Йольские забавы - Елена Чаусова
Погода по-прежнему стояла ясная и морозная, задавая Кайлену воодушевляющий настрой. Нет ничего лучше для жителя холмов, чем по-настоящему летняя погода летом, весенняя весной, осенняя осенью и зимняя зимой. Любое из состояний природы в своей кульминации истекало и искрилось совершенно дармовой энергией, которую можно было черпать прямо из воздуха. И перед Солнцестоянием, на пике зимы, это ощущалось особенно сильно. Даже летний двор находил в темной половине года свою прелесть, а Кайлен, которому повезло соединить в себе обе линии магии эс ши, мог равно пользоваться преимуществами как зимы, так и лета. Хоть и в меньшей степени, чем чистокровные жители холмов.
А после обеда у Андры расположение духа у Кайлена было и вовсе уж замечательное. Во-первых, кормили, хоть и по-деревенски просто, но вкусно: ведьмы всегда умеют готовить, а хорошие ведьмы умеют прекрасно. Во-вторых, Кайлен сперва имел удовольствие наблюдать, как Мария хлопочет вокруг стола, ловко и проворно, а потом в конце концов перехватил ее за руку и усадил рядом с собой на лавку, потребовав:
— Сядь и поешь сама, у всех руки есть, они сами себе все положат… А если тебя вдруг паче чаяния беспокоит, что лично моей господской заднице придется надорваться, самостоятельно себя обслуживая, то сиди тут, рядом, мне так приятнее.
Мария хихикнула и принялась накладывать ему еды в тарелку. А он, воспользовавшись ситуацией — непристойно хватать ее под столом за коленки, от чего Мария хихикала еще задорнее и возмущенно пихала его локтем в бок. Все это — и застолье, и его заигрывания — разумеется, тоже было продолжением зимнего праздника плодородия. И придавало сил не меньше, чем вчерашние безумные развлечения в холмах. Так что к делу Кайлен приступил с большим энтузиазмом.
— Здесь, — объявил он, когда они, стараясь держаться обочины, дошли до того места, где снег был разрыт у дороги и изрядно утоптан вокруг. Сугроб и правда был изрядно залит потемневшей уже кровью, а вот на дороге следов не было. Кайлен даже лупу достал и осмотрел все вокруг тщательно. — Мы знаем, что он не тут умер. Его уже после смерти волокли, мы это знаем, причем волокли изрядно, аж ногу вывернули и руку в третий раз сломали… учитывая, сколько с него крови натекло, должны остаться следы. Если на дороге их нет — значит, волокли не по дороге.
— По снегу из-за деревьев? — резонно предположил Фаркаш. Он все еще дулся за шутку с самоходкой и отвечал мрачно и односложно.
— Разумеется, — кивнул Кайлен. — Юлика была права в том, что снега тут намело изрядно, тело почти целиком засыпало. Но ты, Шандор, вон туда глянь, — он указал пальцем на снег перед собой правее места, где они стояли. — Что видишь?..
— Следы. Заячьи, — безошибочным взглядом охотника определил Шандор.
На снегу виднелась цепочка неглубоких продолговатых ямок. Их почти занесло снегом, и края были размыты и сглажены свежевыпавшим снежным покровом, и все же они явно виднелись до сих пор.
— Ну вот. А след от того, что тело приволокли, где тогда? — Шандор хлопнул себя по лбу и недовольно глянул на Кайлена. Похвалить мешала задетая гордость, признать, что медленнее сообразил, тем более. — Вот эта ложбинка, которая влево идет — и есть след. И если мы по нему пройдем, может, нам повезет увидеть следы нашего убивца возле места убийства…
Отсюда тот, кто подрал Сорина, вернулся назад по тому же следу, по которому тело волок, а вот дальше — вполне могли попасться его следы отдельно. Такие же полузаметенные, как заячьи, и, тем не менее, по ним можно было что-то сказать, так же как можно было отличить следы зайца от следов куницы или лисы.
Кайлен полез в сугроб первым, прекрасно зная, что провалится на рыхлом снегу куда выше уровня сапог, а также устроит не меньший бардак, чем там, где Сорина откопали. Поэтому он пошел рядом с ложбинкой, на том расстоянии, на котором до нее можно было дотянуться, но сама она осталась неповрежденной.
— Давай-ка проверим, на всякий случай — сказал он, отойдя чуть подальше, наклонился и стал разгребать руками снег в ложбинке. Кровавое пятно ему удалось отрыть с третьей попытки, но все же он нашел. И было оно достаточно крупное и безошибочно опознаваемое. — Отлично, значит, правильно идем, — обрадовался Кайлен и зашагал дальше, медленно, проваливаясь в снег выше колена. У Фаркаша даже в человеческом обличье куда ловчее получалось, так что на середине пути он Кайлена обогнал и смог наконец первым обнаружить очередной след.
— Там две ветки сломаны, — сообщил он, стоя в сугробе под молодым вязом и глядя наверх. — Сажени полторы от земли, может, чуть больше… — определил он, прищурив один глаз.
Кайлен подошел поближе к дереву и выразительным жестом поднял руки вверх. От кончиков его пальцев до обломанных веток оставалось еще порядочное расстояние.
— Сам вижу, — пробурчал Фаркаш. — Никакой это не одержимый. Одно дело — когти на руках отрастить длиной с палец, это и я могу. И совсем другое — в два раза целиком вырасти.
— Давай наверняка проверим, подсади-ка меня повыше…
Шандор взглянул на него мрачно.
— Теперь я вам, Неманич, еще и табуреткой работать буду?
— Ну а какие у тебя еще варианты? Можем, конечно, в деревню прокатиться за лестницей и обратно…
— Никаких у меня вариантов, но мне не нравится. Как и самоходка ваша, — ворчливо ответил Фаркаш и подставил Кайлену сцепленные в замок руки, чтобы он мог добраться до уровня веток.
Кора кое-где была ободрана, и самое главное — на ней, как и на ветках, виднелись темные пятна. Кайлен отколупал пару кусков коры в тех местах, где они были особенно заметными, и спрыгнул вниз, взметнув немного снежной пыли.
— Кровь? — спросил он, протянув свою добычу Шандору. Тот поднес кору к лицу, принюхался и кивнул:
— Кровь, человеческая.
— Всегда было интересно, как она для тебя вся по запаху различается…
— Ну, вы же козу от бабы по запаху отличить можете?.. — пожал плечами Фаркаш. — Вот и тут разница не меньше. Просто вы ее не чуете.
— Давай сюда. Я еще, когда вернемся, сравню с тем, что
