Дженнифер Арментроут - Каждый последний вздох
– Как я могу освободить душу Сэма? – прикинулась я. – Я даже не знаю, с чего начать.
Рот молчал, уставившись на меня, и я не сомневалась в том, что у него есть ответ. То, что известно Кайману, известно и Роту, но, получается, если Кайман знает, что Жнеца в Аду сейчас нет, велика вероятность того, что об этом знает и Рот. Я догадывалась, что Рот и сам готов пойти к Жнецу, несмотря на весь риск.
Значит, мне придется попасть туда раньше его.
– Как ты думаешь, тебе удастся по-быстрому сменить обличье, пока не приперся Кайман с едой? Я хочу осмотреть твои крылья.
Отказав Роту в этом, я бы лишь отсрочила неизбежное, а возможность сменить тему меня только обрадовала. Я скинула с себя свитер. На спине виднелись две дырочки – там, где до этого прорезались крылья, – но майка под ним осталась целехонька.
Прежде чем сменить обличье, я попробовала повторить то, что Рот проделал с котятами. Я пробежалась пальцами по талии, где лежала Бэмби, и задержалась там, пока она не сползла с кожи. Получилось.
Бэмби сначала устремилась к Роту, ткнувшись носом ему в бедро. Он протянул руку, погладив ее по голове. Умиротворенная лаской, она вползла на низкое кресло возле фортепиано. Свернувшись клубком, она положила голову на подлокотник и как будто уставилась в окно.
Смена обличья уже давалась мне без труда. Даже не пришлось концентрироваться или вставать. Я просто захотела, чтобы это произошло, и все случилось. Спину защипало, когда выступили крылья, и левое сразу заныло от боли. Я оглянулась назад и увидела, что оно слегка поникло, как у дочери Жасмин Иззи.
– Кажется, оно сломано, – сказала я.
Рот подошел к кровати и уселся, поворачиваясь ко мне. Он осмотрел крыло.
– Болит?
– Болит, – призналась я. – Не очень сильно.
Его взгляд скользнул по моему лицу и вернулся к крылу.
– Возможно, оно и сломано, но выглядит так, будто уже заживает. – Его пальцы коснулись оперения, не задевая болезненный участок. Прикосновение, хотя и нежное, вызвало у меня дрожь. Он тотчас отдернул руку. – Я сделал тебе больно?
– Нет. Просто они сверхчувствительные.
Он выгнул бровь, открыл было рот, но тут же закрыл его. Я усмехнулась.
– Кажется, кому-то лезут в голову грязные мысли.
– Малыш, они у меня и не бывают чистыми. – Рот подмигнул в ответ на мое хихиканье и продолжил осмотр крыла. – Я думаю, если ты дашь ему отдохнуть пару часиков, максимум день, все будет в полном порядке.
Я покосилась на печальное покалеченное крыло.
– Как ты думаешь, перья опадут?
– Что?
У меня запылали щеки.
– Может, я прохожу через какую-нибудь метаморфозу и мне предстоит сбросить эти перья?
Он как будто хотел рассмеяться, но повел себя мудро и просто поцеловал мое голое плечо. Поднявшись с кровати, он подошел к тумбочке, где оставил бутылку с водой.
– Ты их действительно ненавидишь?
– Не то чтобы ненавижу. Не совсем. – Я прижала к себе правое крыло и осторожно пробежалась пальцами по перьям. – Я их просто не понимаю. Допустим, такие крылья есть у некоторых Верховных демонов. И у меня они есть, но я же не Верховный демон.
Рот глотнул воды и отставил бутылку.
– Ты сама говорила, что в последнее время Стражи и демоны чуют в тебе Верховного демона, и это можно объяснить тем, что ты взрослеешь. Может быть, перья – это еще один признак зрелости. Ты не такая, как все – и даже демоны. Ты – полукровка, поэтому сложно предугадать, как это будет происходить с тобой. – Он пожал плечами. – В любом случае это лучшее, что приходит мне на ум, но в этом деле я немного профан. Большинство из нас были созданы почти в готовом виде, и взросление, для которого другим требуются десятилетия, у нас происходит за один день.
– Прямо по спецзаказу, – пробормотала я себе под нос.
Он усмехнулся.
– А насчет перьев и твоего нового облика? Да, для меня это остается загадкой. Я понимаю, мой ответ тебе не поможет, но ты первая, в ком течет кровь и Стража, и демона – причем не какого-то демона, а Лилит. Возможно, ты сейчас на таком этапе, когда наконец превращаешься в того, кто ты есть на самом деле.
И тут я вспомнила, что так и не рассказала ему о демоне из кофейни.
– Когда я встречалась с Зейном… ну, ты знаешь, по какому поводу… вскоре после того, как он ушел, в кондитерскую зашел Верховный демон. Ты же знаешь, что обычно демоны меня не распознают, правда? Так вот, этот учуял.
– Верховные демоны бывают разные, малыш. Некоторые из них, вероятно, чувствуют, кто ты такая.
Хм.
Я подняла на него взгляд.
– Но этот демон… он сбежал от меня, Рот.
Его брови поползли наверх.
– Клянусь, он бросился от меня наутек и выглядел испуганным, – продолжала я, встревоженная воспоминаниями. – Я впервые видела, чтобы Верховный демон так драпал от кого-то, даже от Стражей.
– Действительно странно. – Черты его лица напряглись. – Верховный демон мог бы сбежать только от Босса, от меня или…
Мое сердце перевернулось.
– Или…
Даже нахмуренный вид не мог испортить красоту Рота, но, тем не менее, у меня душа ушла в пятки.
– Они бегут от первородных.
– Первородных?
Он прислонился к стене, разглядывая меня из-под опущенных ресниц.
– Первородные, малыш, они такие же, как Босс. Падшие.
– Падшие… – прошептала я себе под нос, и тут меня осенило. – Ты имеешь в виду ангелов, которые согрешили, когда впервые были посланы сюда, чтобы помогать человечеству? – Он кивнул, и мои глаза расширились от ужаса. – У них иссиня-черные крылья?
Его губы снова дернулись.
– Да. Такие же, как у Босса.
Свинцовая тяжесть опустилась мне на плечи.
– Но это…
– Похоже на бред, я знаю. Вот почему я не заводил этот разговор. Ты не из первородных. Это очевидно, – сказал он, потирая ладонью грудь. – Потому я и думаю, что это какой-то этап твоего развития. Ты лишь недавно начала менять обличье, малышка. И еще не знаешь всех своих способностей.
Я вздохнула. Если это действительно просто переходный возраст, что же будет дальше? Вдоль всего позвоночника протянется гребень, как у динозавра? Или, может, покроюсь чешуей, как Тампер?
– Так почему, как ты думаешь, демон сбежал?
– Ты пахнешь мною.
– Мм… еще раз?
На его лице появилась кривая ухмылка.
– Ты пропитана моим ароматом. Другие демоны его мигом чуют.
Я подавила желание обнюхать себя.
– Это уникальная особенность демонов, – объяснил он. – Я имею в виду наши запахи. Что-то вроде отпечатков пальцев. Демоны, у которых башка варит, мгновенно распознают мой запах и дают деру.
Я все еще боролась с желанием принюхаться к себе, когда вспомнила, как однажды Зейн сказал, что от меня пахнет Ротом. Внезапно мне открылась природа запаха, витавшего вокруг него.
– От тебя пахнет чем-то сладким и… мускусным.
Его улыбка померкла, и он надолго задержал на мне взгляд.
– А ты пахнешь солнечным светом.
У меня перехватило дыхание. Я понятия не имела, как пахнет солнечный свет, но догадывалась, что чем-то приятным, и еще я подумала о том, как это мило прозвучало в его устах.
Отчего-то смутившись, я протянула руку, поигрывая кончиком правого крыла.
– Я чувствую себя… павлином.
– Возвращаемся к птицам, понимаю. – Выражение его лица смягчилось. – Многие считают павлинов красивыми.
– Как насчет какаду?
Его глаза вспыхнули.
– Я уверен, что некоторые находят красивыми и какаду.
– А голубь?
Он усмехнулся.
– Лейла, ничто в тебе не напоминает мне голубя.
– Буду знать.
Возникла пауза.
– Ты вообще-то видела себя в новом обличье, с тех пор… как произошла эта перемена? Ну, не считая первого раза?
Опустив глаза, я замотала головой.
– Тебе нужно непременно это сделать, и поскорее. Может, тогда ты увидишь то, что вижу я. И что видят все остальные, – тихо произнес Рот. – Потому что ты красивая, Лейла, и хоть я могу говорить это бесконечно, я не часто бросаюсь словами. Я повидал много, очень много красоты. Людей настолько красивых, насколько коварны демоны. Ты затмеваешь всех. И это больше, чем внешняя красота. Я имею в виду твою добродетель. Поверь, ничто, ничто в этом мире даже близко не сравнится с тобой.
О боже, когда я подняла взгляд, мои глаза искрились от счастья, словно в них зажглись все звезды, рассыпанные по небу. Это были самые красивые слова, которые мне когда-либо говорили, и каждой своей клеточкой я знала, что он произносит их искренне. Он верил в них. В этих словах звучала его подлинная сущность.
Прежде чем я успела сформулировать более или менее достойный ответ, явился Кайман с ужином, и Рот включил телевизор. Я вернулась в человеческую форму, и мы накинулись на гамбургеры, куриные крылышки и жареную картошку. Рот сдобрил все острым соусом, даже бургер, чего я раньше за ним не замечала.
Потом я отправилась в ванную вымыть руки и лицо, полагая, что это нелишне после того, как я едва не зарылась в тарелку с едой. Когда я вернулась, только мерцающий экран телевизора освещал комнату. Грязная посуда испарилась, и Рот растянулся на кровати, положив руки за голову. Меня поразил его плоский живот – сама я выглядела как на сносях, беременная сытным ужином.
