли, сынок, – осадил его Бельфегор и снова поднял револьвер. – Тебе одолжение сделали. Потом поймёшь…

Вдруг он заметил нечто такое, чего до сих пор ни он, ни Умар, в упор не видели, и глаза его расширились от удивления. Хеспия продолжала сидеть на земле, и вовсе не думала падать замертво.

– Какого… – медленно начал Бельфегор, но договорить не успел.

Два огромных белых крыла рывком раскрылись позади Хеспии. Подхваченные порывом встречного ветра, они величественно вогнулись вовнутрь, точно пара шёлковых парусов. Корпус девушки подался назад, влекомый их силой.

Где-то сбоку Леонард издал изумлённый вздох. Умар так и вовсе вскрикнул от страха и осел на землю. Челюсть Бельфегора во второй раз за день поехала вниз. Рука с револьвером составила ей компанию.

– Меня ты всё равно не убьёшь, – сказала Хеспия, и голос её не уступал в величии крыльям. – Я свободна, а значит, я бессмертна.

– Ой! – скорчил рожу Лазарь. – Видать, наши планы никогда и не сходились...

Больше всего он боялся, что крылья, спрятанные под комбинезон, не найдут обратной дороги на волю через тонкие прорези на спине. Однако же, нашли – как-то эти Ангелы ими всё-таки управляют.

Бельфегора охватила паника. Он перевёл взгляд с Хеспии на Янику:

– Ах, вы, маленькие, лживые сучки… Сговорились!

Морфер смотрел на Янику с почти оскорблённым видом, как если бы она была последней, от кого он мог ожидать подобного. Лазарь счёл это лучшей оценкой её актёрского мастерства. Девушка отвечала Бельфегору насмешливой улыбкой.

В следующее мгновение уязвлённого взгляда откушал и сам Лазарь:

– Но ты-то как догадался? Вы же ссорились… она тебя по башке… Ах, ты уже, грёбаная кукушка! – Бельфегора осенило новое прозрение.

– Маленький спектакль для ваших Невидимок, – подтвердил Лазарь. – Думал, у беспризорника хватит духу причинить мне вред без моего согласия?

Послышался неприятный хлёсткий шлепок. Леонард охнул, ноги его подкосились, но прежде чем он успел упасть, подкравшийся сзади Марс выхватил из ослабевшей руки револьвер и одним движением наставил на Бельфегора.

– Пушку и колени на землю, и руки на уровень плеч, ты, образина.

У Лазаря аж мурашки по спине побежали, так это было круто. Неужели он всерьёз намеревался выгнать этого парня на улицу? Сейчас эта мысль казалась дикой.

– Ладно, беру свои слова обратно, – обратился он к Бельфегору. – На твоём месте я бы бросил. У парня рука не дрогнет.

Поразмыслив секунду, Бельфегор повиновался. Всё-таки здравого смысла в нём всегда было больше, чем у остальных офицеров Ведущего. Если бы на его месте стоял Леонард, или, ещё хуже, Лилит, Лазарь без промедлений приказал бы Марсену стрелять.

Когда к Умару снова вернулась способность соображать, он тихо промолвил:

– Кажется, теперь я понимаю, зачем всё это было нужно.

Хеспия нежно улыбалась ему из середины распростёртых крыльев.

– Получается, – бормотал Умар, не спуская с неё глаз, – ты ещё…

– Ну конечно, дурачок! – Хеспия наклонилась и помогла ему подняться. – Если хочешь, можем продолжить с того места, где нас прервали. Крылья у меня всё ещё белые.

– Вижу, – осипшим голосом подтвердил Умар, – и пусть такими остаются.

– Дурачок, – снова повторила она. – Я хочу стать твоим Ангелом, Умар. У тебя два варианта – на выбор.

– А я выбираю третий, – уверенно сказал Умар, как будто только того и ждал.

Хеспия нахмурилась:

– Больше не хочешь быть со мной?

– Конечно, хочу. Но пусть… пусть твои крылья пока остаются белыми. Так ведь можно?