Тим Скоренко - Ода абсолютной жестокости
Поэтому Касса быть не должно. И Карлифа – тоже. Деревня найдёт себе нового покупателя.
Везде, где ты появляешься, Риггер, начинается что-то страшное. Нарушается привычный уклад жизни. Ломаются судьбы. Льётся столько крови, что ей можно наполнить океан.
Я понимаю, что я – грязен, покрыт кровью с головы до ног. Что выгляжу отвратительно. Впрочем, я не на показном смотре. Я на войне.
Лиук командует. Мешки с кариком просто сгружаются на землю. Золото раскладывается по нескольким повозкам. Золота раз в десять больше, чем хотели выручить. Виркас взял у Карлифа столько, сколько смог.
– Тебе нужно вымыться, – говорит Касс. – И мне. В таком виде мы к императору не попадём.
Я и сам это понимаю.
* * *Вода стекает по телу, смывая пот, грязь и кровь. Душ – это очень дорогое удовольствие. Его нельзя подключать к городскому водопроводу: там слишком грязно. У Касса в доме – свой собственный, внутренний водопровод, подведенный к скважине. Под домом – котельная, где вода нагревается.
Я думаю: первый помощник наместника – это не самое влиятельное лицо в империи. Наместник Фаоланкана гораздо влиятельнее. В то же время я ничего о нём не слышал.
Кроме того, никто ни разу не упоминал имени императора.
Мечи у меня под рукой. Касс сидит в двух метрах от льющейся воды. Он накрепко привязан к стулу. Если он попытается освободиться, я отрублю ему руку. Я успею: он знает.
Мои глаза открыты. Я стараюсь, чтобы мыльная пена не попала в них.
Я выхожу из душа и заворачиваюсь в полотенце. В личных покоях Касса больше никого нет. Касс смотрит на меня.
– Следующий, – говорю я и перерезаю мечом верёвку.
Касс растирает руки и идёт в комнату.
– Куда? – спрашиваю я.
– Взять одежду.
– Потом возьмёшь, не баба. В душ.
Он послушно идёт в душ. Я мылся с открытой дверью, чтобывидеть Касса. Он пускай закроется. Я успел осмотреть душевую: там нет ничего, чем Касс мог бы воспользоваться в своих целях.
У него есть огромная ванная. Но обычный душ при покоях тут гораздо уместнее.
Осматриваю комнату.
Небольшая дверь ведёт в большой платяной шкаф. Одежда Касса мне чересчур свободна, но Касс приказал доставить для меня одежду по размеру. Чёрный камзол со строгим стоячим воротником, удобные свободные штаны, мягкая обувь. Я смотрюсь в зеркало. Я неплохо выгляжу в чёрном.
Кожаный пояс с кобурой и петлями для ножен я отмыл. Он сохнет посреди комнаты.
Мне необычайно спокойно. Почему-то я уверен, что в ближайшее время никто не посмеет меня тронуть.
Меня волнует один вопрос. Нужно будет поспать. Вероятно, Касса придётся привязать потуже. Может даже, к себе.
Он сказал, что наместник примет нас в любой момент. А через наместника будет назначена аудиенция у императора. Не совсем аудиенция.
Император, сказал Касс, будет знать правду. Тогда нам будет предоставлен доступ к vitum. Вопрос в другом. Император захочет узнать mortirum. Он захочет поговорить со мной. Возможно, он попытается подкупить меня. Возможно, взять силой.
Но я не знаю mortirum.
Когда Касс заканчивает, я сижу на мягком диване посреди комнаты и пью прямо из бутылки какое-то вино. Суховатое.
– Ему двести лет, – говорит Касс. – Это была последняя бутылка того урожая.
– Угу, – хмыкаю я. – Невкусное.
Бросаю бутылку Кассу. Он ловит.
– Что дальше? – спрашивает он
– Дальше мы будем беседовать.
Он заворачивается в халат и садится напротив, на другой диван.
Почему-то я ощущаю себя педерастом. Эта мысль вызывает у меня приступ отвращения. Передо мной сидит мокрый голый мужик. А я с ним разговариваю.
Он пьёт вино – тоже из горлышка.
– Как зовут вашего императора? – спрашиваю я.
– Не знаю.
На моём лице написано удивление.
– То есть?
– Император и есть император. Когда он стал императором, я на двух волах пахал землю в дальних провинциях. Тысяча лет прошла.
– У вас не сменяется власть?
– А у вас сменяется? Как? Новый император заливает предшественника в камень? Как я?
– Вмуровывает в днище фекальной ямы.
Касс замолкает.
– Такого мне в голову почему-то не приходило.
– Ну вот, наука. Расскажи мне подробнее о том, как vitum попал к императору?
– Я уже рассказывал. Vitum хранился у старцев в северо-западных горах. Я сам там не бывал. Слышал рассказы. Пещера. Эти люди стали смертными сами – по собственному желанию. Они пришли из Оменескорна. Поэтому и считается, что mortirum хранится где-то в твоей империи. А когда они превратились в седых старцев, они остановили процесс при помощи vitum. Откуда у них появился vitum, не знает никто. Может, тоже от вас принесли. И остались бессмертными уродливыми стариками.
Вечно быть старым. Вечно быть страшным. Вечно быть уродливым.
Неожиданно я понимаю одну вещь.
– Vitum не омолаживает.
– Нет. Vitum просто замораживает человека в том состоянии, к которому он пришёл. Поэтому нам нужно всё делать быстро. Если ты лишишься ноги сейчас, то vitum не вырастит тебе новую ногу. После своих новых смертей ты будешь просыпаться утром свежий и бодрый. Но без ноги.
Встаю. Думаю.
– У тебя пожрать есть?
– Нажми на звонок.
Жму кнопку на маленьком столике. Через пять секунд в дверь раздаётся стук. Это слуга.
– Ужин, – говорит Касс.
Слуга кланяется и исчезает.
Я возвращаюсь к теме.
– У меня есть ещё один вопрос. Почему о тебе говорят все, а про наместника Фаоланкана я не слышал ни из одних уст, кроме твоих собственных?
– Наместник Фаоланкана – это я. Та фигура, которая номинально служит императору, – это подставной клоун. Подобно моему шуту, которому ты сегодня снёс голову. Потому что власть зависит ещё и от денег. А у меня много денег. Кстати, – он делает перерыв, – где тело брата? В суматохе я как-то совершенно об этом забыл.
У него мерзкий тон.
– Проснётся в крысином притоне на окраине трущобных районов. Выберется сам, я думаю.
– Вот и хорошо.
Молчим.
– Риггер, – говорит Касс. – Ты не хочешь поработать на меня? Мне нужны хорошие бойцы.
– Ты всё ещё не понял, кто я такой? Я не боец.
Я в одиночку размолол десять стражников границы на боевых носорогах. В одиночку взял приступом дом Карлифа. В одиночку перебил племя самоедов. Я – Риггер.
– По-моему, ты всё-таки боец, как бы ты себя не называл. Ты умело сражаешься…
Я прерываю его, глядя в упор – нос к носу.
– Я могу сейчас достать меч и порубить к чертям всех воинов в твоём замке. Всех, ты понимаешь? А на мне не останется ни одной царапины. Я – Риггер. Я не буду работать на такую мразь, как ты.
В его глазах нет страха.
– Конечно. Ты работаешь только на такую мразь, как ты сам.
Смелый, сука. Смотрю на него внимательно.
– Пора спать, Касс. Ты будешь спать в связанном состоянии.
Он смотрит высокомерно.
Ты не боишься, потому что не знаешь, кто такой Риггер. Ты узнаешь.
Глава 5. Наместник и император
Утро.
Касс растирает затекшие запястья. Выглядит он плохо: осунулся, побледнел. Я выспался прекрасно. Свежее бельё, огромная кровать с пуховой периной и балдахином.
Касс одевается сам: я запретил ему вызывать слуг.
Надев выделенный мне чёрный костюм, я начинаю пристраивать вооружение. Ножны аккуратно спускаются вниз из-под чёрной рубашки. А вот кобура с огнестрелом никак не хочет ложиться удобно, не оттопыривая фалды и не болтаясь, как инородное тело.
– Всё равно придётся сдать вооружение при встрече с императором.
– Мы же идём к наместнику.
– Если повезёт, то можем попасть и к императору. Это не так уж и сложно, если знать ходы.
– У тебя есть заплечная сумка, чтобы подошла по цвету к этому костюму?
Если бы мне полгода назад сказали, что я когда-нибудь задам подобный вопрос, я бы отрезал обидчику язык.
– Есть. В шкафу.
Он заходит в комнату-шкаф и через минуту возвращается с чёрной сумкой-рюкзаком. Дробовик шикарно в неё ложится. Метательные ножи устраиваются под рубахой. Плеть – за спиной, на рюкзаке.
Касс смотрит на мои приготовления с какой-то странной улыбкой.
– Что-то смешное? – спрашиваю я.
– Да нет, – легкомысленно отвечает он.
Он мне надоел.
Надеюсь, за этот день я успею сделать всё. Добраться до императора и до vitum. И мне нечего будет терять.
Я достаю семихвостку и с полного размаха бью Касса. Крючья продирают глубокие прорехи в его одежде, вырывают куски кожи. Один из крюков задевает сосок. Кровь бьёт ключом. Касс ревёт, катаясь по полу. В дверь стучат.
– Всё нормально! – кричу я.
Беру Касса за шкирку, тащу в ванную. Не в маленькую душевую, а в огромную комнату с бассейном посередине. Соседнюю.
Бросаю его в воду.
– Вымыться, переодеться и пошли, – говорю я. – И ещё раз услышу что-нибудь не то, убью.
Касс выбирается из бассейна. Вода окрашена алым. По щекам помощника стекает вода, перемешанная со слезами. Этого не видно, но я уверен, что он плачет от боли.
* * *Мы выходим из дома в сопровождении целой свиты. Дверь открывает шут. За нами идут солдаты-телохранители, перед нами – тоже. Шут прыгает то справа, то слева.
