Страна мурров - Ирина Владимировна Скидневская
— Чистых дорог, великая госпожа! — поприветствовал её один из Слуг, тот, что был пониже ростом. В прозрачной глубине его светло-зелёных глаз отражался весь кабинет.
— Не стоит называть меня великой.
— Согласен. — Он заметил, что его спутник нахмурился, и поспешил исправить ошибку: -
По Закону Теней, мы не смеем не признать тебя великой. Ты Хозяйка Прекрасных, и тень их величия накрывает тебя.
— А Прекрасные…
Зеленоглазый кивнул.
— В тени Вселенной. Как ты помнишь, великая госпожа, условия контракта позволяют нам прервать работу при наступлении противоречий. Вчера небесные светила сошлись в благополучной точке и открыли, что в этом городе, бросая на него зловещую тень, живёт один из миске, существо ненавистного нам древнего рода, проклятого нашими богами и нами презираемого. Великая благоразумная госпожа! Первое противоречие между нами может быть разрешено, если ты позволишь нам убить его посредством удушения и после окончания работ увезти с собой его высушенный труп.
Айлин поперхнулась.
— Как его имя?
— Мы отказываемся именовать эту тварь — не именуй и ты.
— Скажите, кто он!
Зеленоглазый был твёрд, но всё так же учтив.
— Мы хотели бы развеять твоё очевидное невежество, но боги не дают нам позволения. Так ты согласна, великая нерешительная госпожа?
— Со… согласна ли я удушить человека?
— Не человека. Тварь.
— Тварь! — как эхо, сказал второй, бывший в этой паре за главного.
Айлин прокляла час, когда на глаза ей попался рекламный листок от столь дикого сообщества.
— Я не согласна в любом случае, человек он или… кто… Задушить… Как только такое может прийти в голову?
Они переглянулись, внешне спокойные и сдержанные.
— Хорошо, мы готовы применить яд, великая мягкотелая госпожа, — с большой неохотой сказал зеленоглазый. — Но требуем, чтобы агония длилась не меньше двадцати шести минут.
Айлин встала из-за стола, её пошатывало.
— Вы меня не так поняли, господа… Ваше требование противоречит основам цивилизованного общества… Нельзя лишить человека свободы, а тем более, жизни, без решения суда…
Второй усмехнулся, зеленоглазый усмехнулся следом. Она теряла их уважение.
— Хранители так не считают, и ты им потворствуешь, великая лукавая госпожа. В городе постоянно происходят убийства. Убивают любого, кто затронет интересы Хранителей, не щадят ни кошек, ни стариков, ни женщин, ни детей.
Они вынудили её защищаться:
— А вы спорите со своими богами?
— Боги не потерпят возражений и покарают нас, великая глупая госпожа, — покачал головой зеленоглазый.
— Нас тоже, — прошептала Айлин.
Они тут же ушли.
— Ходи по грязи, — на прощание вежливо сказал ей второй.
…К её большому облегчению, Слуги стихий, или Шутники, ночью свернули лагерь и уплыли на плотах по Алофе — тем же путём, что пришли, по глубокой быстрой воде. Убрались, забрав с собой немало местных парней и девушек, соблазнённых вольной жизнью, и оставив после себя уходящий к небу уродливый зуб, чёрный снаружи и прозрачный, невидимый, если смотреть на него из города. После их отъезда земля вокруг него на много шагов спеклась и почернела. По требованию Ричарда, больше его не трогали, только фотографировали раз в месяц, чтобы следить, нет ли изменений в странной конструкции. Кто был тот таинственный миске, Айлин так и не узнала, да и не
стремилась узнать.
Отношения с братом пришлось восстанавливать долго и мучительно; Айлин ужом изворачивалась, чтобы вернуть его доверие, но некоторые прорехи не удалось залатать до сих пор. Вот и потравы участились, а Ричард с холодным спокойствием игнорировал её мольбы о помощи. Иногда раздражение против него достигало пика и она говорила себе, что он не Монца, а Горн, всего лишь брат по отцу, одинокий, пожилой владелец книжного магазинчика в предместье, и стыдилась этих мыслей. Она любила его и будет любить несмотря ни на что. Глупо себя обманывать: вина лежала на ней, это она ошиблась со стеной, так что придётся терпеть и пытаться минимизировать потери…
Ричард в привычной для него манере часто исчезал без предупреждения. У них ещё случались стычки, в основном, из-за её характера — она позволяла себе покрикивать на него, перебивать, даже капризничала, при этом прекрасно сознавая, что испытывает его нечеловеческое терпение. Перезванивались они изредка — чтобы вежливо поинтересоваться здоровьем друг друга. Что ж, теперь придётся снова сесть на телефон и попробовать залучить его к себе для разговора. Других механизмов воздействия на подземщиков у неё нет.
Автомобиль промчался по главной площади мимо магистрата, свернул в боковой проезд и через кованые ворота въехал во двор большой усадьбы. В глубине огромного парка с куртинками розовых кустов на газонах виднелась величественная белая крепость с башнями. Деревья облачались в нежно-зелёный наряд, пахло весной, свежестью, первыми распустившимися цветами.
Айлин поднялась на крыльцо, охраняемое каменными львицами, прошла через внутренний дворик мимо вазонов с цветами, мимо древних скульптур: семеро полуобнажённых девушек, и рядом с каждой из них кошка. В солнечные дни дворик пронизывали потоки льющегося света, сейчас же всё затянула предвечерняя серая дымка, навевавшая тоску.
— Фанни дома, Хейго? — спросила она охранника, сидевшего в вестибюле за столом с монитором.
— Да, госпожа Монца, — сказал тот, вставая.
Высокий, мускулистый Хейго обладал недюжинной силой и всё схватывал на лету. Айлин нашла его через кадровое агентство и ему одному из четырёх охранников, работающих непосредственно в доме, разрешила носить оружие, поскольку он вызывал у неё абсолютное доверие. Если его смена не выпадала на ночь, за ним нередко, с восторгом поглядывая на кобуру, ходил как хвостик Гонзарик, семилетний племянник садовника.
— Если нетрудно, попросите её заглянуть в гостиную.
— Хорошо, госпожа Монца.
Айлин любила свою просторную гостиную с её высокими окнами и светлыми портьерами. В зеркальной поверхности паркета отражались канделябры и парадные портреты в золочёных рамах, изображавшие предков Монца. Прошлой зимой Айлин решила проредить коллекцию, оставив изображения лишь самых значимых для рода и дорогих лично ей людей, а также осветлить потемневшие лики. Теперь, по мере реставрации, стена заполнялась.
На днях случился скандал, когда Фанни увидела портрет Стефании Пумы Монца, исполненный в классическом стиле. Пышное платье с отделкой из тонкого кружева, затейливая прическа, изящно сложенные ручки необыкновенной белизны
