Николай Побережник - Гнев изгнанников
– Ты так все ноготки спустишь, нужного обоза ожидаючи, а задарма кормить не буду! – вместо пожелания доброго вечера сказала хозяйка Тарину. – Сегодня опять не было никого.
– Ноготков хватит, – Тарин бросил на стойку перед очагом две серебряные монеты, это за ужин и еще за завтрашний постой и завтрак.
– Без обеда?
– Завтрак сытней сготовь, спать буду, потом ужинать.
– Дело твое, иди, садись, сейчас подам… – хозяйка придавила ножом скворчащее в сковородке мясо, которое разогревала уже не в первый раз.
Тарин присел за стол в углу харчевни, чтобы хорошо видеть присутствующих, а также входящих.
После ужина задумчиво пыхтя трубкой, Тарин услышал с конюшни звуки – прибыл какой-то обоз. Хозяйка засуетилась, подкинула в очаг поленьев и встала у него, подбоченившись. Спустя некоторое время дверь в харчевню распахнулась, ветер задул внутрь холод и поземку, вошли семеро. Раскрасневшиеся с мороза лица, одеты просто, но недешево – харты. Гости поклонились богам, после чего поздоровались со всеми присутствующими и с хозяйкой лично.
– С ночлегом, или только поужинать?
– Вьюга разгулялась, да мороз крепчает, переночуем, – ответил один из гостей, вероятно старший, снял шапку и кафтан, подбитый мехом.
Судя по разговорам хартов, которые присели через стол от Тарина, они ехали из Городища домой, в большой каменок, в народе – Кузнечный, который когда-то был столицей хартов, да по сути ей и остался. Тарин терпеливо дождался, когда вся компания поужинает, а потом подошел к ним и представился. Представился так, как раньше:
– Наемный охранитель Тарин. Не найдется ли у уважаемых купцов места в обозе? Оплаты за свои услуги не попрошу… уже вторая неделя пошла, как попутного обоза в Кузнечный ожидаю.
– Место есть, – повернулся к Тарину старший из хартов и внимательно осмотрел наемника, – и от охраны не откажемся… еще бы, сам воевода княжеский нас охранять будет.
– В изгнании я и не воевода более.
– Знаю… ходят по посаду разговоры разные, а тебя я сразу узнал, ты приезжал к нам прошлым летом с заказом княжеским на ковку.
– Так что, охранителем до Кузнечного возьмете?
– Возьмем… двинь лавку, садись, выпей меда с нами.
Глава двадцать вторая
Долина болот. Шахар
– Сдюжил? – Дарина лежала рядом на циновке и смотрела на меня своими большими, бездонными глазами, я даже отражение своего лица в ее зрачке разглядел.
Она вернулась в комнату под утро и «приняла вахту» у Пайгамбара, хотя если быть честным, я слышал сквозь сон, как она настойчиво его «попросила».
– Да, сдюжил, – я улыбнулся и поцеловал ее, – давай поедим, есть очень хочется.
– Испугалась я, до льда в руках… думала, не сдюжишь.
– А когда тетушка твоя обряды вершила надо мной, не боялась?
– Так то тетушка, – Дарина села на циновку, свет утреннего яркого солнца из маленького окошка осветил ее лицо, и она смешно зажмурилась.
– Так, значит, – я тихонько ущипнул ее за бедро и тут же получил тычок в живот, после чего скривился и «бездыханно» замер, закатив глаза.
– Никитин! Брось баловать и вставай, коли есть хочешь.
Завтракали в компании вдовой соседки и ее замечательных детишек, все мальчишки, погодки от восьми до двенадцати лет. С трудом дождавшись, когда я разберусь с завтраком, детвора облепила меня, трогали волосы, дергали за усы и бороду и, широко раскрыв глаза, разглядывали амулет из зуба болотного кота.
– Вот, терпи, – улыбалась Дарина, – они вчера то же самое со мной вытворяли.
Соседка, красивая светловолосая женщина около тридцати, тоже внимательно рассматривала меня, конечно, не так настойчиво, как ее дети, но все же с интересом.
– Бэли, когда ты поведешь нас на юг? – вдруг спросил самый младший сын вдовы, бесцеремонно забравшись мне на колени.
Хорошее настроение, что было с утра, мгновенно улетучилось, я снова детально вспомнил ночной разговор с молодым шаманом, но не подал вида и, погладив мальца по голове, ответил:
– Как только все будут готовы.
– Мы готовы! – мальчишка соскочил с коленей и побежал по периметру комнаты, попутно схватил у скрученной циновки маленький деревянный меч и поскакал дальше, размахивая им над головой, братья понеслись за ним. Они все выкрикивали:
– Мы готовы! Мы готовы!
В дверь постучали и, дождавшись позволения хозяйки, отворили.
– Света в дом ваш, – в комнату прошел вождь в сопровождении Пайгамбара. Дети прекратили беготню и галдеж и учтиво поклонились гостям.
– Доброе утро, – ответил я и встал с низкого табурета.
– Пайгамбар сказал, ты хочешь говорить со мной.
– Да, надо многое обсудить.
В зале Храма Предков кроме меня с Дариной, шаманов и вождя присутствовали еще трое мужчин, среди которых был мой знакомец, то есть тот, с кем я встретился в роще у реки.
Пенар – опытный воин и наставник для всех в Шахаре, крепкий мужчина под пятьдесят лет, его русые волосы были заплетены в несколько кос назад. Высокий лоб, правая бровь рассечена на две части глубоким шрамом, неоднократно сломанный нос – боец, одним словом. Взгляд цепкий, внимательный, оценивающий. Второй, внешне похожий на Пенара, но моложе лет на десять, был его родной брат Ленар – как мне объяснили, командующий всем оружным людом, после вождя, естественно. Третьим был Кессар, следопыт, охотник, имеющий в подчинении два десятка таких же, как он, «лесных теней», то есть людей, способных перемещаться по лесам и болотам быстро и бесшумно. Так же «лесные тени» выполняли функции местных пограничников. То, что за несколько сотен лет границы Шахара были потревожены всего три раза, ничего не меняло, и четыре охотника-следопыта уходили в пограничные рейды каждый день.
После того как вождь обсудил какие-то текущие вопросы, связанные с бытом Шахара, с шаманами и «командирами боевых групп», он многозначительно посмотрел на Хошияр. Та встала, тронула Дарину за плечо. Поднялась из-за стола и остальная женская половина шаманского сообщества.
– Идем, Дарина, я покажу тебе что-то, пока мужчины говорят с Бэли, – Хошияр указала рукой на одну из трех арок, что были занавешены плотной тканью с вышитым на ней ярким узором.
Я кивнул Дарине, иди, мол… Разговор, похоже, надолго.
Вождь тоже поднялся и пошел к стене с ритуальным оружием и одеждами из шкур, из длинного деревянного ящика на полу достал какой-то рулон и вернулся с ним к столу. Это был довольно старый пергамент, но хорошо сохранившийся, он был достаточно большого размера, примерно полтора на полтора метра, когда-то давно сшитый умелым мастером из нескольких кусков тонкой кожи. Когда вождь развернул пергамент, я очень сильно удивился. Это вам не подорожный лоскут, на котором все отмечено в виде «плюс – минус трамвайная остановка», это была самая настоящая карта! На ней весьма детально был изображен некий большой остров – пустыни на востоке, горные хребты на юге и западе, земли Трехречья, хартские земли и земли у Желтого озера, обширные болота на севере и гиблые земли, долина Шахара, снова горы и моря, омывающие изображенные земли с северо-востока. В других местах карта была не доделана, то есть все же не факт, что на ней изображен остров. Я привстал и навис над картой, внимательно изучая ее и пытаясь сопоставить с тем народным творчеством, что в разных вариациях продается в любом крупном каменке в виде вышивки на подорожных лоскутах.
– А что вот здесь? – показал я рукой к юго-западному, недоделанному краю карты.
– Неизвестно, – ответил Кессар, – начинал эту карту странствующий шаман после неудавшегося позорного исхода Безумного вождя, а заканчивал дед моего деда.
– Ты уже знаешь, как поведешь нас? – спросил Пенар с абсолютно таким же взглядом, как сын вдовой соседки сегодня утром.
– Еще нет, – честно ответил я, – но подготовка к исходу начнется с сегодняшнего дня.
– Говори, – вождь, не моргая, смотрел на меня. Странно, но я не мог разглядеть в его взгляде каких-либо эмоций, и что-то почувствовать было сложно.
– Вы должны знать кое-что о событиях, что произошли в Трехречье, и они очень сильно повлияют на исход и подготовку к нему. Одно знаю точно – ритуальных набегов этой зимой не будет.
Присутствующие ошарашенно переглянулись, лишь Пайгамбар чуть улыбнулся и одобрительно кивнул.
– Ты что-то видел? – спросил его вождь, заметив это.
– Я видел много воинов, закованных в железо, они напали на каменок хартов ночью… им не нужен свет, тьма их помощник, они видят во тьме!
– Это так, – сказал я и начал рассказывать об иноземных воинах все, что знаю сам, а также подробно о событиях, произошедших в княжестве.
Когда я закончил рассказ, на несколько минут воцарилась тишина, присутствующие переваривали услышанное, а потом вождь посмотрел на меня:
– Вижу сомнения в твоих глазах, но тебе решать, как нам быть.
– Вместе решим, – ответил я, – для начала отменить набеги на северные границы княжества, ни к чему губить молодых воинов в неравных схватках, есть время до лета, и надо готовить их здесь. Я понимаю, тяжело ломать вековые устои и традиции, но это придется делать, кроме того, надо подготовиться к тому, что после исхода вам придется заново обустраивать быт. Там вы не сможете, как в этой теплой долине, жить охотой, рыбалкой и собирательством, там придется сеять, пахать, заводить скот… рыба, что водится в озерах по северным границам, несъедобна, в лесах будет быстро выбита дичь, если заниматься только охотой. Там нет чистых ручьев, пить из проток нельзя, придется копать колодцы и на себе испытывать пригодность воды. Там суровая зима, это, простите, не ритуальная прогулка, придется жить в холоде несколько месяцев. Понимаете?
