Екатерина Дей - Амир
И все-таки наступил момент, когда я смогла сама поднять руку и даже помахала ею Вито, под умильным взглядом Фисы.
– Вот и славно, вот и молодец, а теперь девонька купаться пойдем, русалкой заделаешься, водица она завсегда помогает, в воде оно легче будет.
Вода в бассейне была такая голубая, что я зажмурилась, а Вито так и вошел в нее, бережно прижимая меня к себе.
– Костюм-то замочишь, ну да ладно, у вас небось их как одеял, каждому по десять, деньги девать некуда, Рина, ты посмотри, ничего им для тебя не жалко. Витек, осторожно, не утопи красавицу нашу, только пусть немного в ней полежит, да руками побулькает.
4
Теперь ко всему добавилось плавание в голубой воде, правда долго я там не могла находиться, почти сразу засыпала. Фиса радовалась каждый раз, когда я начинала двигать чем-нибудь самостоятельно, то другая рука поднялась, то нога шевельнулась.
– Рина, ты не бойся, шевели сама, работай, належалась уже, теперь сама все делать будешь, и ходить легко, как птичка прыгать, и руками своими, крылышками взмахивать, скоро петь будем, горлышко тоже промылось. Не молчи, скажи слово золотое, говори девонька, не молчи.
Постель мне заменили, не тот пух, мягко, но я уже чувствовала поверхность. Махать руками и ногами было интересно и смешно, Вито, которого Фиса так и не смогла выгнать, чтобы он меня не стеснял, только отвернулся, но внимательно наблюдал в стекле окна, за которым так и оставался ясный день. Но говорить я не хотела, улыбалась им и молчала.
Вито водил меня по комнате, придерживая за плечи, а Фиса руководила процессом, крепко схватив за руки:
– Шажочек, еще один шажочек, иди, миленькая, иди, красавица, ножки свои распрекрасные ставь на коврик, он мягонький, не поцарапает.
Через несколько дней таких трудов, я, размахивая руками в разные стороны, уже сама прошла путь от постели до окна и рухнула в кресло. Вито радостно улыбнулся, а Фиса всплеснула руками:
– Скоро гулять будем, а теперь кушать, девонька, кушать, милая.
Когда я проснулась после похода к окну и достаточно плотного обеда, в комнате был только Вито, Фисы не было. На мой вопросительный взгляд, Вито сразу объяснил:
– Фиса проверяет травы, которые привезли.
Он стоял у окна на фоне яркого солнечного дня, и я спросила полушепотом:
– Зима?
Он склонил голову, вздохнул и в его руках появился пульт. Пейзаж за окном странно посветлел, а потом совсем исчез, появилось все в серых тучах хмурое небо, а в стекло бил крупными каплями дождь. Я не стала спрашивать, сколько времени прошло с того дня, когда я стояла на скале с Амиром и на меня рухнула боль. Много, раз уже пришла зима, много. Неопределенный срок моего присутствия в этом дворце.
– Спасла?
– Да.
Вито ответил, не поднимая головы, и я не увидела его глаз, лишь плотно сжатые губы.
– Что-то не так?
– Мы не знаем, все должно было быть иначе.
– Амир?
– Фиса запретила ему встречаться с тобой. Он был рядом и все видел, но ничем не мог тебе помочь, и мы не могли. Только Фиса и королева.
– Зеленые глаза это она?
– Да.
Он неожиданно оказался у постели и встал на колено, удивленно спросил:
– Ты ее помнишь?
– Только глаза, а потом удар, я… мало что помню.
Он опустил голову и невесомо коснулся моей руки:
– Я видел записи с королевой, умом понимал… но то, что происходило с тобой…человек этого не может выдержать.
– С ней так же было?
– Она была первой, кто выжил.
– Первой…
– Ты тоже первая. У нее процесс проходил иначе. Амир тебе расскажет все.
– Расскажи ты.
– Нет, девонька, нет, милая, это пусть тебе паразит этот рассказывает, ишь ты, вздумал, такое с тобой сотворил и в кусты! Нет! Вот пусть сам с тобой и говорит!
Разгневанная Фиса уперла руки в бока, еще половника в руках не хватает, глаза сверкают, только попадись ей этот паразит, уж она ему покажет. Но неожиданно одумалась и заявила мне:
– Рано тебе с ним говорить, вот на ноги нормально встанешь, чтоб от ветра не качало, сама по морю голубому поплывешь, да в морду его поганую плюнуть сможешь, вот тогда и говори.
И в доказательство своих слов так намяла мне косточки, что я практически бездыханная кричать даже не могла. А она все приговаривала:
– Вот так, силы набирайся, с ним хитромудрым просто так нельзя разговаривать, его надо бить постоянно, чтобы боль человеческую понял, на шкуре своей почувствовал, как это жизнь отдавать.
Когда она наконец удовлетворенно вздохнула и ушла мыть руки в ванную, я посмотрела на Вито и ужаснулась: он сидел у окна на полу и закрыл лицо руками.
– Вито, я … прости, я не буду больше кричать.
– А ты ему таких слов не смей говорить! Это он на коленях перед тобой ползать должен! Прощения измаливать за хозяина своего, да свою будущую жизнь! В новый мир на твоем горбу въехать захотели, шиш вам!
И даже фигу изобразила своими маленькими пухлыми пальчиками, но опять как-то очень резко успокоилась, странно на Вито посмотрела, легонько вздохнула:
– Ладно, скажи ироду этому, пусть к завтрему готовится. Только чтобы сильно не беспокоил красавицу нашу, волнения ей ни к чему. Иди.
Вито встал и, не посмотрев на меня, вышел, а Фиса тяжело опустила плечи и села в кресло у окна, посмотрела на него и заворчала:
– Вот нелюдь, и окно показал, ну уж что теперь, сама проговорилась.
Мне хотелось успокоить ее, и я улыбнулась:
– Значит, это ты не хотела мне время показывать?
– А кто ж еще? Эти-то ничего в людях не смыслят, я им одно, а они свое гнут, энергия да энергия, а какая энергия, если ты ему в один момент свою жизнь отдала, одна ниточка и осталась.
Она погладила ладошкой колено, расправила ткань и подняла на меня строгие глаза, сокрушенно головой покачала:
– Ты девка, вот что, послушай-ка меня, я тетка старая, жизнью тоже сильно битая, но одно скажу, почему ты выжила, никто не знает. Только королева эта ихняя может что и понимает, уж больно она за тебя переживала, да этому ироду мозги вправляла, хотя муж все ее увести от тебя пытался. Сильна скажу тебе, ой сильна, как зыркнула зеленью своей, как крикнула, ножкой топнула, никого слушать не стала, только, говорит, я могу это сделать, никто мне не указ.
Неожиданно засмеялась довольно, ручкой махнула.
– Этот ирод даже на колени перед ней встал, руками от нее спрятался, глаза свои бесстыжие прикрыл, спаси, говорит, я не успел ничего, даже поговорить не смог, как все и случилось.
И зашептала громким шепотом:
– Убить себя просил мужа королевы, меня, мол, убейте, а ее спасите. Вот оно как. Только она его слушать не стала.
Фиса утерла губы уголком платка, опять головой качнула.
– Но ведь и у нее с первого-то разу ничего не получилось. Ты только корчишься, да сипишь, кричать уже совсем не могла.
Она вздохнула, но продолжила, и взгляд опять стал строгим.
– Ты слушай, тебе это знать надо, может ирод этот ничего и не скажет, а меня подальше от тебя отправит, чтобы лишнего тебе не сказала.
– Не отправит.
Вито стоял в дверях весь черный, не лицо, а маска, даже глаз почти не видно. Но Фиса его не испугалась:
– Ты, Витек, пойди, погуляй, мне с Риной поговорить надо. Иди, и так все знать будете, пусть твой хозяин подумает, как с ней завтра говорить будет.
Я тоже хотела, чтобы Вито ушел, все, что говорила Фиса, пока осталось только словами, я ничего не понимала. Вито голову опустил, кивнул и вышел.
– Зачем Амир просил себя убить?
– Так он же жизнь из тебя и вытянул. Ты ему свою жизнь так отдавала, ты для него спасение.
Жизнь. Я отдавала Амиру свою жизнь, вот что он не смог мне сказать, не успел. Голубой шар, я для него та половинка. Но на фресках они покупают женщину, и она потом живет в доме, никакого намека на то, что происходило со мной. Или не живет? Может, она погибает, чтобы жили другие? Отдает свою жизнь мужчине, и он защищает остальных? Я отдавала свою жизнь, чтобы Амир смог защитить свой возрождающийся народ?
– Ты, девонька не думай пока, я тебе всего не могу сказать, пусть сам все и говорит. Ему во многом тебе признаться придется, боюсь, не хватит ему храбрости самое важное тебе сказать, тут никакая королева помочь не сможет. Да она сама так и сказала.
– Как сказала?
– От тебя все зависит.
Слова королевы Фиса сказала совершенно другим тоном, спокойным и четким. И от кого? От Амира? А может от меня? Но Фиса в подробности вдаваться не стала, продолжила рассказ о моем спасении:
– Дочка его помогла, вот надо же, такой ирод, а какая у него девочка, в мать пошла. И умеет много, сила в ней большая, она и сказала, как надо сделать, без королевы, конечно, не обошлось, ты ее только и услышала, а потом и Маша за руку тебя взяла.
– Мари?
– Да, Машенька.
– Мне сон странный приснился, в нем люди какие-то были, много.
– Так это Машенька тебе их силы и передала, вот ведь умница, я такого никогда не видела! А у этих ты не берешь, он и так к тебе, и за руку брал, и руку на голове держал, да и других королева с собой приводила, ни у кого не получилось.
