Виктор Ночкин - Хищники Дня и Ночи
За озером дорога выпрямилась, путники миновали перекресток, уводящий к деревне, о которой говорил Свифт. Начали попадаться встречные повозки, запряженные тарвулами. Солнце склонялось к западу, тени становились длиннее – непривычно бледные тени. Темнота не могла сгуститься по-настоящему, так как отраженный горами солнечный свет падал и сюда.
Грунтовые воды, видимо, поднимались ближе к поверхности, так что все чаще попадались участки растительности. Иногда встречались овраги, промытые водой, стекающей после дождя к соленому озеру. Чужая земля, оглядываясь, думал Чаглави. Чужая земля!
* * *Чем дальше на юг, тем более живой становилась округа. На склонах там и сям, где хотя бы в течение части суток держится тень, пробилась бурая травка. Стали попадаться заросли кустарника. Сперва это была серая колючка, затем Чаглави стал замечать деревца с зелеными кронами. Листья – жесткие и тонкие, напоминающие наконечники копий, но все-таки это уже были листья! Изредка появлялся джуд – чахлые, тонкие побеги. Видимо, тот, что подрастает, тут же срезают деревенские Дневные для своих нужд.
Таклан пояснил, что в стороне, позади зарослей, находятся деревни, край здесь небогатый, поля приходится поливать… Но здесь солнечный свет уже не столь губителен, как у подножия гор, да и вода неглубоко. Колдуны научили здешних Дневных находить воду между холмов, так что можно выращивать сорж и прочие выносливые неприхотливые культуры.
К городу путники подъехали после захода солнца. Сумерки в этом краю выглядели очень странно. Свет, отраженный скалами, уже рассеянный, слабый, не ложился на землю, а уходил вверх, поэтому небеса были необыкновенно высокие, прозрачные и легкие. В них можно глядеть после заката.
Городские укрепления оказались похожи на бармутские. Те же длинные стены и четырехгранные башни, та же прокаленная солнцем утоптанная глина. Здешние стражники Таклана узнали, назвали по имени. Один поинтересовался, когда можно будет зайти в представительство заменить аккумулятор. На колдуна солдаты глядели без удивления, разве что самый молодой – откровенно пялился. Еще не насмотрелся на чародеев из Замка. О Чаглави никто не спросил, юноша спокойно въехал в город, пряча лицо под шляпой.
Город и внутри стен не слишком отличался от Бармута. Разве что не так воняет, болота в центре поселения нет. А в остальном – похоже. Улицы, тесно застроенные двухэтажными зданиями с темными щелями окон, узкие переулки, куда выходят заборы и ворота. Зелени больше, кроны деревьев за оградами гуще и пышней.
Таклан жил неподалеку от ворот. Между воротами и рынком, в самом оживленном месте, так пояснил агент. Очень удобно для его ремесла.
Телега остановилась, Джеремия спрыгнул, чтобы открыть ворота. Чаглави сунулся было помогать, но колдун остановил его: «Сиди. Шляпу не снимай».
Вкатили телегу во двор, тут уж Ночной слез и затворил ворота. Двор был попросторней, чем у Перувака, у ограды росло несколько деревьев. На одном оказались фрукты – маленькие и зеленые. Не созрели еще.
– Нынче у меня в доме пусто, я ведь в Замок подался, все подъел, – заявил агент, – но если завтра погостите, угощение на славу приготовлю.
– Ну что, будем отдыхать? – спросил Свифт у молодого спутника.
Тот растерялся, старшему не полагалось просить его совета.
– Лашман велел спешить, – выдавил из себя Ночной.
– Я тоже хочу скорей попасть на корабль, – согласился Джеремия. – Таклан, давай лучше завтра поедем. Угощение в другой раз.
– Это будет подозрительно, если я сразу уеду. Обычно я после возвращения из Замка занимаюсь делами в представительстве. Агенты из городов южнее приезжают за своей долей, а я их здесь жду.
– А сейчас ты нас на юг повезешь, хоть сразу, хоть днем позже, дома не задержишься. Все равно непривычно. Так что лучше поскорей отправляться. Давай, что найдется, поедим, да и спать ляжем.
Таклан, должно быть, имел представление о жизни Ночных, но бассейна с теплой водой у него, конечно, не нашлось. Однако он, по крайней мере, притащил кувшин и предложил смыть пыль с лица и рук. Вода была затхлая – из запасов, сделанных агентом до отъезда.
Таклан попросил гостей подождать, сам ушел к соседям, возвратился с корзиной снеди и новым кувшином. В сосуде была свежая вода. Хозяин поискал в ветвях плодового дерева, выбрал желтый шарик покрупней и выдавил сок в широкую чашу с водой. Получился пряный кислый напиток. Стосковавшемуся по хорошему питью Чаглави вода с соком показалась даже лучшей, чем шата. Таклан прибеднялся, когда просил остаться на день, чтобы он смог принять гостей как следует… Но снедь в корзине была славная, хотя происхождение части продуктов Чаглави и не сумел опознать.
– Соседи будто ждали тебя, – заметил Джеремия.
– Не то чтобы именно сегодня ждали, – кивнул хозяин, – но они знают: когда я из Замка возвращаюсь, у меня пусто. Так что запас держат.
– Возьми-ка, с соседями рассчитаешься, – Свифт отдал свои бейраховы зубы агенту.
Богатый подарок! Чаглави такой поступок понравился – вполне в духе Ночных, вождь одаривает отличившегося слугу. Таклан не подал виду, что обрадовался, сказал только:
– Соседи мне и так обязаны, очень выгодное дело – рядом с представительством жить.
– Ничего, бери, – настоял Свифт. – Ну что, завтра выезжаем?
* * *Ночь провели уже не в сарае – Таклан, конечно, пригласил в дом. Чаглави опять не спалось – когда все улеглись, он повертелся на тюфяке, потом встал и пошел по комнатам, поглядеть, как живут Дневные. Агент был, по местным меркам, богатым человеком, сам хвастал за ужином, что соседи завидуют. Вот юноше и стало интересно, как выглядит дом богатого Дневного в сравнении с дворцом Лашмана или отцовской усадьбой. Что сказать? Варвары… В доме нет помещения, сложенного из камня! У Ночных признаком богатства и древности рода считалось наличие старинной части жилого строения – каменной, сложенной из грубо отесанных блоков в седой древности. Здесь повсюду была глина – да не шервановая, а простая, замешенная на воде. И нигде не нашлось бассейна. Вот варвары… Дом Таклана был поделен на маленькие аккуратные комнатки, стены – ровно выглаженные, мебель – плетенная из джуда, только в хозяйской спальне – из досок. Из спальни Чаглави быстренько убрался, чтобы ненароком хозяин, проснувшись, не испугался. А по другим комнатам побродил. Свет ему был не нужен, так что Чаглави спокойно, в привычной мирной темноте, глядел и удивлялся.
Деревянная мебель у варваров ценится высоко, но как можно сравнивать дерево и вечный камень родовой усадьбы Чаглави? Дневные – другие, совсем другие.
Но вместе с тем презирать варваров у юноши как-то не получалось. Очень уж аккуратное жилище было у агента, как ни кичись каменной основой старинного жилища в родовом поместье, а Чаглави понимал – никто из Ночных не сумеет выставить стены так точно и заровнять так гладко. Все-таки в новое время, овладев кое-какой магией, Дневные стали не такими уж варварами, какими Чаглави представлял их прежде. Странно.
На рассвете тронулись в путь. Рассвет здесь – уже совсем светлое время, снова небо высокое и прозрачное, повсюду ровное серое мерцание. А с востока уже подсвечивает розовым. Картина могла бы показаться красивой, но Чаглави знал, что розовый свет предвещает дневной слепящий жар. Так что поглядел напоследок в непривычно высокое небо, словно попрощался до вечера, да и нахлобучил шляпу.
Таклан разгрузил повозку, оставил только то, что следовало завезти агентам в другие города. Сперва – в представительство, которое по пути, а после, распрощавшись с попутчиками, Дневной намеревался сделать крюк.
К югу от города местность была еще более зеленой и обжитой. Таклан пояснил, что здешние края считаются плодородными землями. Дальше к югу снова пойдут пустоши. До моря оставалось два перехода, оба – немного короче, чем предыдущие, когда нужно было пересечь пустыню.
Мало-помалу Чаглави привык к здешнему пейзажу. Зелень была в стране Дня не такой сочной и зеленой, как на севере, она казалась Ночному тощей и серой, но все же не пустыня. Изредка вдалеке виднелись поселения, кустарника вдоль дороги стало меньше, полей – больше. Частенько попадались путники, у города дважды дорога оказывалась перегорожена стадами газлонов. Пастухи с длинными джудовыми посохами гнали отары на пастбище. Здешние звери были толстые, ухоженные, не то что у Ночных. У местных волосатые не считались нечистыми животными.
Солнце карабкалось все выше, припекало и слепило. Дорога опустела – кому нужно сделать короткий конец, успели с утра… Жар и свет здесь были не такими жгучими, как рядом с великими горами, но все-таки юношу разморило, и он уснул, вытянувшись в повозке, благо теперь места стало больше.
Проснулся Ночной, когда солнце уже катилось к западу. До вечера было далеко, но и жара еще не начала спадать. Чаглави снова пропотел под накидкой, во рту пересохло и появился неприятный привкус – скорей всего, от местной воды и непривычной пищи. Юноша скинул плащ, потянулся и попросил попить, Таклан протянул бурдюк и чашку. Ночной напился, в голове немного прояснилось.
