Анна Мистунина - Доброе утро, Царь!
– О ком? – прошептала Иарра.
– Привидениях, – повторила Магана. – Не смотри так, деточка, все правда. Все, кто стал Бессмертным, перед этим видели привидение. Видах тоже…
Иарра не глядя опустилась на стул – у нее закружилась голова. Только что надеялась и радовалась, и вот… Взгляд застилали древние полустершиеся буквы. Все правда. Все, до самого последнего слова!
«Элетия!»
«Чего ты от меня ждешь? – отозвалась та. – Ты знаешь то же, что знаю я. В точности, как он рассказывал. Это все уже было в древности. Хладные демоны вернулись, а Имир… Имира нет».
Иарра из всех сил боролась с тошнотой, едва слыша повесть о злоключениях несчастного Видаха. Голос управляющей дрожал:
– Прибежал белый, как мел, весь трясся. Я своими ушами слышала его слова – белая дева, просвечивает, как стекло… Мы было решили, что это спьяну, да только он к обеду замолчал и больше не говорил ни слова, не узнавал никого. Энса, как поняла, какие дела, схватила мальчика и велела запрягать. А позавчера Видах ушел. Утром встали, его нет. Я еще думала, деточка, звать тебя или не звать, может быть, здесь оно тебе и безопасней, не тронут они тебя среди своих-то. Ты уж смотри сама, деточка. Нам-то с тобой не так страшно будет!
С ней им будет не страшно! Иарра не знала, смеяться или плакать от такого безрассудного доверия. Как будто у нее есть, что противопоставить хладным демонам, как будто она не бессильна со всем своим знанием, со всей своей магией, как будто она не беспомощнее малого ребенка!
Но хуже всего – Магана была права, хоть и не догадывалась, в чем. Иарре было, что противопоставить хладным демонам. Только из-за своего упрямства она не сделала этого давным-давно. Все теперешние смерти – на ее совести.
– Возвращайся домой, Магана. С наступлением темноты запирайте окна и двери, путь никто не выходит из дома. Запаси свечей и масла, в каждой комнате пусть будет свет. Скажи всем, что это мой приказ: жечь огни до утра и не выходить из дому. Эти существа не выносят огонь.
– Откуда ты это знаешь? – Магана с испугом оглянулась на дверь, за которой несли свой бессменный караул Бессмертные.
– Я не могу ответить. Верь мне.
– Верю, – сказала управляющая. – Мудрость в тебе от деда. Ты придешь домой?
– Да. Наверное. Не знаю. Ступай, и ни с кем не говори по дороге. Я скоро дам о себе знать.
Она обняла Магану, и та, взглянув ей в лицо, не стала больше спорить. Благословила Иарру именем Двоих в ушла. На миг в раскрывшейся двери показалась бдительная физиономия Бессмертного эссардца, и Иарра осталась наедине с Ладой и Элетией.
Закрыла лицо руками и долго стояла. Не боялась – время для боязни уже вышло. Время сопротивляться своей судьбе – тоже.
Прошлые личности молчали. Ждали. Собравшись наконец с силами, Иарра не стала тратить лишних слов:
– Вы были правы, а я нет. Мне жаль. Вы научите меня, как его освободить?
Она ускользнула из дома поздним вечером, прежде, чем закрыли бы на ночь входные двери. Пришлось применить хитрость, чтобы уложить Римуша так рано в постель – теперь он не проснется и не станет искать ее до утра, а для всех остальных она спит вместе с ним. Обман раскроется, если в комнату кто-то заглянет, но такого себе теперь не позволяла даже Таша.
Выходя, Иарра остановилась взглянуть на него в последний раз. Он спал, разметавшись по кровати. Они недолго были счастливы вместе, и виной тому вовсе не Римуш. И даже не Лада с Элетией. Свидетели Двое, ей хотелось – хотелось стать ему походящей парой, хотелось разделить с ним жизнь так же, как они разделили постель. Но слишком велика была пропасть между Бездомным и внучкой Адая Самурхиль. Не будь на свете колдовства и крови, Бессмертных и эссардских жрецов, не будь ее невероятной связи с Имиром, Лады и Элетии – у них все равно бы ничего не получилось. Иарра солгала бы, сказав, что не знала этого с самого начала, но как же ей хотелось попробовать!
Теперь все кончено. Едва ли что-то в этом мире останется прежним к утру. Сегодня Имир получит свободу, и даже боги не знают, что тогда произойдет. После тысяч лет заточения, на что способен он, сжигавший города вместе с жителями? Кто из спящих этой ночью останется жив к следующему закату? Перед возвращением древнего Царя их судьбы покажутся до смешного жалкими.
На миг Иарра ужаснулась – что же она делает? Но как бы ни был страшен Имир, даже в его жестокости оставалось место надежде. В мертвенном голоде хладных демонов надежды не было – ни для Арша, ни для всего мира. Выбирать было не из чего. Иарра отвернулась от спящего мужчины и притворила за собой дверь.
Ее неотступные стражи были на своем месте, прямо за дверью, но Иарра прошла мимо них незамеченной. Заклятие окутало ее, как плотное покрывало. Дневные посетители расходились, в доме оставались слуги и Бессмертная стража. И жрецы, теперь везде были жрецы. К счастью, ей не встретилось ни одного – неизвестно, как подействовало бы заклятие невидимости на слуг кристаллов.
Таши не было дома. Впрочем, ее почти всегда не было. Жаль, что не удастся с ней проститься, но оно и к лучшему. Иарра все равно ничего не смогла бы объяснить.
Во дворе ей пришлось постараться, чтобы не столкнуться ни с кем из уходящих людей. Но все обошлось, и Бессмертные в воротах не заметили ее, когда она проскользнула мимо них и исчезла во влажной темноте.
Балл Амагеш относился к одной из младших семей Дома Басем, но уважаем был не в связи с родством, а как один из лучших врачей города. Иарра выбрала его именно поэтому – даже в темные времена Арша у него хватало пациентов и было не слишком трудно устроить так, чтобы в помещенном в холодную воду сосуде каждый день оказывалась свежая порция крови. Зачем это нужно, Амагеш не знал и даже не помнил большую часть времени о своих действиях. Заклятие обошлось с его разумом жестоко. Но в любой момент, когда бы Иарра ни пришла, кровь для нее была свежей, а больше ничего и не требовалось. Настоящий маг не беспокоится о тех, кого использует. Медленно, сама того не желая, Иарра все-таки становилась настоящим магом.
Ей пришлось сделать все прямо в его доме. Выставив врача за дверь, Иарра поставила сосуд с кровью на его рабочий стол. Специальная лампа с изогнутыми рожками была установлена так, чтобы свет всех пяти рожков падал прямо на стол, оказавшийся ярко освещенным. Вокруг теснились склянки, пустые и полные, в глиняных ящичках лежали отмеренные на весах порции измельченных трав и разноцветных порошков – одним богам известно, из чего они были приготовлены. От всего этого исходил смешанный сладковатый запах, напомнивший ей запахи в спальне ее деда.
Она сняла крышку, и к запахам лекарств примешался запах свежей крови. Он все еще казался тошнотворным, хотя Лада и Элетия обещали, что скоро она привыкнет. Но жажда, как обычно, была сильнее отвращения.
Иарра вытянула руку, и алый пар потянулся в ее ладонь, а Сила хлынула в ее голодный разум. Все чувства взорвались, и наслаждение, большее, чем наслаждение телесной любви, на время заслонило собой и прошлые беды, и будущие страхи. Лада с Элетией, невидимые злые двойники, разделили с ней удовольствие, равного которому не было под солнцем.
Наконец Сила иссякла. В сосуде осталась подкрашенная розовым вода. Иарра опустила руку и стояла, медленно приходя в себя.
Амагеш не подвел, кровь принадлежала молодому и сильному организму. Какими сказками врач заморочил этого человека, чтобы тот согласился на процедуру? Как мерзко, что даже чувствуя себя чудовищем, она все равно это делает!
Элетия отозвалась тихим сожалением и грустью. Ладе такие чувства были незнакомы.
Иарра покинула дом врача, напоследок велев ему забыть обо всем. Амагеш проводил ее поклоном. Рога давно протрубили ночь. На улицах царило влажное безмолвие, темнота чутко вздрагивала от звука ее быстрых шагов. Белый квартал погрузился в беспокойный сон. Напоенный свежей Силой разум Иарры ощущал его душу, как слитное эхо мыслей и чувств множества людей.
Жители Арша отвыкли гулять по ночам. В большинстве домов двери и ставни заперли еще с последними лучами солнца. Тень страха, впервые посетившая город этой осенью, к середине зимы оделась плотью и сделала Арш своим владением. Именно это злобное чудовище было подлинным хозяином города – не гордые энсы, не эссардцы и тем более не самозваный царь Римуш, а страх. Иарра шла, чтобы выпустить против этого чудовища другое, еще более древнее и жестокое, а страх следовал за ней по пятам, подкарауливал, ждал. Стоило оступиться, и чудовище сожрало бы ее душу.
Мокрая дорога увела ее прочь от домов, от реки, мимо садов и влажной оливковой рощи к храмовому холму. За все время ей не встретилось никого – ни живых, ни мертвых, ни демонов, но чем дальше, тем острее было чье-то злое присутствие. Не так, как в тот раз, когда она пришла к храму с дедом. Тогда она тоже ощущала близость кого-то, кого боялась до полусмерти, но этот «кто-то» был Имиром и он никогда не причинил бы ей зла. Сейчас во тьме притаилось другое – другие, и они были сама смерть. Воздух дышал холодом.
