Поймать хамелеона (СИ) - Юлия Цыпленкова
Напарники переглянулись. Стёпа развел руками, а Олег, вздохнув, щелкнул пальцами.
— Где записи? — повторил он свой вопрос.
— В моей комнате в шкатулке, — ответил девушка. — Шкатулку я спрятала в комод, в верхнем ящике.
— Благодарю за откровенность, — с иронией усмехнулся Котов и посмотрел на Стёпу. — Заканчиваем здесь и возвращаемся.
Степан кивнул, и напарники, на время оставив скованную магиню, отправились создавать псевдоученикам новую жизнь, в которой они переосмыслят свои ценности и устыдятся тому, сколько времени потратили на ересь и шарлатанку. Ни о какой магии они грезить не станут уже никогда. Из шестнадцати человек, служивших Бэле, не осталось ни одного идолопоклонника.
— Глашенька, должно быть, уже извелась, — шепнул Олег, присев над очередным спящим мужчиной. — Обещал быть поутру и всё рассказать, а так и не появился. Лишь бы не обиделась, — и он продолжил свое дело, встреча с возлюбленной пока откладывалась.
Глава 34
Старший розыскник шагнул из портала в свою квартиру и шумно выдохнул. Наконец-то. Ответом ему стал такой же вздох, но раздался он со стороны стола, где на стуле сидел его напарник.
— Чуть досуха себя не выжал, еле до портала дотянул, — пожаловался Степан. Он утер испарину со лба и усмехнулся: — Хорошо тебе с твоей шестой категорией, меня едва на всех хватило.
— Ты же пополнился, когда мы с Малой Охты вернулись, — ответил Олег.
Он подошел к напарнику, взял его за руку и прислушался к его состоянию. Сейчас Стёпа приходил в себя.
— Пополнился, — согласился последний. — Так сколько народа обработать пришлось. Но зато домочадцы Анны Николаевны уверены, что никуда она не исчезала, а попросту дурно себя почувствовала и вечер провела у себя в комнате. Впрочем, они были уверены, что Анна Николаевна осталась в доме сестры, как это случается, потому особо не переживали, и так было бы проще, но…
— Зинаида Николаевна в Кронштадте, — с пониманием кивнул Котов. — Она-то точно знает, что сестра покинула ее дом. И тут либо следить, когда госпожа Маклин вернется, либо убедить второе семейство, что Анна Николаевна все-таки вернулась. Да, тебе пришлось немало потрудиться.
— Угу, — промычал Стёпа. — Ну а Маклин уверен, что утром, после того, как проводил жену, отправился на прогулку. А то желание написать книгу, какое ты в него вложил, перло из Марка Карловича всю дорогу до дома, только об этом и говорил. О том, откуда ехал, и кто был с ним рядом, благополучно забыл, едва выбрался из пролетки. Анна Николаевна тоже. Она сразу же отправилась к себе в комнату, а я к ее домочадцам. Назвался дальним родственником Маклинов, чтобы войти в дом, ну а после исчез из их памяти вовсе. Вроде всё учел. Но выложился полностью, еле доехал назад.
— Трости мало, — констатировал Олег, — нужно держать про запас еще пару накопителей. Кстати, — он присел на край стола, — почему ты здесь? Я не спрашивал раньше, чтобы не показаться грубым, но раз уж зашел разговор. Твой ресурс совсем небольшой, мог получить распределение в магический мир, был бы с постоянной подпиткой.
— Да ты что! — воскликнул напарник. — Я же так выворачивался, чтобы меня сюда направили, чуть узлом не завязался! — он усмехнулся и пояснил: — Ты идолопоклонникам всё верно сказал, сюда только с большим ресурсом отправляют. Работа в мире без магии — это же как знак высокого статуса. Ну и пусть я дальше младшего розыскника не продвинусь, зато после мне будет доступно больше того, что я мог получить на службе в какой-нибудь канцелярии магического мира. Даже розыск там не дал бы мне того, что я получу после работы здесь. И претендовать могу на место, которое обычно занимает маг с более высокой категорией. Я уже не говорю о жаловании. Так что мир без магии для меня всё равно что золотая лестница. А как у тебя прошло? — Степан резко сменил направление беседы.
— Менее затратно, — усмехнулся Котов. — Пришлось долго ждать, когда явятся из Судебной службы. Елизавета Андреевна рыдала без передыха, я не стал накладывать чары. Пусть хотя бы в страхе себя корит за глупость, раз совести не хватило. Воронецкий в камере — это тоже ее заслуга.
— Жаль, вскоре она об этом забудет, — ответил Стёпа.
Он был прав. После того, как Лизу Калмыкову вернут в этот мир, она забудет обо всем: о магии, о Бэле, о тех, с кем жила на Малой Охте, о попытке вырваться в другой мир и о том, что стала причиной смерти шестерых человек. Пусть косвенно, но всё началось с того, что она пожелала оказаться там, где ей места не было.
Ничего ужасного ее не ожидало, если подходить к этому вопросу с позиции наказания. По сути, должна была отделаться легким испугом. Была бы рождена магом в магическом мире, то кара оказалась бы страшной, а так… всего лишь уничтожение пробужденного дара, правка памяти и возвращение к обычной жизни.
Олег мог это сделать и здесь, но, как он сказал, не имел таких полномочий, да и был, признаться, этому рад. Ему не хотелось возиться с Елизаветой Калмыковой. По мнению Котова она заслуживала более сурового наказания по обычным меркам. Чистокровному магу страшно не только лишиться свободы, но и магии, обычному человеку страшней потерять свободу.
Но, как бы там ни было, эта девушка и вправду не желала впустить в прорыв поглотителя, и все убийства были совершены им по собственному почину, а потому вина Калмыковой была в этом лишь косвенная. А значит, у нее просто заберут то, чем Лиза не могла обладать — магию. Еще память, потому что знания об иных мирах и служащих Ведомства должны были оставаться тайной.
— Совести бы ей это не добавило, — ответил Стёпе Олег. — К сожалению, человеческую натуру магия изменить не в силах.
В это мгновение раздался звук дверного колокольчика. Розыскники одновременно повернули головы, после обменялись вопросительными взглядами, и Котов произнес:
— Я открою, а ты переоденься. Для слуги ты слишком нарядный.
— Как скажете, барин, — ухмыльнулся напарник, и мужчины покинули портальную комнату.
Степан скрылся за дверью своей комнаты, а Олег подошел к двери и, открыв ее, в изумлении приподнял брови, а после приветливо улыбнулся:
— Сан Саныч, мое почтение. Михаил Алексеевич, безмерно рад видеть вас. Добрый день, господа, прошу.
Он проводил мужчин в гостиную, предложил жестом располагаться и, подойдя к двери, крикнул:
— Степан, принеси нам коньяка и кофе. На три персоны. — После обернулся и спросил: — Желаете ли что-нибудь перекусить?
— Нет,
