Илья Павлов - Другая жизнь
– Нет, все себе, все себе…
– Вы интересный собеседник. Не знаю, на беду или на радость вы, Уважаемый, со своим отрядом пришли в наш город.
– На радость, на общую радость. Мы вам, уважаемые, не враги, не конкуренты, а «защита, опора и душевная благость».
Купцы рассмеялись. Даже Жига, махнув рукой, улыбнулся. Я проводил их до дверей. Посмотрев, как они с приказчиками вышли со двора.
– Немой, кузня наша. Можете обустраиваться.
За спиной удовлетворенно вздохнули. Пошел прогуляться. На этот раз в сопровождение выдвинулись Братья. Дел им мало… Городок бурлил в ожидании завтрашней ярмарки. Мест свободных уже почти не было. На площадь даже не стали соваться. Возы, лошади, люди. Снова возы, лошади, люди. Гам, шум, ржание, смех, ругань. Пыль столбом. А запахи! Это не передать словами. В одном месте пускаешь слюну от вкусных ароматов, а через десять шагов уже слезу прошибает: что же это они привезли, с таким резким запахом?..
Неожиданно наткнулись на Выра, самого старшего купца из присутствовавших на встрече. Тот, стоя перед лавкой драгоценностей, за что-то распекал своих людей. Увидев меня, поклонился:
– Снова здравствуйте, уважаемый.
Я тоже поклонился:
– Все хорошо? Не по нашей охранной части проблемы?
– Да нет, – он засмеялся, – по вашей денежной части.
– Что такое?
– Да приказал собрать все долги, чтобы закупиться на ярмарке, а народ ушлый, тоже хочет свои дела провернуть, а уж после и деньги отдать. Не знаю, что и делать теперь.
– Ну не прибедняйтесь, не все так плохо, я надеюсь.
Мы посмеялись.
– Кстати, уважаемый, я видел в этой лавке жемчужное ожерелье. Очень красивое, но с очень страшной ценой. Сколько лет оно у вас уже пылится?
– Оно два года… не пылится, а украшает витрину. И достойно украшает. А что вы хотели предложить, уважаемый?
– Вам все равно не продать его здесь. Снизьте цену, и я заберу его у вас сегодня же.
– На сколько, уважаемый?
– На половину, уважаемый.
– Хе-хе. На четверть, уважаемый.
– Хо-хо. На треть, уважаемый.
– Хи-хи.
– Ха-ха. И уже сегодня, уважаемый, вы получите звонкие монеты, которые можно пустить в оборот.
– Ох, я сразу понял, что вы, уважаемый, умеете найти нужные убедительные слова. Щегол, упакуй то ожерелье для уважаемого.
– В подарочный мешочек, если можно.
– Ох, ох… Кому-то повезет. С вами, уважаемый, приятно иметь дела.
– Я же говорил, что мы для вас…
– Да, да, я помню: «Защита, опора и душевная благость».
– Точно.
– Вы знаете, Старшой, – Выр впервые так обратился ко мне, – я влезу в затею с вашим банком, только если главное слово будет не у графа, а лично у вас.
– Корроннская доля? – засмеялся я.
– Решающее слово, большинство голосов, как хотите называйте. Возглавите?
– Думаете, справлюсь, уважаемый?
– Судя по тому, как вы, уважаемый, подбираете людей вокруг себя, у вас получится. К тому же словосочетание «корроннская доля» в этом городке знают от силы три человека, и вы, уважаемый, в том числе. Так что у вас получится.
– Вы мне льстите.
Раскланялись. Хотел послать одного из Братьев к Лисе за деньгами, но тут она нарисовалась сама. В броне, в сопровождении еще двоих.
– Проблемы.
– ?..
– Барсука опять порезали. Кто-то пытался нас ограбить. Пятеро. Влезли через крышу. Барсук на чердаке спал после ночного дежурства. Успел заорать. Получил стрелу в плечо, в другое, и мечом по спине. Выпрыгнул на лестницу. Те пытались вскрыть мою комнату, где сундук стоит. Комнату взломали, сундук – не успели, Весло с остальными его отбили. Одного застрелили. Остальные ушли.
Я посмотрел на Братьев. Те стояли с красными лицами, сжимая мечи.
– Обидно. Хорошая у нас охрана. Я говорю – хорошая, раз не смогли украсть. Надо забор вокруг всего двора делать. Сержант где?
– Там с Веслом смотрят.
– А ты, следопыт, не можешь по следам пройти, откуда хоть пришли?
– Могу.
– А что тогда? Дай денег Немому, вот эту сумму из моих, пусть вот сюда отнесет, а сама бери Братьев – и вперед.
– Сержанта?
– Нет, вам только пробежаться, ни во что не встревать и назад.
– Понятно.
Понятно им… Настроение испортилось. Что ж, мятных конфет никто не обещал.
«И вслед ему оборачивались только паскудные грязные рожи, так как другие в тех местах, откуда он возвращался, не обитали».
Вот и у нас так. Почти.
14 жбана 320 года. Вечер. Дамба. Сержант
Братья с Лисой принесли из разведки еще одного жмурика. Весло на лестнице все-таки достал его своим коронным ударом снизу вверх. Отбежать от таверны он все же смог. И лег. Свои друзья и прирезали, чтобы лишнего не сказал. Итого двое из пяти. Весло опознал и главного у них, тот сидел за карточным столом напротив Старшого. След обрывался на берегу. Сели в лодку и уплыли. В связи с этим командир приказал устроить еще ночной дозор на побережье. Плеск весел слышен издалека. Вдруг еще кто-нибудь пожалует? Следить за берегом было заботой городских стражников, но понятно, что те особо не напрягались.
Старшой вызвал меня, Весло, Лису и Братьев. Собрались не в общем зале, а у него наверху. Немой сидел на подоконнике.
– Значит, так. Лезли, и знали, куда лезут. Кто-то сказал им, где стоит наш сундук, – Старшой посмотрел на нас. – Вспоминайте, кто был у вас в комнатах из городских и кто мог по пьяни что-нибудь сболтнуть.
Все потупились.
– Понятно, что мы не нищенствуем, и деньги есть, – не выдержала Лиса, – это они должны были и так понять.
– Но лезли к тебе в комнату, а не ко мне. То есть знали, где сундук.
– Нет, – вступился Весло, – могли знать, кто заведует деньгами, а это просто, и где ее комната.
– Но все равно кто-то сболтнул. А кто-то услышал, – не сдавался командир.
– Из таверны, может?
Немой промычал от окна.
– Не понял, – повернулся к нему командир. – Что?
Тот сделал рукой непристойный знак.
Мы с Веслом кашлянули.
– Точно, надо было догадаться, что все гулящие девки под «ночными» ходят.
– Ну и что вам – в целом городе женщин найти не получилось, обязательно надо было этих тащить?
– Да это не мы. Это молодежь. Крутые наемники, блин. Надо же пофорсить в городе… – Я чувствовал себя виноватым.
– Ну хоть с этим понятно… – Старшой облегченно вздохнул. – Сделаем так…
15 жбана 320 года. Полдень. Дамба. Сивый
Паскудство. Вся жизнь летела под откос. Из-за этих, не знамо откуда свалившихся, гребаных наемников. И их командира. Хитрого и чересчур умного командира. Всех «ночных» разогнали. Те, кого не пристрелили или не заперли, легли на дно. Ожидаемый доход от ярмарки растаял как дым. Похоже, что, если дела так и дальше пойдут, надо будет валить из этих гостеприимных городков. Куда? Снова все сначала?
Оставался шанс: или пристрелить главного, или опозорить весь отряд, ограбив их самих, или что-нибудь в том же духе. Стрелять в командира больше смельчаков не находилось, несмотря на то, что он ходил по городку без брони. Смерть Ворона, а затем и Ножа с Цевом, посланных мною к наемникам на «дружескую» ночную встречу с двумя арбалетами, приструнила всех. К тому же за командиром всегда ходила пара бойцов из отряда, и судя по тому, как отряд боготворил своего Старшого (так они его называли), того, кто попробовал бы пырнуть его, ждала смерть, и хорошо если быстрая и не мучительная.
Магон где-то затаился. Пришел однажды, выслушал предложение грабануть самих наемников, ничего путного не сказал.
– Попробуйте.
– Ты не пойдешь?
– На это – нет.
– Думаешь, не получится?
– Может, и выгорит… а где сундук стоит, откуда знаете?
– Девки у них внутри были, все посмотрели.
– Ну-ну.
И все. Глава называется… Тихо, Сивый, тихо. Вот он – шанс, сделай дело, а после него и поговорим, кто тут теперь рулит.
Размечтался… Взял всех оставшихся у меня под рукой. Впятером тихо залезли по заброшенной на крышу веревке, и все бы хорошо, да кто же знал, что там, на чердаке, кто-то спит. И прыгучий, гад! Несмотря на стрелу в плече, успел заорать и спрыгнуть с лестницы. Выбили дверь, где жила рыжая баба, которая, оказывается, отвечала за кассу отряда. До сундука дело не дошло. Появившийся снизу здоровенный наемник сразу срубил Крысу, охранявшего лестницу, а потом уже возле окна ранил и Дупло, прикрывавшего наш отход… вернее, постыдное бегство. Дупло до лодки не добежал, захрипел и осел на землю. Длинный порез через всю грудь намок кровью, и было понятно, что счет идет на мгновения. Ткнули ножом в сердце, чтоб не мучился… ладно – чтоб не разболтал про последние нычки и схроны.
Теперь это было уже делом чести. Последние кореши, Муха и Свист, смотрели на меня выжидательно. Или я урою этих наемников, или с местом центрового можно распрощаться. Что ж, ва-банк так ва-банк. Пересдача.
