Время жить. Сопряжение миров - Мила и Виктор Тарнавские
Поначалу они остановились в «кармане», не доезжая до блок-поста. Жабыч забрал с собой Братца Хо и куда-то побежал договариваться, утрясать формальности. После примерно часового ожидания наставник вернулся. Под его руководством Илья проехал на охраняемую территорию и свернул направо, где на большой площадке стояло несколько десятков транспортных средств. Братец Хо уже ждал их на свободном месте, держа в руках два флажка – темно-зеленый с узкими белыми и черными полосами, а также темно-оранжевый в лиловую крапинку. Как понял Илья, первый символизировал Братство, а второй означал получение временного покровительство от местного босса, на чьей земле велась торговля.
Сама по себя ярмарка, точнее, именно эта часть не слишком впечатляла. Их трейдер оказался самым крупным зверем в настоящем зоопарке из разномастных фургончиков, обшарпанных грузовичков, телег и тележек. Товар, насколько мог видеть Илья, не поражал разнообразием. Много зерна и бобов в мешках, в нескольких местах продавались пиломатериалы, железные изделия, большие глиняные горшки, которые, наверное, стоило назвать амфорами, и прочая хозяйственная утварь явно местного кустарного производства.
Покупателей здесь было чуть ли не меньше, чем продавцов. Пожилые кронты, окруженные целыми свитами из молодежи, не спеша передвигались от одного фургона к другому, вели степенные разговоры с торговцами, смотрели товар и шли дальше, будто ничего и не присмотрев. Время от времени по площадке перебегали рысцой некие странные личности, о чем-то беседовали с продавцами и снова исчезали. Тем не менее, сделки заключались: время от времени к продавцам подходили грузчики с тележками и забирали товар.
Поначалу Илья никак не мог понять алгоритм такой торговли, а потом у него вдруг все стало на свои места. На Земле им рассказывали, что кронты издавна считали денежные дела «некрасивыми», поэтому вели их через посредников-компрадоров, богатых, но презираемых. Позже, когда Империя завоевала Кронтэю, именно они стали ее опорой на планете и верными слугами. Именно из компрадоров и их потомков с имперским гражданством состояла нынешняя кронтская верхушка.
Первые два часа, измеряемые ярмарочным колоколом, отбивавшим каждую четверть, ничего не происходило. Жабыч время от времени общался с потенциальными покупателями, Илья с Братцем Хо скучали, изображая его свиту. Пока что кузов трейлера не покинул ни один мешок цемента, ни единый лист гипсокартона.
Внезапно наставник, завершив очередную беседу, повернулся к ним, с довольным видом развернув уши.
– Эй, птенчики, нам сегодня повезло. Сам господин Стек Мун Фой заинтересовался нашим грузом. Он берет все с доставкой. Его прислужник прибудет через час, чтобы провести нас в поместье. Вы пока можете сбегать на торжище и перекусить в трактире. Советую вам также обзавестись котелком и мисками – лучше места вы не найдете во всей округе.
– Мы благодарим за совет, наставник, – поклонился Илья.
– Тогда шевелите лапками, болваны! Через три удара колокола чтоб были здесь! Если прислужник босса Стека прибудет раньше вас, я уеду, а вы возвращайтесь обратно пешочком, хе-хе...
После такого напутствия Илья с Братцем Хо и вправду не стали мешкать. Колокол в прошлый раз звонил довольно давно, так что у них оставалось лишь немногим больше трех четвертей часа.
«Первое правило Ходжи Насреддина – следить за базаром!» – пробормотал про себя Илья, когда они перебегали от оптовой площадки к шумным рядам розничной торговли. Наблюдая за продавцами, покупателями и, главное, их товаром, опытный агент может сделать важные выводы о местной экономике и обществе.
Времени у них было мало, поэтому они не стали тратить его на трактир. Тем более, что доносящиеся оттуда запахи и жужжание насекомых не внушали доверия. Вместо этого приобрели у одного из торговцев приготовленные на меду калорийные сладости, у другого – свежие, прямо из печи, лепешки, а у третьего – усушенные почти до каменной твердости, но вполне годные кольца колбасы, и сточили все это прямо на ходу. А затем запили разливаемым из большой деревянной бочки напитком, по цвету и вкусу напоминавшим земной квас. Братцу Хо он, правда, пришелся не по вкусу, зато Илья сначала выпил с удовольствием небольшой стаканчик из древесной коры, похожей на бересту, а потом и большую кружку.
В целом базар подтвердил сделанные им ранее выводы. Общество «свободных» кронтов находилось в своем развитии где-то на уровне земного XIX века, а в некоторых аспектах оказалось отброшенным буквально в средневековье (или из него и не выходило). На ярмарке практически не было фабричных товаров. Так, они сами приобрели котелок, выбитый вручную из неровного медного листа, а к нему – настоящие оловянные миски грубой работы и деревянные ложки.
На соседнем прилавке в металлическом ряду зоркий Братец Хо будто бы разглядел нормальные гвозди, изготовленные на станке поточным методом. Но они были глубоко запрятаны, а на виду лежали кустарные поделки, нарубленные вручную из стальной проволоки. Интересно, где тогда мастер взял саму проволоку? На свалке у кээн?
Только на самом краю ярмарки они увидели одного торговца, который из-под полы продавал всякую электрическую мелочевку, а также менял разряженные энергопатроны на новые. Однако его окружали целых четыре охранника, а покупатели подходили к нему, кланяясь и почтительно произнося «Ку!».
Во всем остальном на базаре была представлена типичная местная кустарщина – корзины, глиняная посуда, ткань разной степени грубости, вышедшая из-под домашних станков, кожаные изделия. Много было упряжи для хрум-хрумов – местной тягловой силы, напоминающей осликов, но с длинной шеей как у африканских лесных жирафов-окапи. Целый ряд был отведен на растительное масло, которое, судя по всему, использовалось для освещения. На особицу несколько солидных дядек (а продавцами на базаре были только мужчины) торговали элитным товаром – керосином, разлитым в большие пластиковые канистры.
Продовольствия здесь было мало, и только длительного хранения . Наподобие тех же сухих колбас и сладостей, а также засушенных фруктов, горшочков меда и сыров. Очевидно, у кронтов не было возможности далеко возить и хранить скоропортящиеся товары. Обращало на себя внимание и то, что на всем розничном базаре невозможно было увидеть ни одной консервной банки и ни одной порционной упаковки.
Натуральное хозяйство во всей своей долбаной красе, одним словом!
Такой торг мог бы проводиться на его земной родине не только в XIX-том, но и в XVII веке. Впечатление глубокой архаики усиливало и то, что покупатели зачастую расплачивались не деньгами, а какими-то жетонами с проставленными на них цифрами или вовсе деревянными палочками с хитрыми насечками.
