Практичное брутто, волшебное нетто - Юрий Павлович Валин
— Ы-ых, — пояснила раба, с интересом слушавшая повествование о скандальных событиях.
— Вот! Заблудились они в скалах, нашли время. Здесь стирка, колдуна-дурачка ловят, а они заблуждаются. А если бы вообще пропали⁈
Дремлющая в клетке Шилка тяжко присвистнула, — вид у грызуна действительно был утомленный, валялась, раскинув обессиленные лапы, лентяйка пушистая.
Потом Тифф пошла в комнату Медведя и заставила увальня забыть о колдунах и всем грустном. Ну и сама забыла. Потом, правда, пришлось слегка вспомнить, поскольку Гелррурра кое-что хотела уточнить. Правда, уточняли о колдунах недолго, отвлеклись. Засыпая в жарко-холодных объятиях, Тифф подумала, что это глубоко неправильно, но в сущности верно: нарушать, но никого не обманывать. В законы и приличия ведь все обстоятельства жизни не втиснешь. Простит Старая Речная Мама. Вот только домой очень нужно. Кроме главной причины еще и здоровье требует: если этак ночи проводить — и без всякого кашля вконец обессилишь.
Ей приснился Глорский порт и тишина родной конторы. Ждал блудную конторщицу город Глор, очень ждал.
24. Эпилог
Зло было наказано — так закономерно и окончилась история Заговора Мороков. Сопляк-колдун перестал быть колдуном, жил у герцога, отъедался и претерпевал — лично Его Светлость ежедневно втолковывал мальчишке, что такое хорошо и что такое плохо. Тут герцогу можно было верить — и про то, и про другое он знал немало. Это в женщинах Его Светлость вечно путался, не имелось у него к семейному браку никаких способностей. Помогали герцогу в богоугодном воспитательном деле особо доверенные пожилые дамы Дюоссы — если мальчишка выживет и ничего на старух не наколдует — значит, не опасен для общества. Магические книги были упрятаны подальше, колдун ел яичницу, мыл полы и занимался иными гимнастическими упражнениями, кои в новейшей книге издательства «Циклоп здоровья» рекомендовались как «чрезвычайно полезные и проверенные», причем особый упор там делался на отжимания.
Главную заговорщицу — леди Лино — так и не поймали. Оказалось, в городе ее никто не видел еще со Дня Осени. Редкого опыта и чутья дама — умудрилась очень вовремя исчезнуть.
Суд над остальными заговорщиками оказался на редкость скор. Приговор вынесли за три дня, и большинство дюоссцев признало его в равной степени как милосердным, так и справедливым. Разведенная герцогиня и ее соучастник-любовник были посажены в лодку без весел и выведены на середину течения Кедры, подальше от города. Опыт речников подсказывал, что если осужденных и вынесет на берег, то случится это далеко за островами Макового вала. Это если доживут. Ну, как говорится, богам их судьбу решать, а если вздумается злодеям в Дюоссу вернуться, то топор палача отвлекшимся богам живо поможет…
В общем, Дюосса перевела дух, ждала первого настоящего снега, занималась своими делами, а по вечерам сочиняла про колдунский заговор, про то, «как оно было на самом деле». За зиму на эту славную тему обещало появиться не менее полудюжины саг. Хотя кое-кто отложил идею такого сочинительства на будущее, из соображений творческой выдержанности и по недостатку времени.
* * *Ночь легла на холмы и скалы, та редкая осенняя ночь, когда тьма становится густой и непроницаемой, словно терновый кисель. Ну, когда из совсем уж переспевшего, черного терна тот кисель сваришь.
Размышляя о ночи и киселе, Ал плотнее укуталась в плащ. Стоять на галерее и рассматривать тьму было зябко, но иной раз человеку нужен крошечный глоток одиночества. Дабы сравнить с ежечасным бытием и с уважением напомнить себе — завтра у меня полным полно очень-очень важных дел. Семейных!
Леди Аллиотейя Нооби понимала, что все это вокруг — такое темное, едва угадывающееся, все-все, вместе с резными перилами галереи, мощным камнем стен, окнами, спящими людьми — маленькими и большими — ее дом. Пусть еще и не совсем официально, свадьба будет весной, но непременно будет. Олив получит титул, который ему не особо и нужен, его жена (да, слово уже становится привычным) тоже возьмет двойную фамилию и получит уверенность в завтрашнем дне. Впрочем, уверенность уже имелась. Кому же доверять в жизни, если не Оливу⁈ Даже подумать смешно, что такому мужчине можно вдруг не доверять.
«Я на тебя сначала и не взглянул» — признался он. Верно, Ал и сама не могла вспомнить тот день. Три года назад… Глорский рынок, на редкость дешевые персики. Накупили столько, что аж качало под тяжестью корзин. Это если судить по уверениям Олива, возможно, он преувеличивает. Вообще-то, он сначала глянул на старшую леди Нооби — уж очень не вязалась еще красивая, сразу видно, превосходного воспитания, дама и уродливые перегруженные корзины.
Персиковое повидло Ал помнила — оно бывало каждый год. А тот день, случайно подвернувшегося носильщика, что исключительно со скуки и по великодушию помог с корзинами — не помнила. Да и не важно — главное, гость из далекой Дюоссы все рассмотрел и все угадал, не пожалел носильщику десять «щитков» и принялся наводить справки. Что значит взгляд горняка и плавильщика! Будущую химию с одного взгляда распознал.
— Я расчетливый, — вздыхая, признался Олив. — Я подумал что ты будешь очень красивой женщиной, хорошей хозяйкой и… В общем не знаю о чем я думал. Ты мне подходила идеально во всем, кроме одного: ты еще не знала что я тебе подхожу. Нет, я сначала сомневался, выдержишь ли ты жизнь в холодной и маленькой Дюоссе, но потом узнал кто твой отец и перестал сомневаться. Кстати, почему ты носишь родовое имя матери, а не отца? Он ведь знаменитый человек. Настоящий герой Флота!
— Род мамы не менее славен, пусть о нем и не сложено отдельных саг, — вздохнула Ал. — А имя Тром Однорукий уже больше сага, чем живой человек. Знаменитое имя, мы им гордимся, но оно несчастливо. Старший брат ушел за отцом и сгинул. Уж сколько лет прошло, а мама до сих пор не оправиться. Нет, трудно жить Аллиотейей Тром, женой и дочерью Героя-из-Саги. Да и наврали в саге уж слишком много. Когда-то приходил к нам человек, рассказывал как оно
