Екатерина Хаккет - Эпоха Дугаров
– Он может быть полезен! – запротестовала я, понимая, что та хочет сделать.
Однако искры с кончиков ее пальцев быстро переродились в пожар. Толстяк вспыхнул, а эльф загорелся вместе с ним, как будто облитый маслом. Так ярко, что защипало глаза. Снова вонь горелого мяса и душераздирающий вопль. Дым. Насколько бы мальчик не оказался хорошим магом иллюзий, крик боли, рвавшийся изнутри, был настоящим. Нестерпимым и ужасающим. Сквозь пламя я видела, как сгорают кудряшки, кожа, лицо, руки, ищущие спасения. Как он тлеет до костей, а затем гаснет.
Догорающие останки напоминали бесформенную черную массу.
– Ты чудовище! Монстр! – когда тьма вновь спустилась с деревьев, незнакомка исчезла, но я продолжала чувствовать ее присутствие. – Можно было просто свернуть ему шею и прекратить страдания! Зачем сжигать заживо?! Он был достоин лучшей смерти!
Амулет снова раскалился и засиял, но я сорвала его с себя и с отвращением отшвырнула в заросли.
– Где ты была, когда я попала в О’нес?! Почему ты не спасла Орнеллу и Амидэ?! Почему не помогала раньше?!
В ответ, как всегда, тишина. Она бросила меня как Аэдан перед таверной. Я осталась сидеть в гордом одиночестве посреди дороги с трупами и обгоревшими донельзя костями.
* * *– Сколько их еще?!
– Не знаю! Гоните всех на улицу!
И Морокеи послушался собственного приказа. Столкнувшись с черноволосой магичкой, что вновь собиралась всколыхнуть заклинанием воздух, он ударил ее плашмя мечом и вытолкнул во двор. Следом за ними из полуразвалившейся таверны вылетело двое потрепанных южан в потрепанной броне. Преданные воины и славные бойцы, они с самого начала битвы держались рядом. Юноша не знал их имен, поэтому одного про себя называл «Лысоголовый», а второго «Хитрец» из-за прищуренных глаз.
Примеру южных воинов последовали и гёто. Под натиском изогнутых мечей они выгнали из таверны всех оставшихся противников и окружили их. Несколько магов, и трое крестьян. Глаза людей казались бездумными и затуманенными. Когда рослый колдун в поварском фартуке махнул рукой, те без чувств рухнули наземь.
– Хватит, – прищелкнул он языком.
– Кто вас послал? – повысил голос Морокеи. Меч не дрожал в его руке, хоть сам юноша не успел протрезветь, будто жажда крови опьяняла его еще больше.
– Мы не в игры пришли играть, – сплюнул маг, потирая окровавленные рукава. Его совсем не смущало численное превосходство воинов. – Мы забрали эльфийку и наша задача выполнена. Мы уходим.
– Но они убили Марка! – со слезами на глазах продолжала возмущаться девчонка. – Они должны заплатить!
Двое других молчаливых заклинателей проводили взглядом Демиана и его убогую свиту, возникшую в дверях.
– Где эльфийка, ублюдки?! – прорычал один из гёто. Даже в темноте его разгневанное лицо не скрывало красных оттенков.
Не озадачиваясь объяснениями, маг что-то кинул себе под ноги, окутав ночь густым дымом. Где-то поблизости послышалась возня и лязг стали – они хотели сбежать.
– Держите их! – скомандовал Демиан и скрылся в белом тумане.
Ортакор побежал на шум, довольствуясь только слухом, но тут кто-то с силой оттолкнул его в сторону, помогая избежать удара, прилетевшего сверху. Земля сотряслась. Человек, кем бы он ни был, повалил Морокеи и закрыл своим телом. На них посыпался песок и куски замёрзшей грязи. Сквозь дымку проступил огромный силуэт и два желтых, светящихся глаза.
– Дракон! Это дракон! – заорал кто-то сбоку.
Началась суматоха. Взмах крыльев огромного ящера осыпал южан новым слоем земли, а испуганные крики перемешались с огненными вспышками обороняющихся магов.
– Лежи! – прорычал Лысоголовый, вдавив Ортакора в замершую траву. Массой он определенно превосходил паренька, но тот продолжал сопротивляться.
Крылатое чудище вдруг взмыло в воздух и приземлилось где-то за пеленой дыма. Послышался громкий треск: либо дерево упало, либо рухнул дом. Новая серия магических всплесков отразилась в ночном небе.
– Морокеи! Милорд!
Юноша лягнул ногой южанина и выбрался из-под него. Он должен был убить хотя бы одного мага! Руки зудели от предвкушения, а легкие полыхали от холодного воздуха. Дыхание сбивалось. Морокеи бежал сломя голову на звуки сражения через туман, но когда вышел из него, округу огласил жуткий вопль.
– Кошмар! – Демиан остановил юношу, схватив его за плечо. – Даже врагу такой смерти не пожелаешь!
Дракон возвышался над крышами одноэтажных домов, заслонив вражеским магам пути к отступлению. Шипы торчали у него из спины и головы, напоминая рога. Мощные когтистые лапы, думал Ортакор, могли бы поднять в воздух не одну корову. Маги поливали чудовище огнем и другими заклинаниями, без ущерба стекающими по его черной чешуе. Все застыли на дороге, разинув рты, понимая, что врагу не уйти. И не выжить. Маловероятно, что многие из присутствующих часто встречались лицом к лицу с магами и настоящими драконами.
Жалкие атаки противников только разозлили ящера. Издав пронзительный рев, он размозжил двоих заклинателей о каменистую твердь тракта, третьего рассек шипами на хвосте, а магичку, что любила оглушать взрывами, он подкинул в воздух и, заглотив, сжал челюсти, острее любых сабель и клинков.
Она успела лишь пискнуть, прежде чем исчезнуть в его пасти. Враг был повержен, но никто так и не тронулся с места. Дракон не спешил улетать и пристально наблюдал за людьми стеклянными глазами.
– Святые духи, – прошептал Хитрец и снял впопыхах надетый шлем. С его лба стекал пот. – Да спасет нас всех Дугар, – и приклонился перед ящером, присев на одно колено.
– Дугар, – произнес где-то позади Лысоголовый и также присел, почтительно склонив голову.
Южане – диковатый народ, со своими замашками и жестокими законами, но уж с очень набожными сердцами. Наблюдая, как солдаты превращаются в пресмыкающихся, Морокеи так же упал коленями на траву. Но не из благих чувств к крылатой твари, прислуживающей Присцилле, а чтобы не выделяться из общей толпы. Примеру южан последовали гёто и северяне. Даже эльф-полукровка, взлохмаченный и грязный, согнулся в три погибели. Подруга Демиана упала на землю одной из первых, коснувшись золотыми волосами мерзлого инея.
Пошел снег. Небеса разродились белыми хлопьями. Когда дракон, наконец, покинул деревню, извергнув из ноздрей пламя, все стали озираться по сторонам, озадаченные и испуганные. Разрушенные дома и кровавое зрелище не оставило никого равнодушным.
– Офицер Д’Халья, скольких не хватает? – выдохнул Амон облачком пара.
Лысоголовый мрачно нахмурился. Вид у него был хуже, чем у землекопа.
– Вон там Милтар и Кодди, – указал он рукой на два бездыханных тела у таверны. – Внутри я еще видел Толлара, проткнутого вилами, и одного гёто. Думаю, стоит провести перекличку.
Немногочисленные заморские воины сбились в кучу. Неясно как, но старик, изрядно вымотанный, стал называть каждого по имени, будто внемля совету. Демиан осмотрел своих союзников и позднее произнес:
– Не хватает Присциллы и переводчика.
* * *И вот мы здесь. Стоим у высоких, украшенных узорами бронзовых дверей в тронный зал Ортога. Один единственный шаг отделял меня от окончания путешествия длиною в жизнь. Я прошла всю Берселию, билась с наемниками, магами, обретала и теряла друзей, боролась с рабством, не раз висела на краю гибели, и все это для того, чтобы вернуться сюда и взглянуть в лживые глаза человека, ложью и обманом заполучившего трон.
Теперь я не хотела мести, я жаждала лишь справедливости. Таинственным образом Хаку вернулся ко мне, и чувства отмщения более не мучили душу. Я пришла, чтобы избавить империю Виллион от «Гнилого» и прочей падали, отравляющей Север. Ведь это был мой дом, который воспитал меня и принял такой, какая я есть. Эльф или человек – не важно. Главное – то, кем ты чувствуешь себя, какую цель преследуешь, и что составляет тебя изнутри. И я была Присциллой Де’Лин – человеком, желающим восстановить прежний порядок, вернув трон тому, кто по праву должен его занимать.
«Сказала эльфийка, прославленная грабежами и убийствами» – хмыкнул внутренний голос.
Я долго ломала голову: смогу ли я противостоять лорду Джованни, когда сойдусь с ним в поединке? Все же за столь короткий срок мы изменились до неузнаваемости. Для меня он стал некромантом, повелителем теней, обманно манипулирующим мной, как фигуркой на шахматной доске, а я заполучила эльфийские уши – потеряла человеческий облик, но при этом как заново обрела себя. Мой разум был чист, не впитывая яда нерешительности, злобы и отчуждения. Я чувствовала, что перестала быть блеклой тенью, у которой украли нечто большее, чем свободу выбора и ориентиры жизненного пути.
И я знала – кровь прольется.
Лишь для Демиана и остальных это был дипломатический визит, а мы же с Солом сомневались, что сможем протянуть до заката. Ну, а если бы протянули, то он стал бы самым удивительным за прожитые двадцать лет.
