Нина Цуканова - 9-й вал
(25 декабря)
Пишет Юссариан.
Сегодня до нас начали доходить слухи, что освобожденный принц Эдвард собирает армию и идет на столицу.
Я едва смел надеяться, что это правда.
Мы принимаем решение подкорректировать курс и повернуть к столице.
(29 декабря)
Пишет Юссариан.
Мы встретились километрах в двух южнее столицы.
Мы пришли приветствовать принца.
– Ваше Высочество… – я поклонился и посмотрел на него.
Он кивнул. Стоял молча, словно подбирал слова. А потом бросился ко мне и заключил меня в объятья.
– Юсс… Как же я рад тебя видеть!
– О, Эд… – я похлопал парнишку по спине: – … Ну, полно… – смущенно проговорил я: – люди же смотрят…
… Отряд воссоединился. Теперь уже полностью.
… Юджин долго не знал, что сказать, ломал пальцы, подбирая слова, но так и не нашелся.
– Ты идиот, Юджин… – беззлобно вздохнул Ка-ну, прикрыв глаза.
– Хочешь, можешь меня побить, – с готовность сказал горе-командир.
– Еще чего, – усмехнулся Кариджану: – Я не бью инвалидов и убогих.
Помимо Ка-ну, Юджин помирился с Джуно и всеми остальными. Мэу помирилась с Айятой. В общем, перемирились все.
***
– А Антик и правда хорош. Мне стоит с ним помириться… – рассуждала Лай-лай: – Он любит меня, он все простит…
– Ты разбила ему сердце. Он научился жить без тебя. Теперь он мой, – ледяным голосом отчеканила Долорес.
(30 декабря)
Было ясно, что город придется брать приступом.
Мы собирались прорывать их из нескольких точек сразу. Нам придется работать чуть ли не поодиночке.
Началась последняя битва.
У противника явный численный перевес, плюс заведомо более выгодное стратегическое положение.
А еще, за него играет отчаяние. Потеря позиции для него равносильно смерти.
Мы начали наступление.
И противник обрушил на нас свой козырь. Настроенная против нас армия в тяжелом вооружении пошла громить ополчение. Мы всеми силами не позволяли ей нас теснить, но, в силу комплекса факторов, наши усилия не могли обеспечить прорыв вражеской обороны. Мы смогли продвинуться вперед, но на нас пришелся очередной удар.
– Юсс! – заорал Гюстав: – Они нас бьют!
Я понял, что еще чуть-чуть, и они разобьют наше ополчение.
Но что-то всколыхнулось на западе.
– Е-е-е! Они прорывают кольцо! – заорал Юджин, переходя в наступление.
***
– Нет выбора!
Дари, побледнев, вцепилась в его руку.
– Алекс это нереально!
– Уходи, Дари, прошу!
– Я не уйду без тебя-а!
Он схватил ее за запястья и столкнул с пологого склона холма. Она с визгом скатилась вниз, подняла голову…
– Том, Антик! – что есть силы заорал Лекс: – Готовьтесь!
Ослепительная молния, прорезавшая небо; первый громовой раскат…
Вражеское наступление захлебывалось, ряды смешались.
– Да-а! Это прорыв! – заорал Том, бросаясь вперед, в город.
– Шик, – улыбнулся Антик, взведя арбалет.
… Дари, еще сбиваемая потоками шквалистого ветра, карабкалась на холм. Впрочем, она знала, что когда она доберется, все уже будет кончено…
Небо догорало. Дари подбежала к нему. Он приоткрыл глаза, провел рукой по ее выбившейся из-за уха пряди. Рука опустилась на землю. "Не уходи!.."
Ему не хватило сил…
Дари до крови закусила губы и зарыдала.
***
Сразу после запада, почти одновременно с ним, прорвался юго-восток и юг.
Наши вошли в город и по радиальным, сходящимся к центру улочкам потекли к главному осиному гнезду этой гражданской войны.
– Это Лекс, что ли, эту бурю устроил?
Тим медленно кивнул.
– Поразительно, как ему хватило сил?!
– Не хватило, – мрачно ответил Тим.
– Ч-черт… – прошипел я.
***
Долорес прорывалась ко дворцу.
Не везло ей с огнем; у нее на пути горели дощатые настилы.
Она решила пробраться по строительным лесам, что стояли на уровне неогороженного балкона ближайшего здания.
Но они были повреждены сильнее, чем она думала…
Леса пошатнулись и начали крениться. Долорес с криком легла на доски.
Конструкция относительно стабилизировалась, но выходила из равновесия при малейшем движении.
"Хорошо бы кто-нибудь подержал бы леса, пока я перебираюсь на балкон", – подумала девушка. Она подняла голову и увидала стоящую на балконе Лай-лай.
– Лай-лай, хорошо что ты здесь! – крикнула Долорес: – придержи, пожалуйста, леса…
Лай-лай уперла ногу в дерево… и отодвинула от стены.
Долорес чудом уцепилась за отстающую доску. Конструкция потеряла еще несколько элементов…
– Лай! Ты что, с ума сошла?..
Она стояла на балконе, уперевшись ногой в леса, в любой момент готовая их толкнуть и опрокинуть…
– Знаешь, Долли… Мы подруги с тобой, конечно… Но Антик мой.
Лай-лай толкнула леса.
Долорес выпустила из рук доску, и почувствовала, как начинает падать…
Но руку ее схватили и она с криком качнулась вдоль стены и кое-как была втянута на балкон.
Долорес, лежа на полу, прижала руки к лицу и мелко задрожала.
– Антик!..
Антик с каменным лицом обернулся… и поднял арбалет.
У Лай-лай перехватило дыхание:
– Ты… как ты…
Арбалет был взведен и готов к выстрелу. Рука на спусковом рычаге напряглась…
– Нет, Антик! – закричала Долорес, вцепившись в его руку: – Прошу, не надо! Не трогай ее!..
Антик несколько мгновений не двигался. Потом опустил руку.
Он все с тем же выражением лица посмотрел на Лай-лай, жалкую, насмерть перепуганную.
– Проваливай, – прицедил он сквозь зубы: – И больше никогда не попадайся мне на глаза. В следующий раз рядом может не быть человека, который меня остановит.
Лай-лай стояла несколько секунд, не в силах поверить в то, что услышала. Потом развернулась и бросилась бежать…
***
Дворец был уже взят. Я прошел по коридору и открыл дверь.
Он стоял у окна, заложив руки за спину.
– Господин министр, – официально сказал я: – Вы арестованы.
***
Дари медленно подошла к Энтину. Он приехал сегодня, пару часов назад. Всего на день отстал от беглянки.
Дари подошла и ткнулась ему в плечо. Энтин вздохнул, покачал головой и приобнял ее за плечи.
– Я не верю, – прошептала Дари: – что он ушел насовсем. Он не мог уйти насовсем. Я точно знаю, что он вернется…
Вдали, на холме, догорал погребальный костер.
– Знаешь, – после небольшой паузы сказала она: – Своего первенца я назову Алекс…
– Господи, – страдальчески простонал Энтин: – Пусть у нас родится дочка!..
– Глупенький, – усмехнулась Роза-Дарианна: – Думаешь, меня это остановит?
(31 декабря)
Я стоял на краю города, прикрыв глаза, и встречал новый рассвет.
Занимался новый день. Война закончилась, словно страшный сон, и теперь всходило солнце нового дня. Новой жизни.
Я чуть повернул голову на тихий шорох шагов на снегу.
Ко мне подошла Лиана. На губах ее чуть заметно поигрывала улыбка.
– Ты знаешь, какой сегодня день, Юссариан? – прищурившись, спросила она.
– Знаю, – усмехнулся я: – Сегодня день твоего восемнадцатилетия.
Лиана улыбнулась, чуть закусив нижнюю губу.
***
Том и Мэу сидели на крыше двухэтажного дома на краю города.
Мэу жмурилась на рассвет, трогательно подрагивая ресничками.
Том посмотрел на ясное зимнее небо.
– Слышь, Мэу, я подумал тут… – начал Том: – Если Юссариан будет не против, и разрешит остаться в отряде, может… выйдешь за меня?
Мэу открыла глаза, повернулась к Тому, и рассмеялась:
– Ты бы, это, поосторожнее с такими предложениями! Я ведь могу и согласиться!..
Эпилог.
Мы с Айятой по семейно-отрядному вопросу приехали в некий окраинный византийский городок.
– А я знаю, где мы здесь можем бесплатно остановиться, – хитро прищурившись сообщил я.
… Я постучался в знакомую дверь.
Энтин отпер, поднял брови и глубокомысленно промычал.
– Юджин, привет! – весело крикнула Роза-Дарианна.
Нас пригласили к столу обедать.
Мы сели напротив мальчика лет четырех, с типично Энтиновской внешностью: такими же волнистыми каштановыми волосами и зелено-карими глазами.
– Как зовут? – спросил я у Энтина.
– Ну, догадайся! – хмыкнул тот.
– Ясно, – усмехнулся я: – Привет, Алекс.
– Здг'авствуйте, – осторожно ответил тот.
– М-м-м, – протянул я: – "Р" не выговаривает?
Энтин насупившись, скрестил руки.
– Ничего, – поспешил утешить его я: – К тринадцати заговорит.
