Война двух королев. Третий Рим - Дмитрий Чайка
Первые этажи занимали лавки и мастерские, причем все они собирались в районы, называемые концами. Сейчас я шел через Хлебный конец, где жили те, кто имел отношение к съестному. Запах тут стоял одуряющий, и я мужественно сглотнул слюну, проходя мимо развала со свежими булочками. Мы идем в центр, на ярмарку. Там можно поглазеть на канатоходцев, акробатов и глотателей огня. Школу лицедеев халифы давным-давно выгнали из Газы, и она перебралась в Александрию, под крыло просвещенных императриц. Здесь, в Братиславе, очень сильные труппы собирались. Нам с Янушем ужасно пантомимы похабные нравились, мы сюда из-за них-то и шли. Впрочем, я все это делал по инерции, привыкая к своей новой жизни. Старт, конечно, получше, чем в прошлый раз, но тоже на троечку с минусом. Солдат ведь тот же раб, хоть и на определенный срок. А этот срок еще как-то прожить надо…
— Эт-то-о еще что тако-ое? — разинул я рот, уставившись на театральную афишу, которая смотрелась в средневековом городе примерно так же органично, как трамвайные рельсы, которых здесь и в помине не было.
— Чего еще? — недовольно остановился Януш, который жутко боялся пропустить очередную историю про старого мужа-рогоносца и его блудливую жену. — Это же театр, пьеса слезливая, для баб. Чего мы там не видели?
— Сходить хочу! — простонал я, читая название. — «История нежной любви его светлости Кия Отважного и прекрасной принцессы Гудрун, Девы Одина». По мотивам знаменитой саги британского скальда Хельги Фрелси! С ума сойти!
— Нет, Стах, ты точно спятил, — мой единственный друг покрутил пальцем у виска. — Билет пятак стоит. Ты что, внезапно разбогател?
— Я пойду! — решительно ответил я, видя, как зазывала прислушивается к ударам колокола. — Там же вот-вот начнется.
— Да, знатно тебя по башке приложили, — вздохнул Януш. — Может, в последний раз в город идем. Нас же через две недели на практику отправляют.
— А куда? — заинтересовался я.
— В Торуньский замок, — поморщился Януш, который без мыла мог влезть куда угодно и обычно знал все и обо всех. — Та еще дыра. И комендант тамошний, говорят, из княжат. Бедный, как церковная мышь, а потому злой как собака. Хуже нет таких. Гонору на троих, а сам голытьба голытьбой…
— Я пошел, — решительно кивнул я и сунул монету зазывале. Тот почему-то воровато оглянулся и суетливо пропустил меня в зал. Или я чего-то не понимаю, или люди за прошедшие сотни лет не изменились ни на каплю.
— На работе ты не гость, унеси хотя бы гвоздь, — вспомнил я старую советскую истину и приготовился отдаться великой силе искусства.
Погасили лампы, мальчишки оттащили в сторону грязную тряпку, выполнявшую здесь роль занавеса, и раздалась заунывная музыка. Януш оказался прав. В зале сидели почти что одни тетки, и лишь пара понурых личностей мужского пола, у которых на лбу было написано, что они из славной породы подкаблучников. Иначе как грубым насилием нормального мужика сюда не затащить. Не пьеса, а сопли с сахаром. Но тем не менее, я мужественно терпел, пытаясь выудить хоть крохи смысла из пафосных завываний и заламывания рук. Артисты здесь были совсем не огонь.
Впрочем, Гудрун оказалась девчонкой премиленькой и махала деревянным мечом с таким пылом, что даже партнеры по сцене поглядывали на нее с немалым опасением. Роль Кия играл жеманный хиляк, который на моего свирепого сыночка был похож как… Да никак он на него не был похож. Кий бы его щелбаном убил, как муху, причем просто за сам факт этих кривляний. Он театр терпеть не мог, он любил охоту и баб. Актеры что-то говорили, целовались и танцевали, взявшись за кончики пальцев, и я почти уже заснул, но тут приключился финал. Гудрун выстрелила из лука в Святую Ванду и пробила ее насквозь. Служки погасили лампы, и наскоро в темноте приделали к толстой тетке, игравшую роль моей невестки, нужный реквизит. А потом вышел Берислав, перекрестил Гудрун, и она вспыхнула ярким огнем. Впечатлительные дамы взвизгнули, но на самом деле в жаровню плеснули какой-то вонючей жижи, и Гудрун, прячась за столбом пламени, жалобно заплакала, выдавая вирши пятистопным хореем. Берислав перекрестил и Ванду тоже, и та, как ни в чем не бывало, встала и ушла за кулисы. Кий, не выдержав гибели любимой, бросился на толпу врагов, убил их всех, но получил стрелу в спину и умер, сказав перед смертью прочувствованную речь в стихах.
М-да… Теперь примерно понятно, чем там у них все закончилось… Чокнутая дочь Сигурда зачем-то приперлась в Словению, попала в самое пекло и сложила здесь свою дурную головушку. Берислав победил Кия, и Ванда во всем этом оказалась как-то замешана. Причем она влезла в разборки братьев настолько плотно, что любимый сыночек вымарал из моего плана святую Марию Братиславскую и назвал Орден именем своей жены. А вот Кий точно остался жив, потому что князь Ростислав Ингваревич от рода Рюрикова вполне себе процветает, контролируя торговый путь по Волге до самого Нижнего Новгорода, который располагается точно там, где ему и положено быть. Никакого пути из варяг в греки тут не было и в помине, ввиду полнейшей ненадобности. Хочешь торговать с империей — иди и торгуй. А вот с Персией, как в моей прошлой жизни, были проблемы. Скандинавы, франки и купцы из руян, поморян и бодричей шли от Невы по волокам до верховий Волги, а оттуда до ее устья, где платили пошлину кагану болгар. Затем они плыли по Каспию, добираясь до рынков Рея и Исфахана. Я все это когда-то слышал обрывками, потому как уроки истории босякам из восьмого взвода не полагались вовсе. Нам только немного
