Саймон Грин - Злые чары Синей Луны

– Прекрасная декламация, – похвалил Хок. – За содержание пятерка, но над грозными интонациями придется еще поработать. Запаздывают.

Фишер взглянула на мужа:

– С чего бы ему беспокоиться об Опрокинутом Соборе?

– Потому что какое бы оружие, сокровища или силы там ни обнаружились, герцог заранее хочет прибрать их к рукам, – непринужденно пояснил принц. – По меньшей мере, он желает, чтобы к подобным вещам прикасались только его люди. И особенно он не хочет, чтобы в историю с Собором вмешивались мы, потому что найденные ценности мы либо отдадим королеве – и она станет меньше зависеть от своего отца, – либо вообще присвоим и сделаемся еще опаснее для него.

– Ты прав, – кивнула принцесса. – Вполне в его духе. Ну, кто сообщит этому сброду дурные вести, ты или я?

– Сначала я, потом ты. – Хок улыбнулся Хоггу, посланцу герцога. Улыбка получилась уверенная, самодовольная и на редкость неприятная. – Сам герцог Арлик, смотрю, не явился. Он не настолько туп, чтобы самолично донести до нас вышеизложенное. Старик понимает, что мы с супругой будем по очереди пинать его тощую задницу, пока не натянем ее ему на уши. Отправляйся к своему хозяину и передай ему, что Хоку и Фишер наплевать, чего он там хочет. Мы пойдем, куда захотим, сделаем, что пожелаем, и превратим в отбивную любого, кто станет путаться под ногами. Я знаю, о чем ты думаешь. Ты думаешь, что вас тут двадцать против двоих, из которых недавно вышибли дух. Ну, мы, конечно, уже не те, что раньше, но, как вы могли заметить, все раны у нас затянулись. И пусть вас десять на одного, мы все равно сильнее, чем вы когда-либо станете. Если вы броситесь на нас все одновременно – не исключено, что в итоге вы нас уложите навеки. Но большинство из вас при этом погибнет. Ну-с, кто готов умереть ради победы его товарищей? Сколько платит герцог своим парням? А похоронные расходы туда входят?

– Довольно разговоров,-проворчала Фишер. – Мне не терпится кого-нибудь прикончить.

Улыбка Хока напоминала оскал старого волка, топор в его руках не дрогнул. Фишер тоже выставила зубы. Хогг с трудом сглотнул и отступил на шаг. А затем повернулся и едва не выбежал из комнаты. Подчиненные поспешили за ним. Супруги подождали, пока топот герцогских прихвостней не замер в глубине коридора, и опустили оружие, внезапно ставшее неподъемным. Шатаясь, они добрались до стульев и повалились на них.

– Черт, а мы хороши! – заметила Фишер.

– Конечно, – согласился Хок. – Разумеется, помогло и то, что мы не блефовали. Мы были готовы драться, и они это поняли. У этих дубин в голове не умещается, что можно принять бой при таком соотношении сил, да еще не будучи в форме.

– Нам придется что-то с собой делать, милый. Прежде чем мы наткнемся на кого-нибудь слишком тупого.

– Есть иной путь, – медленно и неохотно произнес принц. – Я все больше подумываю о том, насколько упростится наша задача, если открыть, кто я на самом деле. Объявим, что я – принц Руперт. У меня есть королевская печать. Чанс меня поддержит. В качестве особы королевских кровей я обладал бы властью, позволяющей творить добро. Люди сплотились бы вокруг меня, как это бывало раньше. Даже твой отец дважды подумал бы, прежде чем повести армию против войска, предводительствуемого принцем Рупертом. Я мог бы хоть раз извлечь пользу из этой легенды. Имею ли я право уклоняться от выполнения долга перед людьми просто потому, что не хочу принимать на себя обременительные семейные обязанности? В Хейвене я всегда страдал от недостатка полномочий. Как принц Руперт и принцесса Джулия мы могли бы заставить людей поступать правильно. Безоговорочный королевский авторитет будет нам подмогой.

– Не это ли пытался сделать Харальд? – возразила Фишер.

– Я – не мой брат. Будь мы принцем и принцессой, наша физическая слабость не играла бы роли. Мы могли бы просто приказать людям, вроде Чанса и сэра Вивиана, выполнять тяжелую работу за нас.

– Ты не понимаешь, – перебила жена. – Стоит надеть корону – и ее уже не снимешь. Чтобы достичь такой полноты власти, как ты говоришь, тебе придется сместить королеву-регента и своего племянника, Стефена, и стать королем Рупертом. Правителем Лесного королевства. Наши жизни больше никогда не будут принадлежать нам одним. Разве не из-за этого мы некогда сбежали отсюда?

– Знаю. Наверное, теперь мой долг – стать королем.

– А как насчет твоего долга передо мной? – поинтересовалась супруга.

Окно у них за спиной распахнулось, и в комнату хлынул дождь. Он влетел почти параллельно полу, словно загоняемый в помещение под невообразимым давлением, и резко остановился, не долетев до середины. Хок и Фишер застыли, разинув рты, а вода собралась в плотную колонну, голубую и блестящую, прежде чем медленно принять человеческий облик.

Перед капитанами выросла фигура женщины, состоящая целиком из воды. Шести футов ростом, прозрачная, как хрусталь. На ней было длинное платье, повторяющее текучую форму тела, по которому пробегали длинные, медленные волны. По плечам, бесконечно обновляясь, струились длинные волосы. Бусинки воды, словно слезы, непрестанно катились по лицу и капали с подбородка. Она медленно повернулась к Хоку и Фишер, и ее бледно-голубые губы сложились в нежную улыбку.

– Хорошо, – очнулся первым принц. – Вы выиграли приз за самое странное существо, которое я сегодня видел. И кто же вы?

– Я Владычица Озера, стихийный покровитель Леса.

Когда она заговорила, по ее лицу снова побежала рябь. Голос напоминал журчание ручейка, но звучало в нем и человеческое тепло. Владычица Озера принялась обходить комнату, разглядывая обстановку. Огонь в жаровне пустил пар, когда она подошла слишком близко, а на полу за ней тянулся мокрый след. Под платьем не видно было и намека на ноги. Она скользила словно водяной дух.

– Я пришла защитить замок, коль скоро вы отправляетесь в Опрокинутый Собор.

– Погодите, – твердо сказал Хок. – Мы пока никуда не идем. Нам поручено раскрыть убийство.

– Вы отправитесь в Собор, – спокойно повторила Владычица. – Вы должны отправиться в Собор.

– Сударыня, – вежливо произнес принц, – кем или чем конкретно вы являетесь?

– Я возникла вокруг духа женщины, которая утопилась, – ответила Владычица Озера. – Она хотела бежать из мира, который находила невыносимым, но мир не захотел расстаться с нею. Раньше была другая Владычица Озера, но она ушла, а Лесу требовался новый хранитель. Так смертная душа стала бессмертной. Но вскоре после моего создания, пока я была еще слаба и неопытна, князь демонов применил Дикую магию и запер меня в моем Озере. Я сделалась беспомощной узницей. Видела, что происходило со страной, пока распространялась Долгая ночь, но не имела возможности вмешаться.