Сергей Самаров - Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. Том второй
Воевода вышел на крыльцо, и увидел, как Белоус разговаривает о чем-то с воем Волынцом, только отдохнувшим после дальней дороги. Разговаривали два воя противоборствующих сторон, как давние знакомые. Похоже, знали друг друга давно. Славер спустился к ним, и просто спросил:
– Вы давно знакомы?
Многие жители Славена и Русы были не просто знакомы, но и приходились друг другу родственниками, и потому удивительного в этом ничего не было, хотя Волынец был из бьярминских варягов, и, кажется, даже родился в одной из крепостиц Бьярмии.
– Да вот, воевода, Белоус с меня кобылку требует, которую я у него вчера забрал. А я говорю, это военная добыча. А военную добычу отдавать назад не полагается. А он ссылается на то, что это кобылка не его, а княжича Вадимира. То-то я смотрю, сама из себя неказистая, а верткая, словно для боя обучена.
– Верни ему, – распорядился воевода, сам не понимая своей щедрости. – Я тебе за нее заплачу. Не поскуплюсь, не переживай. Неужто тебе одного твоего Ветра не хватит!
Волынец пожал плечами.
– Ветра мне хватит. Таких коней, как мой Ветер, не бывает в нашей жизни. Он один табуна таких кобылок стоит. Не смотри, что княжеских…
– Вот и хорошо, вот и верни.
Благодушие Славера было вызвано, скорее всего, такой значительной победой над Славеном. Победитель может себе позволить и щедрость, и благодушие.
– Скрутку берестяную тут, во дворе, не видели? Не валялась? А то я обронил где-то ненароком? – спросил воевода вполне спокойным тоном, каким говорят о вещах не слишком важных.
– Видел я, – сказал Белоус. – На крыльце лежала, должно. Дворовый человек поднял, и в дом занес. Как раз, когда я выходил. Он поднял, посмотрел, и занес.
– Что за человек? Каков собой?
– С обрубленным ухом…
– Это Велко… – сказал Волынец. – Он что-то все во дворе вертелся. Потом в дом ушел.
– Велко, так Велко… – спокойно сказал Славер. – А кобылку верни.
– Да я понял уже. Пойдем, что ли, в конюшню. Там она стоит…
Вои ушли. Белоус посмотрел на воеводу с благодарностью, и даже в подтверждение этого руку к груди приложил. А Славер в дом вернулся, и сразу нашел дворового человека Велко. Берестяная грамота была у него. Велко не знал, что это такое, и забрал бересту на растопку печи. Но сжечь еще не успел. Славер осмотрел скруток. С одной стороны он был придавлен чьей-то ногой, которая и печать сорвала и тоже раздавила, хотя воск на морозе обычно становится жестким, и не просто давится. Должно быть, тяжелый человек наступил. Может быть, сам воевода. Когда нес с воем Первонега, бересту уронил, и сам же на нее наступил. Но главное было в том, что грамота нашлась. Славер удалился в свою горницу, встал у окна, и развернул скруток. Стал читать. Читал он медленно, с трудом осиливая письменные слова, и повторял про себя то, что прочитал. Хорошо самому князю. Он не только один славянский язык знает. У него много учителей было. А Славера никто не учил всерьез. Только покойная мать в детстве. Да и она большой грамотностью не отличалась. Но что сама знала, то и сыну передала. А отец будущего воеводы, сам воевода и человек грамотный, всегда был в походах, и сыном начал заниматься только тогда, когда тот в седло сел, и взял в руки оружие.
Славер при чтении так напрягал и морщил лоб, что даже слегка вспотел, чего с ним обычно не случалось даже в сече. Если сеча была серьезной и длительной, там пота приходится пролить много. Но в небольшой сече-схватке, где требовалось нанести несколько собственных ударов, и отбить удары противника, воевода, наделенный от природы немалыми силами, никогда не потел. Но чтение было для него нелегким трудом. Хотя, труд этот не принес ему никакой новой информации, поскольку все, что было написано, Славер уже знал со слов гонца. Единственное, что гонец не пересказал, это совет Войномира не брать с собой в поход две сотни, сидящие на лосях. Эти сотни Войномир особо готовил, и гордился ими. Но лоси были более медлительными животными в сравнении с лошадьми, и могли бы замедлить все движение полка в дальнем походе.
Закончив чтение, и отерев лоб рукавом войлочной рубахи, одеваемой под кольчугу, Славер отошел от окна, и стукнул кулаком в дверь, подавая известный всему дому сигнал.
– Эй, кто тут близко есть, подойдите…
На зов явился одноухий Велко. Открыл дверь, переступил порог, и остановился, покорно скрестив руки перед собой. Так приказа ожидал. И в глаза не смотрел, как смотрят, ожидая приказа, вои варяжской дружины. Все-таки вои по своему поведению сильно от дворовых людей отличаются, хотя и те, и другие, свободные люди. Но, видимо, характер одних в дружину ведет, других в услужение, и эти качества обычно даются человеку свыше, не спрашивая никого, не интересуясь мнением родителей…
– Тут где-то должен гонец отдыхать. От князя Войномира с острова Буяна ночью прибыл. Знаешь?
– Найду, воевода. Что сказать?
– Подними, и веди ко мне. Да, сначала умыться ему дай, квасу или меду принеси, чтобы в себя пришел. Потом веди.
– Я понял, воевода…
Вой на месте Велко просто развернулся бы, и пошел. А дворовый человек выходит пятясь, с многочисленными поклонами.
Гонец пришел через четверть часа. Славер и сам уже успел баклажку меда выпить, и обдумать свою предстоящую поездку к Войномиру. Если князь вызывает таким приказным тоном, ехать следует обязательно, и как можно быстрее, хотя до этого необходимо побывать на обязательном посадском совете, который Ворошила соберет через два – три часа, как проснется князь Здравень. А он рано вставать не любит. Потом необходимо будет забрать у Даляты свой тысячный полк. Это сильный полк, и он очень понадобится Войномиру. А к дальней дороге вои привыкли. Не побоятся надолго оставить семьи. Они и так по году, бывает, из Бьярмии в Русу не появляются…
Глава пятнадцатая
Рассвет еще только-только задел краешек неба на виднокрае, когда маленький отряд княжича Вадимира, подогнав лосей, чтобы со стен видно было торопливость мнимых сирнан, остановился перед запертыми воротами.
Вадимир вам постучал в ворота тупым концом копья. Громко постучал и торопливо. И через короткое время повторил стук, на который сразу никто не отреагировал.
– Кого Чернобог послал? – спросил наконец-то из-за ворот густой тяжелый голос. Похоже было, что человека разбудили своим стуком. А кто радоваться будет, когда его под утро будят. Да еще и во второй раз, наверное. Потому что убежавший от воев на дороге сирнанин сюда направлялся. Впрочем, он мог и другими воротами воспользоваться. Всего их в крепостице пара. С любой стороны можно въехать.
Княжич глянул на верного словенам сирнанина, приказывая взглядом. И тот, как договаривались, заголосил тонко, с причитаниями.
– Открывай скорее. Мы едва от погони ушли. Там, на дороге, словене…
– А ты кто такой?
– Сирнане мы.
– Много вас?
– Десятка два с половиной осталось. Остальных словене на дороге перебили. Всю рухлядь забрали.
– Откуда и куда ехали?
– Князь Астарата велела остатки весеннего меха привезти. Мы везли, на нас на дороге напали. Догнали, и сразу напали. Мы еле-еле спаслась. Остальных, однако, перебили. Весь воз забрали. Сюда скачут.
– Сюда не сунутся. Не боись. У нас стрельцы на стенах. Мигом остановят. Сейчас, позову кого, чтоб с тобой поговорили…
Ждать пришлось долго. Наконец сверху, со стены, кто-то громко заговорил на местном сирнанском языке. Разговор длился не долго. Да это был и не обоюдный разговор, а вопросы, и ответы с откровенным плачем. Верный словенам сирнанин хорошо испуганного человека изображал. Наконец, послышались голоса и деревянный скрип за воротами. Снимали тяжелые воротные запоры. Но перед тем, как им открыться, тот же тяжелый голос спросил:
– Оружие с собой есть?
– Копье, лук есть, у всех есть. И два меча есть. Два на всех…
– Как заедете, сразу сдадите. Иначе охрана вас самих на копья возьмет.
– Сдадим, сдадим, открывай, однако, скорее…
Ворота заскрипели, и стали открываться, как им и полагается, наружу. Крепостные ворота всегда открываются наружу, чтобы труднее было их выбить бревном при осаде. Но и это создавало свои неудобства. Если крепостицу берут извозом, обычно несколько человек, а то и лошадей гибнет при проходе ворот. И тела их не позволяют ворота снова закрыть. А подъемные ворота, которые при открытии вверх по стене взбираются, слишком тяжелы бывают. Много людей у ворот держать приходится, чтобы поднять. Потому такие редко рубят. Разве что, в крупных городах, где стоят сильные полки, и где людей в избытке.
Наконец, ворота распахнулись. Но тут же вой, который сначала одну створку слегка приоткрыл, потом вторую распахнул полностью, торопливо попытался половину ворот закрыть. Видимо, хорошо этот вой в темноте видел, и сумел разобрать, что в отряде всего один настоящий сирнанин, а остальные вои-словене. Но выполнить задуманное он не успел. Вадимир первым выхватил меч, поскольку остальные его команды дожидались, и рубанул воя-привратника по плечу. Резко рубанул, с оттяжкой. А меч княжича – это не меч простого воя, который, как не наточи, все равно больше металлическую дубинку по действию напоминает. Княжеский меч глубоко ушел в тело. В раскрытых наполовину воротах стояло несколько воев. Словене с громким криком ринулись в атаку, и просто смяли их лосями, и добили копьями, даже не останавливаясь. На площадке перед воротами стояло в боевой позиции десять конных варягов. Восемь с копьями наперевес, двое по краям с факелами. Вой с густым басом мнимых сирнан не обманывал. Предосторожность варяги приняли. Но десяти явно не хватало против тридцати. Их могло бы хватить против тридцати сирнан, но не против тридцати равных по силам словен… Тем более, словене эти уже успели взять разгон, а варяги стояли, даже поводья коней опустив, и в темноте не смогли разобрать, что впереди происходит. Света двух факелов хватало, чтобы осветить строй конников-варягов, но до ворот этот свет никак не доставал. И только крик атакующих заставил варягов копья опустить, и встретить атаку противника в готовности. И два факела тут же полетели в стороны, в сложенные здесь же, и готовые к горению пирамидки костров. Костры вспыхнули и разгорелись быстро, сразу после копейного столкновения воев, после которого на конях осталось только семь варягов, а из словен только один вой после удара копьем в лицо упал на бревенчатый настил. Схватка перешла в мечевую. Но на помощь конникам уже спешили воины охраны со стен и от ворот. И даже стрельцы не могли вести обстрел с дистанции, потому что в темноте легко было попасть в своих. Света от двух костров в боевой круговерти явно не хватало. И потому стрельцы тоже со стен спустились, чтобы вести мечевую схватку. Таким образом, численное преимущество перешло к варягам. Более того, из глубины крепости, звеня оружием, и тяжело топая по мерзлому осиновому настилу, уже бежали другие варяги из гарнизона крепостицы. Вадимир вовремя оценил ситуацию, и первым направил лося к воротам. Но там, когда его догнали другие всадники отряда, развернулся, и начал новую атаку, отбросив варягов на середину площади. Все-таки мощные лоси в атаке были полезнее лошадей. Но в мечевой схватке Вадимир потерял еще четверых бойцов. Пора было бы и отступить, но Вадимир тянул время. Варягом должно было бы показаться, что он ждет запаздывающую подмогу, которая должна вот-вот войти в распахнутые ворота.
