Максим Марух - Игра Лазаря

– Отпусти, Умар.

– … а другие воруют. Забирают без спроса. Ломают. Неудачники!

Лицо Умара ожесточилось, верхняя губа по-звериному вздёрнулась к носу. На одно страшное мгновение Лазарь решил, что вот и всё: сейчас будет выстрел.

К счастью, оскал предназначался не ему. Прошло несколько тягостных секунд, прежде чем Умар вынул револьвер из груди Лазаря и приставил дулом к стальному кольцу, соединявшему цепь с закрытым на стволе берёзы браслетом.

– Уходи, – сказал он и спустил курок.

Грянул выстрел, кольцо разлетелось на две половинки. Лазарь поднялся на ноги, собрал болтавшийся на запястье обрывок цепи в кулак. Умар тоже встал. Он всё ещё смотрел на Лазаря, но уже не видел его. Взгляд пронзал Лазаря насквозь и устремлялся дальше, вдоль просеки к горящему белому джету на поросшем деревьями горизонте.

– Уходи с полосы, – повторил он.

– А ты?

– Я? – откликнулся Умар с интонацией склерозника, у которого спросили фамилию. – Я, наверное, ещё немного побегаю. Давай, вали отсюда.

Разговор был окончен. Лазарь пересёкся с Бельфегором мимолётным взглядом, юркнул в сторону, и, не чуя земли под ногами, помчался к опушке.

9

Углубившись в лес на безопасное расстояние, Лазарь остановился. Выбрал место поудобней и разлёгся на колкой лесной подстилке. Глаза можно было не закрывать, но беспрестанно шевелящийся зелёный покров над головой отвлекал, поэтому он закрыл. Расслабился, долго выдохнул через рот, глубоко вдохнул через ноздри. Звуки полуденного леса создавали приятный фон, чистый воздух наполнял грудь сладостью хвои. Ветер шумел в кронах деревьев, невидимыми пальцами перебирал волосы на голове, щекотал щёки.

Постепенно ветер стих. Вслед за ветром приглохли, а потом и вовсе исчезли звуки. Померкли запахи. Подстилка под спиной уже не колола – она размякла и нежно пропускала в себя. Потом плёнка, в которую истончилась земля, разом лопнула, и Лазарь полетел вниз.

10

Донган навзничь лежал на земле, раскинув конечности в позе витрувианского человека. Явно без сознания. В полуметре от многострадальной стриженой головы лежало снотворное – обтёсанная палка с навершием из булыжника.

Хеспия сидела подле Донгана, подобрав под себя ножки, и печальными глазами разглядывала бледное лицо своего похитителя. Чуть поодаль Яника стояла на коленях в позе молельщицы и тихо плакала в «лодочку» из ладоней. Марсена видно не было.

До Алтаря они не дошли совсем чуть-чуть: жемчужно-белый столп света возвышался над кронами деревьев в какой-то сотне метров впереди.

Лазарь шагнул навстречу Янике. Острые плечики вздрогнули, кончики пальцев отъехали со лба к подбородку, оголив лицо, похожее на серое надгробие с единственным словом вместо эпитафии: «виновата». Не дожидаясь, пока она пустится в слезливые объяснения, Лазарь обошёл сидящую без движения Хеспию сзади. Две продольные прорези на хрупкой спине из алой синтетики были пусты: крылья бесследно исчезли.

Лазарь вернулся к Янике. Он остановился перед ней и требовательно упёр руки в бока. Девушка подняла к нему серое лицо и отрывисто произнесла:

– Я не успела...

– Что произошло?

Слёзы выкатывались из глаза прозрачными шариками и сбегали вниз по влажным руслам, проложенным их предшественницами. Пока Яника сбивчиво рассказывала, икая и задыхаясь на каждом слоге, они катились всё быстрее и быстрее.

Когда они нагнали тринадцатую команду, Алтарь был слишком близко, чтобы тратить оставшиеся метры на разговоры. С проворством бывалого диверсанта Марсен выскочил из-за дерева и одним чётким ударом оглушил Донгана булавой автохтонов (мальчишка явно входил во вкус) раньше, чем успел понять, что уже слишком поздно. Так уж вышло, что неизбежность восхождения на Алтарь сознавала и сама Хеспия. Выбрав из двух зол меньшее, она решилась попытать удачу. Увы – неудачно.

– Она пошла к нему добровольно…ик! А он всё равно…ик!.. всё равно сделал её смертной! – сокрушалась с колен Яника. Прозрачные шарики слёз соревновались друг с другом в скорости.

С земли она напоминала запуганную уличную собачонку, что молчаливо клянчит глазами подачку и в ужасе шарахается в сторону, едва сунешь руку в карман.

– Прости, Лазарь... прости, что не послушала тебя… ик! никакая она не любовь, а просто проекция... самая обычная проекция-я-я… – от переизбытка чувств она забывала следить за речью, но это было уже неважно. Хеспия не обратила бы внимания, назови её хоть горшком – в печь её уже поставили. – Ты был прав. Во всём прав!

– Разумеется, – спокойно ответил Лазарь, – но твоя ошибка ничего не меняет. Хеспия смертна, всё идёт по плану. Так что, не стоит убиваться. Если, конечно, ты не оплакиваешь свою неправоту.

О том, что с последнего раза план претерпел существенные изменения, Лазарь предусмотрительно умолчал.

Свежие шарообразные капсулы повисли на ресницах:

– И что теперь?

– Теперь? – Лазарь устал смотреть на неё сверху вниз и присел. – Теперь мы будем ждать наших новых друзей, – сказал он, отнимая её руки от лица. – Думаю, они появятся раньше, чем просохнут твои щёки.

11

Щёки Яники действительно ещё не высохли, а в просветах между деревьями уже показалось движение. Очень скоро движение приобрело очертание трёх человеческих фигур, продиравшихся сквозь подлесок в большой спешке. Лазарь и Яника поднялись на ноги. Хеспия предпочла встречать гостей на земле рядом с Донганом. Соединявшие их кандалы она так и не разомкнула.

Первым выбежал раскрасневшийся и взмыленный Умар. Влажные волосы обхватили лицо ярко-рыжими щупальцами, в блестящей от пота руке дрожала рукоять револьвера. Парень обежал всю мизансцену взглядом, на секунду зацепившимся за Лазаря, и, в конечном счёте, остановил его на Хеспии.

– Не дошли... – выдохнул он. Медленно повернул голову вбок, не спуская глаз с Хеспии, словно боясь потерять это наваждение за неосторожным хлопком век, и закричал: – Не дошли, Белф! Они здесь!

Из-за ближайшего дерева показались Бельфегор с Леонардом. Взгляд Бельфегора задержался на Лазаре гораздо дольше секунды. Чёрные глаза-кнопки метали гром и молнии.

– Мы так не договаривались! – брякнул Леонард.

Значит, Бельфегор успел посвятить его в заговор с Лазарем. Жаль, не подумал, стоит ли. К счастью, Умар пропустил реплику Леонарда мимо ушей. Как и Хеспию, его уже засунули в печь – только раскочегарить забыли.

Кивком головы Лазарь пригласил Бельфегора осмотреть ситуацию, так сказать, со всех сторон. Тот понял, жестом попросил Умара оставаться на месте, а сам, точь-в-точь как Лазарь десятью минутами раньше, обошёл Хеспию по кругу. Глаза одобрительно скользнули по тому, чего Умар со своей точки видеть не мог – да и с любой другой тоже. Тому, чего там просто не было.