Жестянка 2 - Вадим Владимирович Денисов
— Едем! — я даже обрадовался простоте решения, пусть и временного. — Так и поступим! Посидим, подождём, перекусим, заодно Мустафа просканирует эфир. Во всяком случае, будем знать, что в конечной точке маршрута мы сделали всё, что могли.
Сидим тут, ёлки, как дачники. Или как автотуристы на придорожном пикнике где-то в глубинке. Хотя на Жестянке везде глубинка. Глайдер Мустафа практически положил сундуком на обочину. Вот так, ни от кого не прячемся, и никому проезда-прохода не дадим. Всё вызнаем.
Но местность вокруг по-прежнему была пустынной, лишь между двух термитников вдалеке бегала стайка необычных шакалов. Спика выкопал ямку, поставил паяльную лампу и быстро вскипятил чайник.
— Командир, голяк, — слишком уж коротко доложил уставший долбиться в эфире Хайдаров. Он стащил с головы кепарь, скинул капроновый плащ, расстегнул пуговицы камуфляжной рубашки и устало опустился на землю под край тента.
— Нормальным языком доложи, — для порядка буркнул я, отхлёбывая из кружки.
— Радиода профилактик, чаралар уту сабэпле, элегэ тапшылурал, котлаулар эфирда юк!
Мы подняли изумлённые глаза на радиста.
— Всего три слова понял! — восхищённо оценил спич Пикачёв.
— Короче, радиопередачи, все мероприятия и поздравления в эфире отсутствуют… Пару раз что-то там потрещало, пощёлкало с присвистом, помеха какая-то идёт. Так и погода на айс. В общем, ни слова, ни музычки.
— Ну, за безжизненную саванну! — поднял я тост алюминиевой кружкой с чаем.
Небо мрачное, как настроение группы. Всё вокруг окрасилось серым, остальные краски почти исчезли. Свинцовые облака становятся всё темнее и ниже, а просветы в них — всё меньше. Солнышко в такие не поймаешь. Но пока даже не капает, только обещает. Если начнётся ливень, спрячемся под плиту.
И сидеть тут нахохленными совами наша геройская группа будет до наступления темноты, а потом отступит в бульбу.
«Шикарный план, шеф!».
Теперь уже мне приходится поднимать упавший в дорожную пыль моральный дух товарищей.
— Повеселее, парни, повеселее! Эти полупокеры из ЦУП за такой косяк торчат нам три тонны ништяка!
Безрезультатно. Пикачёв недовольно кусал губы, а Мустафа на родном языке тихо напевал одну и ту же строку. Его неподвижный взгляд был сфокусирован в одной точке, на облезлых носах давненько не видевших обувного крема берцев.
Большого энтузиазма обещание взыскать не вызвало. Лица подчинённых транслировали в атмосферу Жестянки лишь одну простую мысль, отточенную до хирургической остроты: «Отстаньте от нас, а?».
Долгожданные вести появились, как это у них принято, с солидным запозданием.
Сначала моё ленивое внимание привлекли два затесавшихся среди серых собратьев небольших облачка, слегка пожухлых, но ещё вполне беленьких. Вот из-за них-то я и не заметил сразу героя серой небесной процессии, который и должен был подогнать нам заветные ништяки и золотые медали «За успешный рейд».
— Мужики, вижу купол! Время засёк!
Звякнул о камень опрокинутый ногой чайник, горячая дорожка побежала под сундук. Ругнулся, зацепив затылком край плиты Хайдаров, а его до сей поры чистенькая бежевая кепка упала в коричневый кипяток.
— Купол!
Первыми включились рефлексы спасателя.
Все похватали оптику.
— Есть захват! Веду непрерывное наблюдение! — выкрикнул глазастый Спика, не отрываясь от окуляров.
— Я за пультом. Контролирую азимут! — определился Мустафа. — Денис, дай второй компас!
Мне доставалась третья роль, таков порядок инициативного разбора.
— Веду круговое наблюдение, прикрываю, тайминг.
Азимут сейчас главное. И конечный пеленг после приземления. Пеленг — это частный случай азимута, направление на объект относительно наблюдателя в градусах. Азимут — это определяемый по компасу угол между направлением на север и направлением на объект.
Для наблюдателя азимут в подавляющем большинстве случаев будет меняться. Допустим, я смотрю на север, как сейчас, и вижу, что прямо на меня под куполом прёт баррель… И пока он не долетит, так и буду смотреть на север, не поворачивая головы. Угол поворота головы в моей системе и есть азимут. Когда баррель пролетит точно над башкой, прежде чем шмякнуться о землю, я резко развернусь на юг, и азимут опять не будет меняться. А теперь представим, что баррель летит не на меня, а как сейчас, далековато и мимо, то бинокль постоянно будет за ним поворачиваться, а азимут — меняться…
— Людской! Люк боковой вижу! — крикнул Спика.
Так это что же получается, друзья мои?
Людские баррели абы где не валятся, это вам не грузовики-ресурсники, тут у ЦУПа регламент жёсткий.
Получается, что это…
— Это Полигон! — заорал я. — Боевое поле!
Вот что за долина раскинулась к северу от нас и от магистрали!
— Полиго-он… — эхом повторил Мустафа.
Вот для чего отсыпан грёбаный тёщин язык! Это подход к месту спасработ!
— Ну, хенки-пенки, это же грёбаный полигонический гон! Как можно было не догадаться?! Или не можно? Охо-хо! — бушевал Пикачёв.
Мы не ошиблись в расчётах, не заблудились на незнакомой местности и не запутались в соплях сомнений. Здесь, здесь жирный крестик! Карта не врала, здесь точка рандеву!
Сюрпризы не заканчивались.
— Он зелёный! Купол зелёный! Бли-ин… Зелёный шёлк! — раненым пещерником взревел Пикачёв.
Сложно передать, какая буря гениальных озарений и разгадок пронеслась в наших головах, какое просветление началось в нейронном облаке у каждого. Тут бы, по-хорошему, остановиться, спокойно обсудить внезапно возникшую ситуацию, поделиться ценными мыслями и догадками, подбить бабки.
Нет. Некогда. Купол висит в небе, и баррель скоро коснётся земли. А там в ложементах скованы ремнями люди. Вот только это не наши люди, есть такой нюанс.
— Снос приличный, плохо, — доложил Спика.
Я во все глаза высматривал на изгибах магистрали мобильный объект, приближающуюся точку глайдера или машины. Ничего не видно.
Где они, черти?
— Какой у здешних норматив? — через плечо бросил мне Спика.
— От удаления зависит… — неопределённо пожал я плечами. — Где база спасателей? Скорее всего, примерно как у нас. Смотрящие наверняка полигоны по матрице клепают.
— Вы что, издеваетесь? — Хайдаров оторвался от компаса и записной книжки. — Не видите, что ли, у нас тут сто процентов третья категория! Если не четвёртая…
Категории условий сброса баррелей определяются погодными и астрономическими условиями. Ночью ЦУП сбрасывает баррели крайне редко, и только грузовые. Хотя бывали дикие случаи.
Первая категория — это солнечный день, ясное небо и отсутствие ветра наверху и у поверхности. Идеал, мечта спасателя, такие купола
