Алекс Орлов - Подземная война

Винзель распахнул дверь, одновременно выволакивая охранника шалмана наружу и втолкнув его совсем, захлопнув дверь и закрыл на крючок.

– Эй, открой! – закричал тот снаружи, но Винзель не стал его слушать и приподняв занавеску, прошел в небольшой зал со столиками, за некоторыми из которых, сидели посетители.

Кто-то напивался в одиночестве, кто-то был с девицей. Другие, склонившись над столом, обсуждали новые преступления, настороженно зыркая по сторонам, когда кто-то проходил мимо.

– Ты кто такой? – спросил у Винзеля, вышедший из темной комнаты человек невысокого роста в простой чистой одежде.

– Ты Кудеяр? – догадался Винзель.

– Я то Кудеяр. А ты кто таков? Я тебя не знаю, – сказал владелец шалмана и его рука скользнула к поясу, где у него был нож.

– Спокойно, я пришел по делу.

– По какому еще делу?

– Мне нужен лихой человек. Найдешь такого?

– У нас за просто так не разговаривают.

– А за столько разговаривают? – спросил Винзель показав серебряную терцию.

Кудеяр взял монету и спрятал в карман. Потом указал на стол у окошка и сказал:

– Садись и жди, сейчас придет к тебе лихой человек. Скажешь, чего хочешь.

Винзель уже направился к столу, когда Кудеяр спросил:

– А где Момля?

– Момля? Бородатый такой? Он снаружи, возле двери.

– Живой?

– Живой конечно, чего ему сделается.

Кудеяр пошел взглянуть на Момлю, а Винзель сел за указанный столик и стал ждать. Вскоре рядом появилась молоденькая особа, однако это было не то, о чем успел подумать Винзель. Девушка поставил перед ним деревянную кружку с пивом и улыбнувшись, ушла.

Штандарт-лейтенант посмотрел ей вслед и покачал головой. Она была очень недурна и это удивительно, что в подобных местах могли показываться такие девушки.

Винзель прождал минут десять, прежде чем к нему подошел обещанный человек и молча опустился на стул напротив.

– Ты кто? – спросил он, вперив в Винзеля тяжелый взгляд.

– Я заказчик. Мне нужно убрать одного господина.

– Уф… – выдохнул лихой человек, обдавая Винзеля волной перегара и запахом какой-то кислятины. Штандарт-лейтенант едва сдержался, чтобы не отвернуться.

– Че… Чу… Какого такого… господина? – спросил лихой человек и прикрыл глаза, как будто сразу уснул.

– Я покажу.

Собеседник Винзеля снова открыл глаза и спросил:

– Ты пиво допивать будешь?

– Нет, бери, – сказал штандарт-лейтенант отодвигая кружку.

Мужик схватил ее и выпил в три глотка. Потом поставил на стол и какое-то время сидел прикрыв глаза.

Наконец, на его лице появилась улыбка, он открыл глаза и взглянул на заказчика совершенно осмысленным взглядом.

– Меня Чикуром кличут. А ты кто?

– Я бы не хотел назвать себя.

– Понимаю. Будешь просто «ваше благородие».

– Сгодится.

– Еще бы не сгодилось. Ты как платить собираешься, ваше благородие?

– Сначала, я бы хотел обговорить некоторые условия…

– Обговаривай, – разрешил Чикур.

– Я бы не хотел, чтобы ты сам выполнял эту работу. Возьми человека три, которые сделают ее за тебя.

– Светиться не хочешь ваше благородие?

– Рад, что ты понял.

– Ну, мы, конечно не белой кости, но кое чего кумекаем. Ладно, найду я других людей, чтобы тебя не видели. А что за господин?

– Я покажу его.

– Нет, ты скажи мне, что он за фрукт, чего от него ждать? Может его просто удавить получится?

– Нет, нужно человека три и чтобы неожиданно.

– Военный?

– Да.

– Это дороже.

– Я готов, но по результатам работы.

– Тогда пятнадцать золотом. Половину вперед.

– На пятнадцать согласен, но вперед три золотом. Остальные, как дело сделаете. К тому же у меня всей суммы нет, к вашему брату с полным кошельком лучше не являться.

Чикур засмеялся и кивнул.

– Да, принеси ты все золото, отсюда бы не ушел. Или, все же, принес?

– Можешь обыскать.

Чикур отмахнулся.

– Ладно, верю. Давай три монеты и говори когда и где.

Винзель положил на стол три золотых терции, покосился на стоявшего неподалеку Кудеяра и стал говорить тише:

– Сегодня, когда на башне пробьет восемь, мы встречаемся на площади и идем пьянствовать. Ты смотри за нами и покажи своим людям на него, только со мной не перепутай.

– Не изволь беспокоиться, ваше благородие, не спутаю.

– Мы просидим в заведении полчаса – не больше. Я найду повод уйти, а вы подстережете его и…

– А куда он пойдет, знаешь?

– К сожалению не знаю. Но вы люди местные, сами найдете момент.

– Найдем, ваше благородие, не сомневайся.

– Как сделает работу приходи к пруду, там возле мостка для гуляния и буду тебя ожидать.

– Это – где деревца?

– Да, ивы, вроде. Как раз к делу будет почти темно, думаю вы справитесь.

– Справимся, ваше благородие, не впервой.

На том они и расстались. Винзель поднялся и направился к выходу. Стоявший там Кудеяр лично выпустил его на волю, а Момля куда-то подевался.

Штандарт-лейтенант провернул свои дела быстрее, чем планировал, поэтому самолично вернулся в ратушу, чтобы забрать платье и лошадь. Правда, имел непродолжительный разговор с охранником, но тот впустил, якобы оборванца, узнав его в лицо.

– Вы, ваше благородие, прямо лицедей какой, – сказал тот, поняв что перед ним переодетый чин. – Проходите, конечно, нечто я не понимаю.

И советник Шульц был рад увидеть столичного щеголя в полном здравии.

– Хорошо, что все обошлось, штандарт-лейтенант, – сказал он, пряча в сундук сданные одежды. – Честно сказать – опасался я за вашу камедью. Слишком уж наскоро, здесь это опасно.

Винзель ничего не сказал. Он вернул одежду, привел в порядок свой внешний вид и коротко кивнув советнику, вышел вон.

Потом забрал лошадь с коновязи, пешком вернулся в гостиницу и передав ее тамошнему конюшему, поднялся в свой апартамент, куда уже доставили багаж из кирасирского обоза.

Обнаружив в углу столик с чашей для умываний, Винзель сбросил перчатки и шляпу, и с облегчением погрузил руки в воду. Потом умылся, вытерся вышитой салфеткой и отбросив ее, повалился на кровать, глядя в крашеный эмалью потолок.

Хотелось раздеться, забраться под шелковое покрывало и уснуть, но впереди еще было много работы.

Он вспомнил слова своего начальника, графа Рефендлера:

– Ты должен уничтожить его, Альбер. Самолично или с помощью наемников, но я больше не хочу слышать, что он пробирается в спальню госпожи Рефендлер или любой другой достойной дамы.

– А сделаю это, ваше сиятельство. Он столь же противен мне, как и вам.

И действительно, даже никогда не видев этого человека, Альбер Винзель возненавидел его с того самого момента, когда узнал, что к ему благоволит прекрасная Диана.

Винзель был моложе ее на семь лет, однако влюбился в тот же момент, когда впервые, почти случайно, увидел ее в купальне на берегу моря.

Что-то случилось с деревянными шторками, возможно ветер случайно открыл их и, едва заметив эту брешь, Винзель был не в состоянии пройти мимо. Он припал к окошку и не отрывался, пока Диана не вышла из воды и не закуталась в легкий кашемир.

Каково же было его потрясение, когда он узнал, что эта прекрасная нимфа, в тайне от супруга, бегает на свидание с каким-то солдафоном.

Первой мыслью Винзеля тогда было найти этого мерзавца и проткнуть мечом. К тому же, за армейского офицеришку, убитого на дуэли, он получил бы не больше недели домашнего ареста. Однако, выяснение личности любовника, привело к капитану тайной канцелярии ван Гульцу, который славился тяжелой и верной рукой, когда дело касалось дуэлей, коих с ним давно никто не проводил – все охотники давно закончились.

Какое-то время Винзель мучился от любви и ненависти – любви к Диане и ненависти к ее любовнику, который, как ему удалось выяснить, пользовался расположением и других известным дам. Но затем ему на помощь пришел начальник Винзеля и супруг Дианы.

– Поговорим начистоту, Альбер. Я знаю, что Диана иногда позволяет себе отдельные отлучки и отношусь к этому с пониманием. Но, до сих пор, ее избранниками были персоны весьма достойные, а теперь этот капитан. Человек без происхождение, без родословной. Его существование для меня позор и прямое оскорбление. Я мог бы упрятать его в подвал, но скандала при этом не избежать, а потому хочу просить тебя о помощи.

– Я готов, ваше сиятельство, – сразу согласился Винзель и они стали обсуждать детали.

Находясь под впечатлением этих нелегких воспоминаний, штандарт-лейтенант пришел на площадь, где встретил капитана ван Гульца. И хотя уже смеркалось и народу на площади хватало, Винзель легко узнал капитана. Ему помогала ненависть.

– Ну как, капитан, переделали все ваши дела? – спросил он, стараясь казаться приветливым.