Разрушитель судеб - Виктория Авеярд
Эриду передернуло от отвращения. От одного упоминания о Домакриане и его подружке-амхара у нее по коже побежали мурашки. Их тени, словно призраки, маячили на периферии ее зрения, вне зоны досягаемости. Древний в краденых золотистых доспехах, забрызганных кровью. Убийца с бесстрастным лицом и сверкающими медными глазами – настоящая змея в человеческом обличии.
Таристан рядом с ней с шипением втянул в себя воздух. Как и королева, он успел переодеться в более подходящую одежду. И все же он снова напоминал того оборванца, каким она увидела его при первой встрече. На нем было самое простое одеяние, а за поясом висел новый меч.
– Так же, как вы нашли Корэйн ан-Амарат, лорд Торнуолл? – спросил он так, словно отчитывал провинившегося ребенка. – Так же, как вы разыскали Кониджина?
Кониджин.
От звука этого имени по спине Эриды пробежали мурашки, и она вскочила на ноги. Торнуолл, по-прежнему стоявший перед ней на одном колене, вздрогнул.
– Я – повелительница четырех королевств. Возродившаяся императрица, – оскалив зубы, сказала она. – И тем не менее я не могу поймать ни беглого старика, ни девчонку-подростка. Как мы можем надеяться схватить профессиональную убийцу и бессмертного воина?
Лорд Торнуолл всю свою жизнь служил королевской семье – сначала ее отцу, а потом и самой Эриде – и никогда не позволял себе заговорить без разрешения. Кроме того, он не открывал рот, если ему нечего сказать. В этом Эрида не сомневалась. А еще она видела замешательство, запечатленное на его морщинистом лбу.
«Он не понимает, – подумала она. – Откуда ему знать, что Корэйн – ключ к судьбе всего мира? Он не видит, что происходит на самом деле, потому что ему не хватает информации».
Лорд Торнуолл держался на расстоянии от армии мертвецов, которой командовал Таристан. Как бы это войско ни пугало придворных Эриды, оно не раз доказало свою ценность. Однако в подчинении Торнуолла находились только живые солдаты, и ему ничего не было известно о Веретенах. Он знал лишь то, что Эрида и Таристан были светочем возрожденного Древнего Кора и что их судьба ознаменована наследием их крови.
«Ему не обязательно понимать, – знала Эрида. – Он должен просто исполнять мои приказы».
Наконец она взмахнула рукой, позволяя ему подняться с колен.
Расправив спину, Торнуолл благодарно вздохнул. Его нога по-прежнему дрожала.
– Ваше Величество, – пробормотал он.
На лице Эриды застыла недовольная гримаса.
– Принесите мне голову, лорд Торнуолл, – приказала она. – Сами выбирайте, чью именно.
«Или кого-то из них, или вашу собственную».
Угроза звучала в ее голосе с ясностью колокольного звона. Красные щеки лорда Торнуолла мгновенно побледнели. Он всматривался в лицо Эриды, пытаясь заметить на нем хоть одну искру снисхождения – любой намек на то, что королева симпатизирует своему великому военачальнику. Но она оставалась бесстрастной, словно каменное изваяние, и всем своим видом только подначивала его попытаться найти брешь в ее броне.
Это было невозможно.
– Да, Ваше Величество, – прошептал он и, поклонившись, отошел от стула, ставшего ей троном.
Эрида наблюдала, как Торнуолл уходит прочь. Лейтенанты торопливо шагали следом, будто гончие, верные своему хозяину-охотнику. Эрида знала, что они не проронят ни единого слова, пока не покинут собор и не вернутся в передвижной лагерь легиона, разбитый на соборной площади.
Двери позади них захлопнулись, и по башне прокатилось глухое эхо. Эрида позволила себе опустить плечи, пусть и всего на дюйм. Ее лицо немного расслабилось. Рыцари Львиной гвардии стояли по кругу на равном расстоянии друг от друга, напоминая позолоченные статуи. Торнуолл и леди Харрсинг успели заменить павших воинов и восполнили ряды личного войска королевы.
«По крайней мере, с этой ерундой покончено», – подумала Эрида. Она была рада вычеркнуть из списка задач очередной пункт.
Эрида отошла от стула, не желая давать леди Харрсинг и своим придворным дамам возможность приблизиться к ней. Таристан тут же поравнялся с ней и с безупречной вежливостью предложил руку.
Как бы ее ни тяготили сложившиеся обстоятельства, она не удержалась от усмешки.
– Именно сейчас ты решил обзавестись хорошими манерами, – пробормотала она и позволила ему увести ее в комнату, временно отведенную под королевские покои.
* * *
Она выместила ярость на его теле.
Как враги напали на ее город, так и Эрида набросилась на Таристана. Он с радостью покорился ей. Его мышцы напряглись от такого же гнева, а под кожей еще сильнее набухали белые полоски вен. Но кончиками пальцев она чувствовала новые раны – горячие, как фитиль свечей. Она горевала по каждой царапине и каждому шраму. Они были ужасным, неоспоримым свидетельством слабости Таристана. Он тоже ненавидел их, как бы ни пытался притворяться, что его это не волнует. Эрида ощущала это в том, как он держал ее запястье.
Время замедлилось, и Эрида позволила себе в нем затеряться. Постепенно ее гнев и обида угасли. Она забыла почти обо всем на свете – даже о боли в раненой руке. Они оба оставались в блаженном беспамятстве, пока ее воинственный принц не замер от усталости. Лишь его обнаженная грудь поднималась и опускалась в такт дыханию.
Эрида впервые оставила на его теле отметины.
Она не стала проводить по ним пальцами, чтобы лишний раз не напоминать Таристану о его уязвимости.
Комната, которую они занимали в Конраде, раньше принадлежала Верховному жрецу Божественного пантеона, и каждая вещь указывала на то, что здесь жил человек, стоявший на пороге смерти. Все поверхности были заставлены толстыми восковыми свечами, чтобы старику с угасающим зрением хватало света для чтения. Кровать была маленькой и очень жесткой, матрас слишком сильно набит пухом, а подушки, наоборот, были настолько тонкими, словно внутри лежало всего по два перышка. Единственное окно выходило на площадь. Из него открывался прекрасный вид на пепелище, которое осталось от Нового дворца.
Эрида еще не была готова увидеть его собственными глазами. Она выслушала достаточно отчетов, чтобы понять: ее дворцу был нанесен колоссальный ущерб. Но она не могла заставить себя посмотреть на руины и принять мысль о разрушениях, причиненных убийцей-амхара. Об ударе, который та нанесла по Эриде и ее власти. И по величественному строению, которое поколение за поколением возводили ее предки.
«И все это потеряла одна-единственная королева».
Эрида прикусила щеку и тут же почувствовала привкус крови. Поморщившись, она вскочила с кровати жреца и подошла к столику у стены. Набрала в рот воды из чашки и сплюнула порозовевшую жидкость в таз из кованой меди.
На нее смотрело собственное отражение, искаженное металлической поверхностью. Там же плескалась смешанная с кровью вода.
– Что
