Арка в скале - Августин Ангелов
Я ведь, теоретически, могу рапорт написать, что ваша группа погибла при взрыве в лаборатории, и не пустить вас обратно. Раз здесь такой уникальный уголок природы, как вы говорите, то почвы для исследований вам на всю оставшуюся жизнь хватит. И не забывайте, что всей вот этой территории, где мы сейчас с вами стоим, ни по каким документам не значится. А раз не существует для бюрократии, то ее, как бы, и нет. Понимаете? Во всяком случае, с меня никто не спросит за все то, что на данной территории может случиться. А по поводу подземной лаборатории, в которой взрыв произошел, могу приказать загерметизировать ее и опечатать ввиду радиоактивного заражения. И ни одна комиссия не подкопается. Потому предлагаю вам сотрудничество, а не взаимные обвинения.
Профессор насупился, но смирился. Зная крутой нрав начальника полигона, Игнатов верил, что тот может поступить и подобным образом, как только что пригрозил. Потому сказал более спокойным тоном:
— Хорошо. Я согласен, что взаимные обвинения неконструктивны. Но, согласитесь, что ситуация сложилась совсем нетипичная. Вся вот эта новая территория не то что не изучена, а даже не задокументирована, как вы верно заметили. Положение примерно такое, как бывало во время географических открытий. Но, в тех случаях имелся четкий алгоритм действий. Географическое открытие заносилось на карту, обозначались координаты, давалось название, после чего вносилось в реестр земель того или иного государства. Здесь же совсем иной случай. Даже и не понятно пока, как оформлять. Мы еще совсем не знаем ни механизма произошедшего феномена, ни места, ни времени, в котором находится все вот это открытое пространство. Единственный ориентир, так это Карелия сорок первого года снаружи через проход в скале. Но, тогда получается, что перед нами некий промежуточный переходный мир. И он абсолютно не изучен.
— Ну, так изучайте, профессор, что вам мешает? Что же касается переселенцев, то они весь этот новый мир не займут, потому что он огромен. Пока я тут шкуру с медведя снимал, мои бойцы подняли в воздух беспилотник. Так вот, пространство вокруг обширнейшее: скалы, леса, реки и озера. Еще одна Карелия, как минимум. И совершенно без всяких признаков цивилизации. Места тут всем хватит. Как для беженцев, так и для ученых, — проговорил Сомов.
Пока начальник полигона и профессор разговаривали, мимо них продолжал идти вдоль реки людской поток. Следом за беженками и их детьми показались вооруженные партизаны. Они вели под конвоем пленных. Впереди, затравленно озираясь, шел фельдфебель в кепке-фрицевке, руки которого были связаны за спиной. За ним тащились двое немецких солдат и трое финских.
— Куда этих размещать будем, Николаич? — выкрикнул один из конвоиров, обращаясь к командиру партизанского отряда, который руководил эвакуацией.
— Да там впереди под скалами пещеры какие-то виднеются. Пока все туда и идите. И пленных тоже там пока разместим, — дал указание своим бойцам Васильев.
Сомов окликнул его:
— Станислав Николаевич! Подождите! Вы же еще те пещеры даже не обследовали. А вот этот огромный мишка, между прочим, с той стороны пришел. Может, там его родственники живут?
— Так, я думал, Николай Павлович, что вы здесь уже давно обследовали все на своем полигоне, — удивился Васильев.
— Нет, не успели еще. Мы сами здесь оказались совсем недавно. Взрыв у нас случился. Определяли последствия, да сюда и попали. Вот из той дыры пришли, — показал Сомов на зев пещеры в скале над ними, ведущий к арке, образовавшейся во взорванной лаборатории.
— Что же это получается? В подземном мире мы очутились, что ли? — недоумевал Васильев.
Тут вмешался профессор:
— Ну, где же вы видите подземный мир? Ничего общего с подземельем эта территория точно не имеет. Вон, солнце в небе светит. Это либо прошлое земли, либо параллельная реальность какая-то. Иная планета вряд ли, раз медведи водятся, вороны летают, растительность похожа, да и солнце выглядит привычным.
— Я вижу, что не под землей мы, конечно. Но, как объяснить, что вход с нашей стороны под скалой, а попадаем сюда? — спросил Васильев.
— А не надо пока ничего объяснять. Даже и не пытайтесь. Вот я член-корреспондент Академии Наук, а и то пока этот феномен объяснить не могу. Но, будем исследовать. Вас, кстати, как зовут?
Так Игнатов и познакомился с командиром партизанского отряда. После того, как представились друг другу, Васильев сказал профессору:
— А можно, я спрошу, Аркадий Игоревич, почему вы так удивились, когда увидели меня внутри расщелины? И что это за камень большой такой черный прямоугольный с какими-то письменами серебристыми у вас там в нише лежит?
— Странный камень — это древний артефакт, который я изучаю вместе с коллегами. Да и не камень он, как выяснилось, а прибор какой-то неизвестный. Он и есть причина всего этого недоразумения со странным перемещением. А удивился я, увидев вас, потому, что те времена, когда у нас большевики с маузерами в деревянных кобурах ходили, остались в далеком прошлом. Да и война вот эта, Великая Отечественная, давно у нас закончилась. Немцев мы разгромили, взяли Берлин, и это было семьдесят пять лет назад, — объяснил профессор.
— Так вы что же, еще и из будущего к нам пришли, получается? — удивился партизанский командир.
— Получается так, что прямо сейчас в этом промежуточном мире встретились люди из прошлого и будущего одной страны, и даже, похоже, из одной местности. И там у нас в 2020-м Карелия. И тут у вас в 1941-м тоже Карелия. Вот только пока непонятно, что же находится посередине? — задумчиво проговорил Игнатов.
— То-то оснащение у ваших бойцов странное. Я сразу внимание обратил. Но, раз вы из будущего, то ничего удивительного нет, — пробормотал Васильев.
— Вы это, Станислав Николаевич, лучше своим не говорите пока, чтобы людей сразу не пугать. Это все, вообще-то, военная тайна, — предупредил Сомов, вклинившись в их разговор.
Пока главный партизан и главный ученый разговаривали, начальник полигона успел дать указания своим бойцам, чтобы быстро проверили пещеры, которые виднелись впереди на берегу, прежде, чем заселять туда беженцев. Сами беженцы осваивались на новом месте довольно охотно. Все они значительно повеселели, заметив, что вокруг тепло и солнечно. А ребятня сразу обратила внимание на огромных непуганых ворон, которые уже закружились в небе прямо над тушей исполинского медведя, лишенной Сомовым шкуры.
— Станислав Николаевич,
