Макс Ридли Кроу - Дневники Химеры
Она остановила лошадь. Это был тот самый мыс, о котором говорил умирающий пленник. Внизу – воды реки Хугли. Темные облака нависли над землей, готовясь вот-вот пролиться слезами. Порывистый ветер вздымал полы накидки, словно вороньи крылья.
Они появились бесшумно. Лорин почувствовала их присутствие и обернулась. Сперва увидела одного, затем в свете промелькнувшей молнии показались еще двое.
– Значит, вы все – Сафар Аль-Матар? – с улыбкой спросила она.
– Я – Сафар, – первый ассасин снял капюшон. Ему было немногим больше двадцати.
Коротко остриженные волосы, молодое лицо, пронзительный взгляд волчонка, который еще не переборол до конца детскую доверчивость, но уже учится рычать.
– Твой брат просил передать тебе, – она достала из сумки деревянную шкатулку. Там был журнал и стопка писем. Она все изучила и скопировала.
– Где он? – спросил Сафар настороженно.
– Мертв.
– Кто его убил?
– Я.
Она даже не вскрикнула, когда он устремился к ней и ухватил одной рукой за горло, чтобы второй вцепиться в нож.
– Остановись!
Этот приказ отдал один из спутников Сафара. Как ни тяжело было молодому воину, но он послушался, хоть его глаза были полны боли и ненависти. Он разжал руку и сделал шаг назад.
Лорин, откашливаясь, посмотрела на спасителя. Тот тоже обнажил голову, и она без труда узнала ассасина, некогда заключившего с ней сделку.
– Ты не выполнила уговор, – произнес он, подходя ближе. – А теперь говоришь, что убила одного из нас. Что нам должно помешать казнить тебя на месте?
– Ничего, – ответила она. – Разве что вы назовете казнью убийство невиновного.
– Ты сама созналась! – по-мальчишески упрямо воскликнул Сафар.
– Я спасла его от пыток, – крикнула Лорин в ответ и повернулась к другому ассасину, который был главным среди присутствующих. – Его схватили тамплиеры.
– Ложь! Они подослали тебя!
– Погоди, – вновь заговорил старший. – Твой брат был в разоренной деревне. Он бы не выдал это место, не будь на то его воля. Но если ты не тамплиер, то кто?
– Эта шкатулка для вас бесценна, верно? Она стоит жизни одного из них?
Ночную тишину потревожил крик совы. Ассасины переглянулись, словно птица подала им сигнал.
– Ты привела за собой врагов! – прорычал Сафар.
– Это не так, она умеет скрываться, – возразил старший, снимая из-за спины арбалет. – Возможно, они следили за дорогой. Уходите немедленно. Мы с Мэтью задержим их.
– Я приму бой с вами! – возразил Сафар.
– Нет, глупец! Ты защитишь нечто более ценное, – он указал на шкатулку, а затем на Лорин, – и ее. Римлянин хочет от нее избавиться. Значит, она для него опасна.
– Постой! – Лорин коснулась его плеча, но не произнесла вслух свою просьбу. Она представляла, как нелепо бы это звучало, и все же молила, молила его без слов.
– Если мне выпадет шанс – я убью его, – жестко ответил тот.
– Знаю, – ее слова тонули в раскатах приближающейся бури. – Но пусть его смерть будет быстрой.
Сафар схватил ее за руку и сжал со всей силы. Они взобрались на лошадь Лорин и помчались к лесу, но им навстречу приближались разбросанные по чащобе огни факелов. Сафар натянул поводья, заставляя животное скакать в другую сторону. За спиной громыхнул первый залп, и тут же гром вторил ему.
Лошадь мчалась по дороге над обрывом. Сафар подгонял ее на турецком, но двух всадников ей было тяжело везти быстро. Сверкнула молния, и вновь над головами по сизым тучам прокатился пушечный выстрел. Обернувшись, Лорин уже не увидела поляну, та скрылась за скалистой грядой.
Лошадь споткнулась о камень, и вдруг содрогнулась всем телом. Ветер донес до Лорин эхо выстрела. Пробежав еще несколько шагов, раненное животное завалилось на бок. Всадники едва успели спрыгнуть. Сафар подхватил выпавшую шкатулку и обернулся к Лорин. Увидев что-то за ее спиной, он изменился в лице. В глазах появилась решительность и злая радость. Рука потянулась к пистолету.
Лорин обернулась и увидела приближающихся солдат, за которыми твердой поступью, как палач, шел спешившийся Римлянин. Солдаты приготовились сделать залп, но ассасин оказался быстрее. Он пробил голову одному из них, другой рухнул, пронзенный болтом из арбалета Лорин. Наемники тамплиеров дали залп, но беглецы укрылись за камнем. И лишь возникла пауза для перезарядки, как в ход пошли метательные ножи Сафара. Лорин снова выстрелила. Она целилась в жирную глотку Римлянина, но тот ловко закрылся своим же солдатом, превратив его в живой щит.
– Стреляй! – крикнула Лорин, прячась за камнем.
Но проследив взгляд Сафара, она увидела мешочек с порохом, оставшийся под копытами дергающейся в агонии лошади.
Первые крупные капли дождя упали на землю. Шансов почти нет. Их зажали между приближающимися убийцами и обрывом с кипящей рекой.
– Ваши братья мертвы, – крикнул Римлянин. – И вы умрете. Отдайте мне шкатулку, а я позабочусь о том, чтобы ваша смерть была легкой.
– Сражайся, как мужчина! – воскликнул Сафар, вскакивая на ноги.
– Кретин, – сквозь зубы процедила Лорин.
Юноша, прижимая к груди шкатулку, выставил перед собой саблю. Он искренне верил, что целящийся ему в грудь тамплиер сложит оружие и согласится на честный поединок! Глупец!
– Лучше слушай эту девку, – ухмыльнулся итальянец.
Лорин была быстрее пули. Она выскочила из укрытия и с криком, побеждающим страх, бросилась к Сафару. Не ожидая такого натиска, он отступил, и лишь удивленно распахнул глаза, когда понял, что под ногами нет земли. Он рухнул с обрыва и погрузился в мутную воду еще до того, как прозвучал выстрел.
Лорин обернулась. Римлянин выглядел растерянным, и это была лучшая награда. Конечно, он ее убьет, и никто не помешает. Итальянец подбежал ближе и посмотрел вниз, туда же, куда и Лорин. Крошечный человек, прижимающий к груди ценную шкатулку, выбрался из воды на камни. Девушка помешала ему прицелиться, попытавшись отобрать пистолет. Звук выстрела привлек внимание Сафара, и тот, преодолев секундную слабость, вскочил на ноги.
– Бешеная сука! – Римлянин со всей силы ударил Лорин рукоятью разряженного пистолета по лицу.
Она рухнула на землю. Полившийся с неба дождь смывал кровь, выступающую сквозь рассеченную кожу. В голове звенело, и Лорин казалось, что руки и ноги не принадлежат ей. Тело стало чужим, она больше его не чувствовала.
– Знаешь, почему ты все еще жива? – крикнул Римлянин, страшно выпучив глаза. Порох рассыпался в его руках, он отбросил пистолет и схватился за кинжал. – Я мечтаю лично содрать с тебя шкуру. Буду слушать, как ты воешь, как молишь о пощаде.
– Мужики всегда такие злые, – медленно проговорила она, улыбаясь. – Когда у них уже не стоит.
Он ударил ее ногой, заставляя перевернуться на спину, приставил острие кинжала к ее груди.
– Ты тупая стерва! Думаешь, что-то значишь в этом мире? Имеешь какую-то ценность? Мелкая дрянь. Ты вечно путаешься у меня под ногами. Я не должен был тебя убивать, но сделаю это с превеликим удовольствием.
– Не должен? – Лорин проследила вдоль клинка до его глаз. О чем он говорит?
– Я позволил тебе уйти тогда, в городе. Думал, ты запрешься и не покажешь больше носа. Кто же знал, что девка окажется с норовом! А потом я позволил Клайву оставить тебе жизнь. Разве можно было предположить, что он окажется одурманен?! Ты! Ты – адское зло, вылезшее наружу! – острие проткнуло кожу, и Лорин зашипела от боли. – Словно падшая Ева, посеявшая в мыслях Адама сомнение, ты отравила разум Клайва. Похоть возобладала над честью и долгом. Он низко пал, но исцеление еще возможно. Лишь стоит отсечь гниль от плоти.
Взгляд Лорин скользнул в обратном направлении. Рука Римлянина, напряженно сжатые пальцы, клинок, острие, капля крови. Его нога, он стоит на шатком камне, не замечая этого. В ярости он не станет давить ее, нанизывая на кинжал, а замахнется, чтобы удовлетворить давнее желание. И тогда она ударит по камню. Его нога подогнется, он потеряет равновесие. Кинжал промахнется.
Все это она видела так ясно, словно кто-то нарисовал для нее картину. Закончив свою речь, Римлянин, оскалив стиснутые зубы, рыча, как волк, настигший жертву, поднял кинжал для фатального удара.
Он сам не понял, почему едва не упал, неловко взмахнув кинжалом, и почему девчонка, которая должна была извиваться в предсмертных судорогах, стоит на ногах перед ним со стилетом в руке.
– Кому ты служишь? – Лорин отступила на шаг, чтобы иметь место для маневра.
Римлянин сжал кулак и продемонстрировал ей перстень с крестом:
– Я служу Богу!
– Богов слишком много. Всем не услужишь, – Лорин увернулась от кинжала, сделала выпад, но не достигла цели.
Ветер усилился. Дождь хлестал по щекам, делал одежду тяжелой и холодной, а рукоятку и камни – скользкими. Лорин несколько раз чуть не упала. Только чудом ей удавалось избежать смертельного удара от врага. Но в какой-то миг, когда она вытянула руку, намереваясь достать до его груди, Римлянин не закрылся, не парировал удар и не ушел. С кривой ухмылкой он достал что-то из-за груди и сжал кулак. В его пальцах лопнул тонкий мешок, и брызнула кровь. Ловко ухватив Лорин за руку, он приблизил ее настолько, что ранил себя кинжалом.
