Елизавета Дворецкая - Битва колдуньи. Сага о мечах
– Иди сюда, Хродмар ярл, садись! – позвал тем временем Торбранд конунг. – Как нам тебя называть, ясень меча?
– Меня зовут Грод сын Кара, – ответил рауд, когда конунг и его приближенные расселись по скамьям. – Меня прислал к тебе Бьярт конунг, а еще его сын Хедин ярл и его дочь Ульврун. Даже по большей части йомфру Ульврун, поскольку я из дружины ее мужа, Инги ярла.
– Она здорова? – спросил Торбранд, и его лицо смягчилось, уголки губ опустились книзу, знаменуя улыбку.
Когда-то он воспитывался в семье своего дяди Бьярта и был привязан к двоюродной сестре, бывшей моложе его на целых десять лет.
– Да, она здорова, только ей теперь приходится много сидеть дома. Вот что она прислала тебе.
Грод сунул руку за пазуху и извлек оттуда ивовый прутик, который еще свежим был свернут в тройное кольцо и так высох. Торбранд бережно взял его, подержал в ладонях. Ярлы смотрели на такой подарок с удивлением, а Торбранд улыбался уголками губ, как видно вспоминая что-то далекое и приятное.
– Я непременно побываю у нее, – сказал наконец Торбранд и спрятал прутик за пазуху. – Она у себя дома или у Бьярта?
– Она у себя. Инги ярл наотрез отказался брать ее в этот поход.
– Чем же она провинилась? – удивился Торбранд, знавший, что его сестра с самого детства гораздо больше любила ходить в походы с отцом, чем сидеть дома с матерью. Что неудивительно, поскольку власть в племени раудов передавалась сыну конунга только в том случае, если не было дочери.
– Ровно ни в чем. – Грод невозмутимо качнул головой. – Напротив. Фригг наградила ее – она ждет ребенка.
Торбранд охнул.
– И это ты держал напоследок?!
Ярлы заулыбались, даже Хродмар усмехнулся. Таким оживленным они не видели Торбранда конунга уже много месяцев. Грод спокойно переждал поток поздравлений конунгу с будущим племянником, а потом снова заговорил:
– Нет, напоследок я приберег собственно то, с чем меня прислали.
Лицо Торбранда стало серьезным, и все затихли, слушая.
– Во-первых, фру Ульврун приказала передать тебе, что конунг квиттов Стюр уплыл с осеннего тинга к слэттам и хочет просить о помощи Хильмира конунга. Он старался не слишком привлекать к себе внимание, но люди Бьярта конунга узнали его, когда он ночевал на берегу перед Островным проливом.
– И кто остался править вместо него? – перебил Грода Кольбейн ярл.
– Этого наш конунг точно не знает. Одни говорят – Грим ярл, другие – молодой Виги ярл, конунгов сын. А еще говорят, что Фрейвид хёвдинг, тот, что с западного побережья. Хедин ярл думает, что Стюр конунг не выбрал одного и оставил править всех троих, чтобы никто из них не забрал себе слишком много власти, пока его самого не будет. А так они уравновесят друг друга: Виги – его сын, Грим приходится родичем конунгу по второй жене, а Фрейвид обручил с Виги конунгом свою дочь.
– Что?!
Хродмар вскочил как ужаленный и кинулся к Гроду, словно тот его оскорбил.
– Это неправда! – в ярости крикнул он. – Ваш конунг не может этого знать! Кто вам такое сказал?
– Может быть, ты знаешь больше. – Грод удивился, не понимая, почему самые, казалось бы, невинные слова вызвали такую вспышку. – Но как раз это известие самое достоверное из всех. На сговор Фрейвид хёвдинг подарил Виги ярлу золотое обручье чудесной работы, оно по руке всякому, кто его наденет. Говорят, у него есть и другие волшебные свойства. Об этом точно никто не знает, но само обручье видели многие. Все торговые люди только о нем и говорят. По их словам, такого сокровища нет ни у одного конунга, да и вообще в Морском Пути давненько ничего подобного не видали.
– Что за обручье? – продолжал бушевать Хродмар, едва слушая его. – Чтоб его тролли взяли! Она не могла, не могла обручиться с Виги!
Асвальд бросил на Хродмара ехидный взгляд, Моди ярл с горестным состраданием покачал головой. Они-то все отлично понимали. Но и Грод был толковым и наблюдательным человеком и быстро сообразил, что молодого ярла со следами страшной болезни на лице волнует не обручье и даже не обручение, а сама невеста. Отныне чужая.
– Не принимай это так близко к сердцу, Хродмар, – сказал Моди. – Скорее всего, отец ее заставил. Он наверняка знал, что Стюр поедет к слэттам. Я думаю, он сам это и посоветовал. А перед отъездом уговорил Стюра обручить их. Фрейвид всегда мечтал иметь побольше власти.
Хродмар взял себя в руки и сел, опустив голову и в отчаянии сжав кулаки. Его хрупкое спокойствие разлетелось в пыль, все существо со страшной силой рвалось на Квиттинг. Он не мог даже представить, что Ингвиль добровольно согласилась на обручение с Виги, и душа его болела от бессилия помочь ей, вырвать ее наконец из рук людей, которые считались близкими девушки, но ломали ее судьбу. Может быть, пока он сидит в Чельборге, как Хресвельг в облике орла на краю небес, ее уже выдали замуж! Ах, как остро и горько Хродмар жалел, что тогда, возле Смотрельного камня, сдержал порыв и не увез Ингвиль с собой.
– Так вот, Бьярт конунг советует тебе идти на Квиттинг быстрее, пока Стюр не вернулся и не привел слэттов, – продолжал Грод, обращаясь к Торбранду.
– Нет, спешить я не буду. – Тот качнул головой. – Однажды я уже поспешил, и это дорого мне обошлось. Теперь я не перейду за Бликэльвен, пока у меня не будет достаточно людей.
– Недостаток войска тебе возместит Бьярт конунг. Он сказал, что сам уже стар для похода, но Хедин ярл и Инги ярл оба пойдут с тобой. Бьярт конунг также предлагает скрепить этот союз браком твоего родича Эрнольва сына Хравна и дочери Бьярта конунга, йомфру Ингирид, если у тебя нет возражений. Вы с Хедином ярлом начнете поход сейчас, а потом подойдут остальные твои люди. Ты можешь уже сейчас, не теряя времени, занять север Квиттинга по всему течению Бликэльвена, а кого-то из своих людей пошли к Середине Зимы в Трехрогий фьорд. Оттуда мы пойдем по двум дорогам сразу – через наши земли с севера и с моря через западное побережье. Да, у нас тоже слышали про квиттингского тюленя, но не думаю, чтобы Ньёрд позволил ему бушевать возле побережья Рауденланда. За эту часть пути ты можешь быть спокоен.
– А что Бьярт конунг хочет в обмен на помощь?
– Земли до устья Бликэльвена.
– То есть до Золотого озера?
– Ну да. Бьярт конунг думает, что это не так уж много.
– Откусывать стоит столько, сколько сможешь проглотить, – проворчал Кольбейн ярл.
– Ты совершенно прав, – доброжелательно согласился Грод. – Квиттинг слишком велик, чтобы заглатывать его целиком и сразу, ты не находишь? Покорение даже его заселенных земель потребует больших усилий. А что творится в глубинах Медного Леса, по слухам, даже сами квитты толком не знают. Если ты согласен, конунг, я буду сопровождать вас. Хедин ярл и Инги ярл уже послали ратную стрелу.
Торбранд покусывал соломинку, размышляя. Хродмар поднял голову.
– Конунг! – негромко произнес он, но в голосе его была такая мольба, что и камень дрогнул бы. – Конунг, по-моему, рауды предлагают нам очень стоящее дело. Нужно спешить, пока Стюр не привел слэттов.
– Если мы начнем сейчас, слэтты могут вовсе не прийти! – поддержал его Моди. – Хильмир конунг – очень осторожный человек. Если у него будет хоть тень сомнения в победе, он вообще не ввяжется в эту войну.
– Не стоит давать им много времени на сборы, если мы сами не нуждаемся в нем! – продолжал Хродмар. – Нам нужно спешить!
Торбранд незаметно вздохнул и нагнул голову в знак согласия. При всей своей осторожной расчетливости он не мог возразить Хродмару. Все мысли молодого ярла были заняты только невестой, которую у него хотят отнять, и едва ли он мог сейчас рассуждать здраво, но это было не так уж плохо. Он готов свернуть горы, а на Квиттинге такой настрой будет кстати.
– Хорошо, – сказал наконец Торбранд. – Мы поедем с тобой, Грод сын Кара. А ты, Хродмар ярл, не трать силы понапрасну. Ты снова пойдешь к… к той же цели. Только с другой стороны. И уж на этот раз мы не отступим!
До праздника Середины Зимы оставались считаные дни, и в Конунгагорде усердно готовились к жертвенным пирам. Прослышав о скорой свадьбе Виги ярла, гости съезжались на озеро Фрейра из самых отдаленных мест. Как говорил Хьёрт управитель, он каждый день ждет, что к воротам явятся тролли из Медного Леса, тоже жаждущие выпить.
Королева Далла целый день суетилась, ухитряясь при этом сохранять надменный вид и не упуская случая показать свою власть над всеми домочадцами, но едва ли от ее суеты было много пользы. Сама Ингвиль почти ни в чем не принимала участия. Дома она не смогла бы усидеть сложа руки перед одним из самых больших праздников в году, но сейчас ей все это было безразлично. Раз и навсегда она решила не считать Конунгагорд своим домом ни сейчас, ни когда-либо в будущем. А значит, и хлопотать ей было незачем.
Открыв дверь в сени, Ингвиль подобрала платье, чтобы шагнуть за порог, но тут на нее налетел кто-то, несшийся сломя голову ей навстречу. Охнув, Ингвиль подалась назад и прижала к груди кувшин с пивом – она несла его, чтобы отдать отцу, а вовсе не для того, чтобы облить им дочку одного из здешних хирдманов. В доме девушку прозвали Глатта, что значит – Гладкая. Во всей ее внешности была какая-то мягкая, шелковистая нежность – в розовой коже, в густых каштановых волосах, даже в рыже-карих глазах, больших и игриво блестящих. По мнению Ингвиль, глаза у Глатты были просто распутные, и она не удивлялась, что в пятнадцать лет та уже пользуется назойливым вниманием всех мужчин и Конунгагорда, и окрестных усадеб на озере Фрейра.
