Евгений Щепетнов - Колян. Дилогия (СИ)

— Привет, Атаман. Доложиться хочу.

— Чего рано‑то как? Вроде не вечер на дворе. Чего случилось? Юль, плесни ему чаю.

Юлька налила в фаянсовый бокал с изображением кисти смородины тёмного травяного чая и подала Дмитрию. Тот отхлебнул и, поставив бокал на стол, вытер губы тыльной стороной ладони.

— Послы у нас в гостях. Бывшие хозяева арсенала. Разговаривать желают.

— Сколько их? Что за люди? Где предлагают разговаривать? У нас, у них, или на нейтральной территории?

— Людей приехало пятеро. На лошадях. Не начальники, точно. Говорят, что их шеф хочет поговорить с Атаманом.

— А на какой предмет — спросил?

— Ну, типа, как жить дальше вместе, как территории делить…

— Хммм… Интересно. Я ждал их. Долго же они шли. Почти полгода после захвата арсенала. Вообще — они где обитают‑то?

— Я спросил — говорят, тайна. Да какая там, нахрен, тайна? Я разведчиков рассылал в разные стороны — похоже, в 250 км от нас райцентр был какой‑то, вот они возле него и образовались. Собрали, вроде как мы, народ, и живут.

— А чем живут? Войной или миром? Чего они хотят‑то?

— Ты знаешь, мне показалось боятся они, — почесал в затылке Диман. — То ли нас, то ли соседей. Мы арсенал отбили, а вдруг теперь будем их мочить?

— Да проще, чем гадать поговорить с ними. И лучше на нашей территории. Как считаешь?

— Само собой на нашей, — проворчал Диман.

— Давай‑ка через час приведи их в конференц–зал, поговорим.

В раскрытые окна бывшего конференц–зала светило послеполуденное солнце. Николай и его соратники сидели у накрытого стола — чай, лепёшки из кукурузной муки, масло и мёд стояли перед ними. В зал вошли пятеро людей в сопровождении вооружённых казаков. Старший из них, мужчина лет пятидесяти со сломанным и неправильно сросшимся, немного набок, носом поздоровался, следом за ним нестройно поздоровались остальные гости. Николай предложил им присесть у стола, распорядившись налить им чаю. Приезжие покосились на поставленное угощение, было видно, что им хочется и пить, и есть, но они пока воздерживались, поглядывая на старшего.

— Добро пожаловать, господа — я Атаман, — сказал Колян. — Кто вы, откуда и зачем хотели меня видеть?

— Нас послал к вам шеф, Михаил Александрович, наш президент. Хочет с вами обсудить некоторые имущественные споры и компенсации.

— Эвона кааак… — протянул Николай. — Сам президент! Не хухры–мухры. И чего он нам предъявляет, президент ваш?

— Вы захватили наш арсенал, забрали оружие, убили наших людей. Вам не кажется, что это незаконно?

Казаки тихо засмеялись, и даже спутники старшего неодобрительно посмотрели на него. Он продолжал, как ни в чём не бывало:

— Мы хотим, чтобы вы вернули нам нашу собственность. Мы согласны, чтобы то, что вы вывезли из арсенала, осталось у вас, но остальное — наше. Мы первые его взяли. В общем, это наш арсенал! — выпалил старший.

Николай жёстко посмотрел на него:

— Ваш? Ну попробуйте его тогда взять… Уже пробовали, да? И? Ещё хотите? Не с того начинаете, господа. Арсенал теперь наш и нашим останется. Отнимать его не советую. Мы ведь ответим, а потом мы пойдём к вам и перебьём вас прямо в домах. Да–да, мы знаем, где вы обитаете. И народа у вас не так много. На каждого найдется по пуле, — он усмехнулся, отхлебнул чая и отправил в рот ложечку с прозрачным тягучим мёдом. — В общем, передайте вашему президенту, что мы готовы жить с ним в мире, если не будет нападений и провокаций. Мы готовы торговать, у нас есть свои деньги, налажено производство некоторых видов товаров. Если будет хотя бы попытка нападения с вашей стороны, мы посчитаем это за объявление войны и придём выкуривать вас из вашего муравейника. Вам всё понятно? Что же касается арсенала — вы бы его всё равно не удержали и его обратили бы против нас. А нам не нужна угроза под боком. Вы некомпетентны в отношении военных действий, что вы уже доказали. Лучше будьте с нами в союзе, а не воюйте. Иначе пожалеете.

Колян улыбнулся нарочито радушно:

— А пока располагайтесь. Попейте чайку — мы мирным гостям рады…

Он встал с места и пошёл прочь из зала. Голова его лихорадочно работала. Угрожать, что они выкурят врагов из дома, было, конечно, круто, но вот воевать в полную силу он позволить своим ребятам не может — и так при захвате арсенала положили почти сотню лучших бойцов, не хватало ещё пролить крови. Лучше худой мир, чем добрая ссора.

«Но арсенал они фиг получат, — сплюнул он под ноги. — Застращать их надо. Ну а коли их президент, этот пумпон, захочет переговоры вести — пусть приезжает сюда».

Гости уехали, пообещав вернуться с ответом через неделю.

Глава 20. Бойцы Николая попадают в засаду

Закон № 25

Любой человек, совершивший покушение на Атамана или своего командира, будет караться смертью.

Дозорные доложили о прибытии «делегации». Предложение послов было в следующем: в ста километрах от Арсенала есть место под названием Гиблая балка. Там протекает ручей, рядом — поле и луг. В Гиблой балке через пять дней и должны были встретиться договаривающиеся стороны.

Николай созвал своих соратников, чтобы узнать, что они все думают о предстоящем разговоре.

— Господа! Предстоят важные переговоры. Мне ли говорить вам, что полномасштабная война нам не нужна, мы ещё не готовы к ней — мало обученных людей, тем более что мы ещё не оправились после захвата Арсенала. Удержать наши позиции мы можем, без сомнения, но в случае войны нам предстоит свернуть планы по расширению территории, по освоению новых полей. Нашим уделом будут лишь постоянные нападения, стычки, засады. Но и уступить им мы не можем. Я уверен, что там нас ждет засада. С точки зрения войны это очень элегантно — перерезать нас, а потом уже диктовать свои условия оставшимся. Дело осложняется тем, что они знают, что мы из себя представляем, а нашей разведки нет в их городе. Дима, это твоя вина. Надо было заслать к ним людей.

— Виноват, Атаман. Пока мы нашли их город, пока его осматривали…

— Пока вы осматривали, они уже засланных казачков к нам закинули! Выказали мы себя полными лохами. Впрочем, это может и к лучшему. Есть у меня один план. Раз они считают нас лохами, солдафонами…

* * *

Жарко…

Николай привалился к стволу берёзы на опушке леса и, сорвав травинку, засунул её между зубов — проклятая курица была такой жилистой, что ее скорее можно было отнести по виду не к курам, а к страусам.

«Бегают куры много, — с досадой подумал он. — Вот и мышцы подкачали. Нет бы чинно клевать всякую дрянь по двору, так они носятся как сумасшедшие…»

Рядом с ним в разных позах лениво раскинулись остальные казаки, пообедавшие из взятых с собой запасов. Спиртное было на выездах под запретом, но квасу у всех хватало, и они лениво потягивали его из пластиковых бутылок.