Сергей Калашников - Четвёртый поросёнок

Высвободив ребенка из грязных пеленок, Фролов понес его в баню, держа на вытянутых руках. Чуть беспокоило то, что за спиной раздавалось ещё чье-то хныканье. Невольно подумалось, что пара-тройка расторопных рядовых в помощь ему бы сейчас не помешала.

Вымыть пацана оказалось не так-то просто, однако — справился, в конце концов, ощущая шевеление волос на затылке. Оставшиеся три ребенка начинали беспокоить не на шутку. Мокрый по пояс после водных процедур, он влетел в спальню хозяев с сияющим чистотой Павликом на руках и был встречен многоголосым рёвом.

Чуть расслабился, убедившись, что удрать из люлек они неспособны. Предстояло решить, что сделать в первую очередь — запеленать Павлика, или заняться мытьем остальных.

Выбрал первое. Пеленки нашел не сразу, так что стойко терпел хватание за нос, щеки и уши… потом пальчик попал ему в глаз и выдавил скупую мужскую слезу.

Наконец Павлик был уложен на чистую пеленочку и преспокойно пустил струю прямо в лицо новоявленной няньке. От ругани галантного лейтенанта удержало только присутствие двух дам — пусть совершенно крохотных и красных от крика, но кто их знает, что они там слышат и запоминают.

Раздобыв новую пеленку и высказав в корректных выражениях довольному Павлику, что он думает о таких подставах, Фролов запеленал малыша в свежие простынки. Вроде бы сделал всё правильно, а спустя пару секунд ручки младенца оказались на свободе. Игнорировать крик остальных дольше показалось немыслимым, потому Павлик отправился в свою люльку в виде, как есть. А на кровать был передислоцирован его братишка. Согласно бирке на ручке, этого звали Мик. Удивительное дело — стоило ребенка распеленать, как крик прекращался, словно щелкнули переключателем. Поэтому обеих девчонок Андрей уложил на кровать рядом с Миком и распаковал. Расчет оказался верным, троица довольно гукала, пытаясь своими телодвижениями измазать в собственных испражнениях всё вокруг, зато захныкал оставленный в люльке Павлик.

— Ну и что мне с вами делать? — грозно спросил Фролов. Девчонки — Аня и Леся, как следовало из бирок, тут же заревели. Мик держался, скривив ротик, а Павлик в люльке удивленно замолчал.

Тяжело вздохнув, решил начать с девчонок. Мик — парень, потерпит. Вот только не оставлять же его на кровати. Ещё упадет. Решил просто — прямо как был, на испачканных пеленках, сунул в девичью кроватку, велев ждать. Боясь упустить хоть секунду, подхватил ревущих девчонок подмышки и рванул в баню. Уложив ту, что называлась Аней, в корыто для белья, быстро отмыл над тазиком Лесю. Потом устроил готовую особь на брошенное в корыто полотенце и вымыл вторую сестрицу, заодно обнаружив ещё одну неприятность — мало того, что во время водных процедур вымок по самую макушку, так еще умудрился измазаться в детской неожиданности, видимо, когда нес их в баньку, прижимая к бокам.

Раздевшись по пояс, подхватил хрупкие тельца сестричек и рванул в спальню. Оттуда не доносилось ни звука и это заставляло вставать дыбом короткие волосы на затылке лейтенанта.

Подозрения подтвердились. Если Мик всё еще находился в люльке сестер, пусть и перемазанный в чем-то коричневом с ног до головы, то Павлик исчез.

То есть это было лишь первым впечатлением, заставившим разведчика похолодеть. Ребенок обнаружился на кровати между подушек. Совершенно голенький, он мирно посапывал, сунув в рот большой палец руки. Как он умудрился выползти и спрыгнуть из люльки с высокими бортиками, оставалось загадкой. То ли девочки оказались более спокойными, то ли печальный опыт с Павликом давал себя знать, но запеленал их лейтенант на совесть — так туго, что обе не могли даже голову повернуть, не то, что вытянуть ручки. И только сонно хлопали глазками.

Павлик недовольно заворчал, когда почувствовал, что его лишают свободы, но Фролов безжалостно запеленал и его. Было видно, как малыш напрягается, пытаясь вырваться. Убедившись под насмешливым взглядом няньки, что это невозможно, мальчик захныкал, но почти сразу угомонился. Все трое в чистую люльку поместились свободно, так что осталось позаботиться о Мике. На второго мальчишку было страшно смотреть, не то, что брать в руки, но делать нечего.

С мытьем Мика Фролов справился в рекордные сроки, запеленал не менее крепко, чем остальных, которые всё ещё безмятежно спали в чистой люльке в полном составе, и принялся за мытье пострадавшей люльки девочек, краем глаза следя за тугим сверточком на кровати.

Отодрать от деревянных бортиков налипшее нечто оказалось не так просто — успело присохнуть, но и с этим справился быстро. И скоро уже мальчики мирно спали в люльке девочек, а Леся с Аней — в люльке мальчиков. Убрав грязные пеленки — сбегал в баню и замочил их в тазу — Фролов еще раз убедился, что детки спят, а Павлик не успел распаковаться.

Уфф. Управился. Теперь можно и прилечь.

Голова едва успела коснуться подушки, как один из младенцев издал писк, потом всхлип, а затем и полноценный рёв. Определив, что плачет одна из девочек, лейтенант выхватил её из люльки и бросился в кухню, пока та не перебудила остальных. Попытался укачать на руках. Успокаиваться маленькая не желала. Глянув в визоры, Фролов убедился, что время кормежки вроде как настало. А заодно обрадовался близкому возвращению мамаши. Надо же, как быстро время пролетело. Оглянуться не успел. Скоро девицы избавят его от этих монстриков. А пока предстояло вспомнить, что ему насчёт еды говорила Настасья.

Держа под мышкой пищащий свёрток, разведчик исследовал холодильник, без труда разыскав приготовленные бутылочки с молоком, увенчанные сосками. Сунул одну в рот девчонки — та было замолкла, но тут же сморщилась и разразилась новым плачем. Ругнувшись, сообразил, что молоко холодное, и вспомнил рекомендации Настасьи. Поставив кастрюлю с водой греться, лейтенант установил туда бутылочки и охнул от боли. Пригревшаяся малышка недаром замолчала. Каким-то образом её ротик оказался возле груди полуобнаженного няньки, и она впилась деснами в сосок.

Оторванная от находки, она обиженно захлопала глазками и снова заплакала, а следом многоголосый плач донёсся из спальни. Пришлось спешно возвращаться. Сунув девчонку к сестре, Фролов попытался успокоить детей, не столько качая, сколько тряся люльки — как ни странно, помогло. Появилась надежда, что дети проспят те несколько минут, пока греется их еда.

Монотонное покачивание успокаивало натянутые нервы. О том, как их накормить — всех сразу или по очереди, думать раньше времени не хотелось. Как с ними справляется Настасья, Фролов представлял с трудом, чувствуя, как растет его уважение к Пашкиной жене. Ведь успевает как-то всё… Опомнился он поздновато. Бутылочки успели нагреться так, что их и в руки-то не возьмёшь. Заполнив раковину холодной водой из бака, сунул бутылочки туда для охлаждения — все сразу. Раздался треск и вода окрасилась равномерным мутно белым цветом. С ругательством Фролов поторопился извлечь питание из раковины, с радостью обнаружив, что две порции остались целыми. Ничего, скоро вернётся мать, так что хватит им и по половинке.

К тому времени, как две бутылочки охладились до нужной температуры, обстановка в спальне снова накалилась.

— Терпите, мужики! — рявкнул Андрей, и пока мальчишки испуганно молчали, сунул соски в жадные ротики девчонок.

Те принялись энергично сосать, а Павлик и Мик снова ударились в рёв. Не успел Фролов на них отвлечься, как, обернувшись, обнаружил, что высосано всё до капли. Довольно причмокивая, прожорливые сестренки нисколько не переживали, что оставили братьев без обеда.

Чувствуя панику и острое желание позвать Марусю, Андрей стиснул зубы, подхватил пацанов, убедился, что девочки заснули, и отправился на задний двор искать козу. Оказалось, что два ребёнка на руках сильно осложняют поимку упрямого животного. Пришлось возвращать малышей в дом. Большая сумка у порога заставила выругаться в очередной раз.

Зато в голову тут же пришла замечательная мысль. Ведь из чего делают мороженое — из молока. Наполнив растаявшей массой пломбира бутылочки, Фролов запихнул остальное мороженное в морозилку, а изготовленный «продукт» сунул ненадолго в еще горячую воду в кастрюле.

Мальчикам угощение понравилось. Правда, спустя несколько минут, их обоих вытошнило в многострадальную люльку.

Козу поймать не удалось. Наглая стервозина оказалась очень хитрой тварью — легко забиралась на крышу сарайчика с уступа скалы за домом и так же легко прыгала вниз. Андрей же сильно потерял в мобильности, даже если держал обоих отпрысков своего сослуживца одной рукой. Оставлять их голодных рядом с мирно спящими сестрами просто боялся, а класть на землю точно не стал бы — никто не отменял летающих хищников. Их птицами-то назвать язык не поворачивался… и кто знает, живут ли здесь землерои?