Темные числа - Маттиас Зенкель
Заметив, что Любовь Андреевна предостерегающе покачала головой, она замолчала. Их заботливые переглядывания не остались незамеченными. Галина Петровна растолкла скорлупку в подставке для яиц и сказала, что, судя по всему, не только в программировании бывают сбои.
– Как получилось, что пропала вся команда?
– Хороший вопрос. Ваш муж отвез их позавчера из аэропорта в какую-то больницу. Пока я знаю только то, что их отправили в карантин.
За доли секунды лицо Галины Петровны окаменело.
– Миша теперь то-о-оже заболе-е-е-ел?
– Да с какой стати, Галя? Он же отрабатывал подобные спецзадания, когда служил в войсках химзащиты, – мягко возразила Любовь Андреевна, но Галину Петровну ее слова не успокоили.
– Ты же ви-и-идишь, его до сих пор нет до-о-ома. Значит, его тоже в карантин отпра-а-а-авили, – взвыла она и исчезла в соседней комнате.
Любовь Андреевна вздернула брови и устало улыбнулась. Мирейя поблагодарила за ужин и поставила пустой стакан на тарелку.
– Мы уберем, когда Миша поест. Если он вообще захочет есть, когда вернется.
– Мне пора, далеко добираться обратно. Может, он позвонит мне в гостиницу?
Пока они обменивались любезностями на прощание, по коридору пронеслась Галина Петровна. Налетев на одну из сумок, она выругалась и захлопнула за собой входную дверь. Любовь Андреевна опустилась на стул и обхватила руками живот, словно он замерз или мог вот-вот лопнуть.
– Я знаю, Галя не специально, но иногда… – она замолчала.
– Остается только надеяться на кибернетику, – осторожно сказала Мирейя и с облегчением услышала щелчок дверного замка. Галина Петровна вернулась в квартиру и позвенела связкой ключей:
– Вы готовы? Люба, ты поведешь.
– Что? У тебя началось?
– Нет, еще нет. Но кажется, я знаю, где Миша. Паша одолжит нам драндулет, сам уже лыка не вяжет.
Любовь Андреевна заметно сглотнула и высморкалась.
Меньше чем через четверть часа Мирейя шла через деревянный мостик у подъезда с двумя дорожными сумками. У бетонных труб на обочине катался в вытоптанной траве бездомный пудель. Он рыкнул, когда три женщины прошли мимо, и продолжил заниматься собачьими делами.
Пионерская работа
Куйбышев, 1946–1950 годы
Женька караулила за дверью. Когда в туалете зашумела вода, она поспешила в коридор: мимо чемоданов, ящиков и коробок, громоздившихся до самого потолка, мимо деревянного трехколесного велосипеда Леночки и газового счетчика, у которого стоял сноп лыжных палок. Пустые стеклянные банки на комоде дребезжали в такт шагам. Быстрее за угол и дальше мимо вешалки с зимними пальто, которые еще больше сужали и без того труднопроходимый коридор, да еще и постоянно пахли нафталином и никотином. Женьке пришлось прижаться к потрепанным пальто, пропуская Фуфаева. Тот как раз вышел из туалета с наполовину застегнутой ширинкой и буркнул «доброе утро». Проходя мимо Женьки, он откровенно уставился на выпуклость под ее блузкой и уже на пороге комнаты № 8 затянул избитый шлягер.
В бачке еще журчала вода, Женька закрыла дверь туалета и, задержав дыхание, наклонилась над унитазом. Удача улыбнулась ей: на ободке, который она тщательно вымыла несколько минут назад, лежал волосок. Федор Фуфаев был последним жильцом коммуналки № 3 в доме № 17, следа-образца которого ей недоставало, потому что он служил речником на Волге и лишь изредка ночевал у супруги Веры. Женька открыла пустой спичечный коробок и крышечкой столкнула в него волосок.
Она тихонько рассмеялась и невольно вдохнула кишечные газы. Такой образец был ей ни к чему, она пока недостаточно освоила метод одорологической экспертизы и к тому же не имела средств для создания архива запахов. Впрочем, она не собиралась останавливаться на архиве волос. Необходимо тщательнее, чем когда-либо, подходить ко всем сферам человеческой деятельности с позиции научных методик и точности, отвечая на вызовы времени. Так говорил двоюродный дедушка Геннадий, когда последний раз приезжал в гости. Родным знать не полагалось, что профессора криминалистики обвинили в недостаточной партийности его научной работы: материалы следственного дела внезапно и бесследно исчезли, как и он сам. На семейных праздниках говорили, что, наверное, он влачит жалкое существование в каком-нибудь Париже или Брюсселе. Но его вдохновляющие слова продолжали оказывать влияние на тех, кто их слышал, несмотря ни на что.
Вернувшись в комнату, Женька наклеила след-образец на карточку с надписью: «Фуфаев Фёдор Филатович». Архив волос был средством борьбы с преступностью, криминалистическим инструментом Женьки, который поможет избежать провала, какой она потерпела в деле декоративной тарелки.
Дело декоративной тарелки
Лежащую на полу в кухне разбитую тарелку обнаружила 1 мая 1938 года поднявшаяся, как обычно, раньше всех Бубнова из комнаты № Невзирая на ранний час, она тут же позвала остальных жильцов коммуналки № Женька, появившаяся на месте преступления сразу после Бубновой, насчитала семь больших и двадцать восемь маленьких осколков, да еще пять крохотных осколочков. Толстяк Елизаров упал на колени и рыдал: это не просто какая-то там посуда, это его гордость лежит, разбитая вдребезги, и все ее топчут, причитал он. Этим бесценным подарком его наградили за выдающиеся достижения, которые он продемонстрировал, работая водителем агитбригады на строительстве Беломорканала. Сам заместитель комиссара Наркомвода лично вручил ему этот сувенир. Вот почему не следует недооценивать уничтожение тарелки: это не банальная порча имущества, все указывает на целенаправленную антисоветскую провокацию.
Дом № 17 этого просто так не оставит, поддержал Елизарова председатель домкома Адамов. На ближайший понедельник он назначил внеочередное заседание. Не в последнюю очередь, заявил он, следует выяснить, как уникальное изделие попало из запертого буфета в комнате Елизарова на общую кухню. Если во время заседания не удастся безошибочно установить виновного, то он, председатель домкома, лично привлечет к делу милицию и, если понадобится, НКВД.
Большинство жильцов еще до заседания подозрительно присматривались к странной личности из комнаты № 2. О Босом и без того поговаривали, что он скопил миллион рублей или по меньшей мире четыреста долларов – следовательно, способен на антисоциальный вандализм. Женька тоже склонялась к этой версии.
Наверное, Босого незамедлительно передали бы властям, если бы субботним вечером осколками не занялся Кластушкин. Натренировавшись собирать мозаику, он в два счета сложил грузовики, которые везли размахивающие знаменами бригады на строительство канала. К началу заседания аккуратно склеенная тарелка красовалась на кухонной полке.
Женька сообщила домкому, что этот факт дает основание подозревать Кластушкина в совершении преступления. Председатель домкома Адамов похвалил ее за сообразительность. Елизаров благодарно кивнул и попросил занести в протокол, что отважный поступок Женьки напоминает ему подвиг пионера-героя № 1 Павлика Морозова. Кластушкин устало покачал головой. Сделанный после его заявления о невиновности звонок подтвердил, что в предполагаемое время совершения преступления механик чинил попавший в аварию трамвай,
