Несущий свет - Борис Григорьевич Рогов
– Виктор Васильевич, давайте не будет торопиться, – ответил Горбачёв. – Дело серьёзное. Всем надо будет всё хорошо обдумать. Взвесить. Я предлагаю назначить Пленум ЦК на 17 часов завтрашнего дня, а Политбюро — на 14. Будет время – ночь и полдня. Определимся на Политбюро и пойдем с этим на Пленум.
С Медведевым, Яковлевым и Болдиным Горбачёв договорился о концепции его выступления на Пленуме. Решили, что лучше сразу заявить обществу и всему миру свою позицию.
Чебриков настоял, чтобы идея замораживания ядерных вооружений прозвучала громко и однозначно. «Ребята из космоса, наверняка, нас будут слушать, – сказал он. – Пусть успокоятся. Пусть считают, что всё у нас идёт как они хотят».
***
«...11 марта 1985 года состоялся внеочередной Пленум Центрального Комитета Коммунистической Партии Советского Союза.
По поручению Политбюро ЦК КПСС пленум открыл член Политбюро, секретарь ЦК КПСС тов. Горбачёв М.С.
В связи с кончиной Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР Черненко участники Пленума почтили память Константина Устиновича минутой скорбного молчания.
...Пленум ЦК КПСС рассмотрел вопрос об избрании Генерального секретаря ЦК КПСС. По поручению Политбюро с речью по этому вопросу выступил член Политбюро тов. Громыко А.А. Он внёс предложение избрать Генеральным секретарём ЦК КПСС тов. Горбачёва М.С.
Пленум единодушно избрал тов. Горбачёва М.С. Генеральным секретарём ЦК КПСС.
(из информационного сообщения о Пленуме ЦК КПСС, опубликованном в «Правде» от 12 марта 1985 г.).
***
За те несколько месяцев, что минойцы провели на орбите Земли, они собрали много материала и по геологии, и по геохимии, биологии, метеорологии, экологии планеты. С миром природы всё более или менее ясно. Планета – прекрасна! За двести лет развития машинной цивилизации земляне не успели нанести планете значительного вреда.
Зато чем больше минойцы углублялись в тонкости политической и экономической жизни Земной цивилизации, тем больше запутывались. Чем ближе подступала дата открытия точки перехода, тем сильнее беспокоилась Тайнесса Родамантис. Ей казалось, что она что-то упускает, причём что-то очень важное, без чего их последующим миссиям может столкнуться с непредвиденными сложностями. Вся история человечества пропитана кровью. Люди воевали друг с другом на протяжении веков. Многие готовы умереть, защищая свою страну и свой народ. Такая самоотверженность делала планету совсем не простым объектом экспансии, но простых способов договориться о сотрудничестве, пока тоже придумать не получалось.
18. ВО ИМЯ АЛЛАХА ВСЕМИЛОСТИВОГО И ВСЕМОГУЩЕГО!
Древний некрополь Эль-Карафа в центре огромного города под названием Аль-Кахира, или Каир минойцы решили осмотреть, чтобы понять ещё одну крупную этно-религиозную общность. Тайнессе показалось, что в самом густонаселённом городе исламского мира сделать это будет проще и быстрее всего. Кроме того, казалось, что на кладбище легче появиться, не привлекая внимание. После анализа земных телепрограмм у стратегессы экспедиции сложилось впечатление, что в силу солидаристских черт учения под названием «ислам» минойцы смогут опереться на представителей этой в чём-то рациональной конфессии. Для изучения ситуации на месте Даната Сойфер и Давд Зибулон вызвались за неделю собрать необходимую информацию.
Туманным апрельским утром, когда со стороны Нила мегаполис заволакивала шапка испарений, мерцающее зеленоватое облако опустилось рядом с мавзолеем имама Аш-Шафи, что на окраине гигантского города мёртвых – древнего кладбища столицы Египта. Высадка с планетолёта прошла успешно. Дана даже сменила любимый изумрудный цвет кожи на красновато-кирпиный, встречающийся у местных жителей, приезжающих в город с верховьев Нила. Волосы ей пришлось спрятать под полосу белой ткани, приняв во внимание трепетное отношение арабов к тщательности покрытия тела и головы женщин.
Давд обнаружил, что его любимый оттенок золотисто-бронзовый, почти полностью совпадает с самым распространённым цветом местных жителей. Цвет волос у него тоже совпадал, хотя и были они у него в отличие от местных длинными и волнистыми.
В белых балахонах минойцы с трудом лавировали в развалинах строений заполнивших огромное пространство Эль-Карафа. К их огромному удивлению здесь везде текла жизнь. Среди обломков древних саркофагов, на надгробьях, в склепах и мавзолеях спали, готовили нехитрый завтрак, стирали, сортировали мусор тысячи людей. Дышать мешало зловонье, исходящее от гор гниющего мусора, отходов человеческой жизнедеятельности, овечьего и куриного навоза.
Бури и землетрясения за многие века, разрушили даже прочные, добротно выстроенные усыпальницы, превратив многие из них в безобразные груды камней, плит и арочных сводов. Величественно выглядит древнее здание с изящным вытянутым куполом. По всем признакам оно очень древнее. Ворот на кладбище много. Тяжелые порталы с угловатыми крышами опираются на восьмигранные колонны высотой метров в пятнадцать. Минойцы прошли сквозь один из проходов, как бы вступив в другой мир. Здесь чувствовалась та же недобрая монументальность, но постройки были ещё более древние. Каждое из огромных зданий предназначалось для умаления человека, дабы он ощущал себя ничтожной дешевой деталью общественного механизма, в котором он выполнял работу, не рассуждая и не требуя понимания.
Печать смертного запустения в этой части чувствовалась острее, чем на действующем кладбище. При взгляде на высохшие пруды, каналы, зубчатые стены гробниц, крутые, смелые арки контрфорсов, бесполезно горбящиеся над безводными руслами проходов.
Внезапно из-за серо-жёлтых строений до них донеслись непонятные звуки, им показалось, что это приглушенные расстоянием вопли людей.
Путешественники хотели узнать, что происходит в глубине кладбища, но им, ни на шаг не удалось продвинуться внутрь. Обрушенные внутренние перекрытия закрывали нижнюю часть здания, не оставляя ни лазейки. Ониприслушались. Вопли теперь слышались ясней, словно источник их приближался.
Наконец со стороны ворот, через которые они прошли, послышались отчетливые человеческие голоса. Данате показалось, что она различает отдельные слова.
– Жалко, что мы не осваивали арабский – вздохнула она с сожалением. – Думаю, что в этих трущобах на английском или русском никто не говорит.
Речь ее прервалась таким отчаянным воплем, что она содрогнулась от неожиданности. Крик слабел, пока не замер, заглушенный злобными мужскими голосами.
Даната беспомощно оглянулась. Ее познания в социологии низкоорганизованных обществ казались слишком ограниченными, чтобы предвидеть события и найти наилучшую линию поведения. Давд кинулся туда, откуда доносились крики, но, тут же вернулся. Он понял, что будет лучше всё-таки держаться вместе. По крайней мере до тех пор пока обстановка не прояснится.
Голоса между тем приближались сразус двух сторон – единственных выходов с площади перед мрачной усыпальницей. К её стене примыкала стена
