Михаил Калинин - Работа для героев
– Хорошо-хорошо, успокойся. Я понял. Фигура. Ужас. Давно тебя мучает этот сон?
– Уже месяц.
Вещий сон больше чем за месяц до событий? Похоже, мэтресса Ланорвиль не зря тратила время на эту юную особу. Возможно, даже готовила преемницу. Хотя сейчас это совсем не было важно. Надо… Спокойно, возьми себя в руки, Джошуа, сначала нужно убедиться, что вы говорите об одном и том же.
– Ты видела только ее? – уточнил он. По лицу девочки он понял, что задал вопрос слишком поспешно. Но отступать было некуда.
– Не только, – медленно ответила она. – Там была женская фигура, бежавшая к башне, и мужчина, следовавший за ней.
– Описать их сможешь? – уже не скрывая интереса, начал спрашивать он.
– Я как-то плохо их рассмотрела, знаешь ли, ужасный ужас слишком сильно меня пугал, чтобы думать о чем-то другом. Но вот ты спросил, и я вспомнила, что женщина была шатенкой в платье цвета… – она вдруг замолкла.
– Какого? – не утерпел он.
– Цветов дома Накрамис. Так это, значит…
– Что мы видели один сон.
– Значит, ты тоже испытывал тот ужас?
– Не совсем. Я видел сон только раз и больше был сосредоточен на принцессе, чем на черной фигуре. Может, мы видели это все с разных сторон?
– Может, и так. Расскажи, что именно ты видел! Ведь если мы видели одно и то же, значит, я была права, а мэтресса ошибалась!
– В чем именно она ошибалась?
– В том! Грядет что-то неизведанное и разрушительное! Твой сон подтверждает мою правоту! – Радости девушки не было предела. И куда только делась хмурая и неприветливая юная чародейка!
– Что-то ты сильно радуешься возможности ужасных бед, – не одобрил Джошуа.
– Конечно нет, дурак! Просто это значит, что я права, ты что, не понимаешь?
– Как же мало тебе надо для счастья.
– Не издевайся. Лучше расскажи, что видел ты. А я в ответ расскажу, что видела я.
– А смысл? Я и так знаю, что ты видела. Черную фигуру, которая тебя пугала.
– Ах так? Тогда ты не узнаешь, что она сделала после того, как напугала меня.
– Хорошо, будь по-твоему, – сдался младший мэтр.
Он рассказал ей свой сон во всех подробностях, которые смог вспомнить. Разве что не упомянул о щите. Хотя сам не понял почему.
– Похоже на первую часть моего сна, – важно кивнула Глэдис.
– Теперь твоя очередь.
– Я передумала, – хитро зыркнула она.
– Что?!
– Ты мне уже все рассказал, а я вот не буду.
– Будешь!
– Не буду!
– Что за шутки?! – возмутился младший мэтр.
– Ты бы видел свою рожу! – довольно засмеялась она. – Ладно-ладно, я пошутила. Я не буду тебе ничего рассказывать. Я тебе все покажу.
Она легко поднялась и подошла к нему. Присела рядом.
– Закатай рукав.
– Ты уверена, что сможешь? – уточнил Джошуа. Сам он в тактильной образоматике был не силен и по горькому опыту знал, что неудачи в ней приводят к жуткой головной боли у обоих участников.
– Не дрейфь, коллега. Закатывай, пока я не передумала. Ну и рвань же ты носишь! Неужели нельзя было купить новую одежду или наколдовать приличную иллюзию?
– Чародеи в первую очередь заботятся об окружающих, а уж потом о самих себе, – гордо возразил младший мэтр.
– Как говорила мэтресса Ланорвиль, чародеи делают это в основном в рыцарских романах.
– С таким отношением ты далеко не уйдешь.
– Не учи меня жизни, зануда, это позволено только мэтрессе.
– Ты… – начал Джошуа, но вредная девчонка не дала ему закончить готовую сорваться с языка гневную и неплохо аргументированную отповедь.
Она схватила его за запястье. Хватка была неожиданно крепкой. Ее пальцы оказались ледяными, и с их прикосновением пришел холод. Он жадно и торопливо пополз по руке вверх, пока не достиг головы, где взорвался мириадами осколков льда, и каждый осколок, острый, как тысяча фионнитовых клинков, разрезал ткань реальности. Рваные клочья яви вместе с сознанием Джошуа утянуло в блеклое месиво снов, и он увидел…
Черную полуразрушенную башню. Ядовитый плющ, обвивающий стены. Крошащийся от времени, но упорно не теряющий цвета камень. Лес, обходящий строение стороной. Древние времена, отклики прежних дней жили в ее стенах, и все живое, разумное и неразумное, остерегалось ее, бежало от мест, куда падала ее тень. Казалось, даже солнце боится светить на эту башню.
Сила сна увлекла Джошуа за собой, потянула в хищный зев входа, утащила куда-то глубоко вниз. Швырнула под не помнящие солнца своды.
А потом пришел он.
Он поднялся из глубины. Из темных, забытых катакомб. Тяжелой поступью прошел по полуразрушенным камням. Разорвал вековые завесы забвения и вновь ступил на землю живых.
У него не было лица. Не было глаз, чтобы смотреть, видеть и восхищаться, губ, чтобы говорить, улыбаться и целовать. Лишь темное пятно, поглощающее любой свет и любую надежду.
И не было конца его ненависти.
Она катилась перед ним, как волна, сметая все на своем пути.
Ее отголосок – только отголосок – коснулся сознания младшего мэтра. Но и этого оказалось достаточно, чтобы бездна животного ужаса поглотила его с головой.
Столько тоски, столько обиды и горечи, столько переживаний о былом обрушилось на Джошуа, что он упал бы на землю, катаясь и воя, словно смертельно раненный зверь, будь у него в этот момент руки, ноги и тело как таковое.
Подобный тени фантом прошел мимо, и его ненависть ушла вместе с ним. Превозмогая страх, младший мэтр двинулся следом.
Он даже хотел обогнать его, ведь, в сущности, будучи просто бесплотным видением, не нуждался в соблюдении хоть какого-то уважения к плотности стен. Но черный камень не пустил его. Искрошенная временем кладка оказалась непреодолимой преградой.
Вынужденный следовать за тенью, он старался делать это как можно тише. Ему все время казалось, что она может услышать его бесшумные шаги.
Тень все шла и шла, пока солнце вновь не забрезжило в показавшемся проеме.
«Стойте, ваше высочество!» – донеслось до них.
«Нет! Это мой долг!»
«Это уже ничего не изменит!»
«Изменит!»
«Стойте!»
Тень остановилась у входа.
Джошуа приник к непроницаемой стене и подошел как можно ближе, почти выглядывая из-за плеча зловещего фантома.
Принцесса Джулия, босая и прекрасная, остановилась перед тенью.
«Ты все же пришла», – проскрежетал голос.
«Да, я готова», – ответила она. Ее лицо было бледным, но голос звучал твердо.
«Пути назад не будет».
«Это мой долг».
Мужчина со щитом что-то крикнул, но Джошуа снова не разобрал.
Тот прибавил шагу, но не приблизился ни на ярд. Пространство вокруг принцессы и тени словно расслоилось, и каждый слой отделял их от окружающего мира.
«Все имеет свою цену», – продолжала тень.
«Я знаю. Я готова платить».
«Узы договора твоего предка со мной крепки, дитя. Они дают мне власть над вами. Вы думали, что обманули меня, но лишь отсрочили свой конец. И вы будете платить за вашу спесь вечно. Твой род проклят, девочка. Пора тебе это понять и смириться».
«Ты, подлая тварь… – по щекам принцессы текли слезы. – Ты…»
«Страх. Вот теперь все встало на свои места. Так намного лучше. – Явно довольная собой, тень шагнула ближе. Когтистая рука схватила принцессу за плечо. – Трудно платить, когда знаешь, что потеряешь, не правда ли, гордое дитя?»
«Будь ты проклят!»
«Я уже проклят. Ты готова?»
«Да!» – всхлипнула принцесса.
«Тогда пошли. Твоя судьба ждет тебя».
Тень развернулась и вновь двинулась ко входу в башню, увлекая Джулию за собой. Плечи принцессы поникли, она сдалась.
«Нет!» – крикнул Джошуа и вдруг понял, что у него есть голос и возможность кричать. Он ринулся наперерез тени, силясь дотянуться до нее руками, вцепиться в шею зубами, повалить на холодный пол и топтать несуществующее лицо сапогами. Но не смог. У него по-прежнему не было ни рук, ни ног. Только голос.
Тень, словно почувствовав что-то, рванула воздух перед собой когтями.
Они прошли сквозь неосязаемую грудь Джошуа, отозвавшись болью в несуществующей плоти. А потом что-то лопнуло, и непреодолимая сила швырнула его обратно.
Он кричал и упирался как мог, но противиться естественному ходу вещей у него не имелось ни сил, ни опыта.
Принцесса и тень резко дернулись перед его взором, а потом начали стремительно удаляться. Он почувствовал, что падает.
Перед тем как все закончилось, он, кажется, услышал голос мужчины со щитом. Намного ближе, чем прежде.
Вернувшись, Джошуа осознал, что дышит глубоко и прерывисто, словно долго бежал. Над ним стояла раскрасневшаяся и испуганная Глэдис.
– Ты в порядке? – В голосе звучало неподдельное беспокойство.
– Практически, – выдавил он.
– Ты катался и вопил, а я все не могла разорвать контакт, чтобы это закончилось. Словно меня что-то держало.
– Я держал. Мне надо было увидеть все до конца.
