Йольские забавы - Елена Чаусова

Елена Чаусова

Агентство удивительных услуг 3. Йольские забавы

Глава 1

Домой Кайлен Неманич ввалился далеко за полночь. И, встав прямо у задней двери, принялся отряхивать с себя снег одной рукой. Второй рукой он держался за дверной косяк, поскольку совсем не был уверен в том, что сможет твердо стоять без опоры.

К счастью, буквально через минуту ему на помощь пришла экономка Берта, в халате и ночном чепце. Бодро подскочив к нему, будто и не спала еще недавно, она первым делом принялась решительно стаскивать с Кайлена пальто, не обращая внимания на мокрые хлопья снега.

— Снимайте! — потребовала Берта, пытаясь вытряхнуть Кайлена из рукава.

— Не-е тряси меня так! А то я упаду, — потребовал он и вцепился в косяк покрепче.

— Да почему ше вы в таком состоянии… — возмущенно начала Берта, но Кайлен тут же перебил ее ответом:

— Потому что я был в гнездилище… Или гнездовище?.. Или другое слово… Я был в этом самом разврата, как говорит Шандор… Он тоже там был, между прочим! Потому что праздник!

— Вот и оставались бы уше там до утра! А не по улицам болтались в непотребном виде! В снегопад! — Берта наконец сняла пальто, для чего Кайлену все же пришлось отпустить дверной косяк и опереться всем весом на нее, потому как твердо стоять у него и впрямь не получалось. — Могли бы насмерть замерзнуть там…

— Потомок зимнего двора не может замерзнуть насмерть, — уверенно сообщил Кайлен. — Он может даже жить в сугробе. До самой весны! А оставаться там мне надоело… — он очень скорбно вздохнул.

— И только потомок летнего двора мошет шляться пьяным в мороз, не думая о последствиях! — продолжила возмущаться Берта.

— Я пытался найти извозчика! Но они все решили сквозь землю провалиться…

— Как вы из холмов-то вышли… — изумилась Берта, волоча Кайлена в сторону спальни.

— Меня проводили. Очень скору… сроку… сокрушались, что я не останусь еще… А мне надоело! Jебем ти жарко… лестница!

— Ничего, раз до дома дошли — и на второй эташ как-нибудь дойдете, — твердо заявила Берта и потащила его наверх.

Она оказалась права: споткнулся он всего пару раз, да и то не сильно.

— Ого! Да я молодец! — обрадовался Кайлен и осторожно оторвал руку от перил, снова опершись о Берту.

— Нушно было вовсе не ходить, раз вам не хотелось, — продолжила она на время прерванное лестницей возмущение.

— Ты же сама знаешь, что я не мог… я должен был засив… завси… детель… ствовать почтение зимнему двору. Праздник же! Даже Шандор пришел! А он никогда не хочет…

— В таком случае нушно было не пить, — резонно заметила Берта. — По крайней мере, столько.

— Когда я пил, мне еще не совсем надоело… Мне позже надоело. Jеботе… еще же к бугро… мистру идти! Тоже… свиде… тельствовать. Там мне сразу надоест. И даже напиться толком не получится… Ну, хотя бы женщины будут! В холмах тоже были, разу… меется.

— Ухашивать за дамами следует более трезвым, — наставительно изрекла Берта, впихивая Кайлена в спальню.

— Так они меня и напоили! На спор… Сказали, что я их не перепью, раз я нечисто… кровный. Я выиграл, — победно сообщил Кайлен и упал на кровать.

— Кашется, вы довольно весело проводили время… Даше странно, что вам надоело, — заметила Берта, снимая с него ботинки.

— Весело… а праздничного настроения нет, понимаешь?.. Уж ты-то в нем понимаешь… У тебя случайно не завалялось лишнего праздничного настроения, Берта?..

— Это не так работает, и вы это прекрасно знаете, — строго ответила экономка, стянув с него сюртук и накрыв одеялом. — Спите.

— Ну вдруг… завалялось бы… — пробормотал Кайлен, устраиваясь поудобнее на подушках.

А потом резко провалился в темный глухой сон без сновидений, где отсутствие праздничного настроения его наконец-то совершенно не волновало.

* * *

Разбудил Кайлена стук в дверь, громкий и настойчивый, который немедля отдался в висок так, будто дверным молотком колотили прямо Кайлену по голове.

— Сунце ти жарко… — скорбно пробормотал он, потерев ладонями лицо, и поглубже забрался под одеяло. Ему очень хотелось уснуть обратно, но быстро стало понятно, что уже не получится: в сознание беспощадно врывались воспоминания о вчерашнем вечере.

Значит, там были те три девицы, одна из летнего двора, ужасно смешливая и с кудряшками, две — из зимнего, со светлыми до прозрачности глазами и остренькими зубками, которыми замечательно кусались… Не из местных холмов, оттого ужасно желающие поближе поглядеть на здешнюю достопримечательность в лице Кайлена: высокородного полукровку, которому не нравится Пакт.

Довольно молодые по меркам народа холмов, то бишь, родившиеся сильно позже создания Пакта и оттого о жизни людей имеющие весьма приблизительное представление. Так что Кайлен вскоре поделился с ними человеческой традицией пить на брудершафт, а после целоваться — последнее по желанию, разумеется. А когда прелестные девы холмов поинтересовались, с кем из них у Кайлена есть желание целоваться, он, разумеется, ответил «со всеми»… На что девы справедливо заметили, что если он будет по кругу пить до дна со всеми тремя, то очень быстро упадет под стол.

Тут-то они и поспорили, что Кайлен вполне осилит пить не в три раза больше, а ровно столько же, наливая себе на каждый поцелуй, то есть, брудершафт, по трети бокала. Невзирая на то, что полукровка. Вот где чистокровные девицы точно его уделали — так это в том, что у них сейчас наверняка голова не так сильно болела. Прекрасная сопротивляемость ядам, которой Кайлену действительно досталось меньше, чем чистокровным. Девицы не учли только, что как человек он был колдуном, притом хорошим, а значит — прекрасно обученным самоконтролю. Он даже сознание терял исключительно по собственному желанию, ну или когда совсем паршиво дело было. А уж с опьянением тем более как-то мог управиться.

Стук в дверь раздался снова, и Кайлен с мрачным стоном разлепил глаза и воззрился на прикроватный столик, на котором лежала бумажка с порошком от головной боли и стоял стакан минеральной воды.

— Спасибо, Берта.

Не без усилия приподнявшись на локте, он решительно высыпал в рот весь порошок и сразу запил его, залпом. Порошок был отвратительно горьким, зато минеральная вода ощущалась чистым благословением свыше. После нее Кайлен даже смог сесть, свесив ноги с кровати.

Если вдуматься, о споре он ни капли не сожалел: от души целоваться с тремя девицами по очереди было восхитительно. Особенно когда две из них уселись к нему