Арка в скале - Августин Ангелов
Эвакуация продолжалась всю ночь. По дороге вдоль скал со стороны концентрационного лагеря к арке в скале двигались грузовики, телеги и люди, идущие пешком. Их встречали в ночи бойцы с фонариками, заранее расставленные вдоль дороги старшим лейтенантом Костюкевичем по приказу подполковника Сомова. Одетые в комплекты химзащиты, они давали указания водителям, кучерам и командирам пеших колонн, куда следовать.
Пройдя сквозь арку, отделяющую промежуточный мир от Карелии сорок первого года, прибывающие недоумевали, почему с одной стороны скальной гряды осенняя ночь, ветер и холод, а с другой — светлое время суток, ранний теплый вечер, совершенно безветренный и очень похожий на летний. Да и немаленькая река, бегущая с другой стороны скал, тоже удивляла. Но, еще больше удивляли беженцев шкуры огромных страшных зверей, растянутые кем-то для просушки под скалами, протянувшимися вдоль речного берега. Удивляло, конечно, и наличие каких-то местных жителей, по виду колхозников, которые, судя по выражению лиц, не слишком-то радовались появлению такого большого количества нахлебников.
Колхозный бухгалтер, исполняющий обязанности председателя, Поликарп Нечаев хватался за голову от навалившихся забот. Только-только удалось ему хоть немного наладить на новом месте быт для своих земляков из колхоза «Красный посев», как внезапно на новую территорию состоялось целое нашествие каких-то других беженцев в совершенно немыслимом количестве. Нечаева, конечно, военные предупредили, что скоро на полигон прибудут бывшие военнопленные, освобожденные из концентрационного лагеря, но Поликарп не предполагал, что их будет настолько много: несколько тысяч.
Чем же ему прокормить такую армию голодных людей? Хлеба, который выдают военные власти секретного полигона, едва хватает самим колхозникам. Бухгалтер видел единственный выход в том, чтобы подрядить вновь прибывших на работы по вылову рыбы, по отстрелу зверья, да по отлову диких кабанчиков, кроликов и птиц, похожих на куриц-пеструшек и прекрасно несущих яйца в неволе, которых удалось за это время отыскать в ближайшем лесу и собрать в небольшой птичник. Ну, и использовать прибывших для разделки дичи и приготовления пищи, конечно, нужно. Пусть кормят сами себя. Уж так, как их в лагере оккупанты кормили, точно прокормятся. На новом месте всегда могут рассчитывать на наваристые мясные бульоны, да на вкуснейшую уху вместо жидкой баланды. Мясом и рыбой колхозники уже обеспечили сами себя охотой и рыбалкой настолько, что излишки даже нарастали с каждым днем.
Делиться продовольствием с новоприбывшими прижимистому сельскому бухгалтеру не слишком хотелось, но, с другой стороны, Поликарп понимал, что приток рабочей силы на новое место совсем не помешает для развития хозяйства. Ведь женщины, подростки и старики из его колхоза уже и без того трудятся на пределе возможностей и нуждаются в отдыхе. А сегодня целая трудовая армия прибыла и, по большей части, состоящая из молодых мужиков.
Вот теперь и лесорубов будет хватать, и охотников, и рыбаков, и строителей. Поликарп даже не сомневался, что и специалисты многих других специальностей среди бывших военнопленных, наверняка, найдутся. Мужики смогут и пни выкорчевывать, и землю под посевы распахивать, и бизонов загонять в загоны. Да и много чего еще сумеют. Вот только, как вскоре выяснилось, среди бывших узников концентрационного лагеря оказалось и немало гражданских, а также женщины с детьми. Куда этих людей пристраивать, Нечаев пока решить не мог. Надо было сначала узнать, что они умеют, опросить каждого и составить списки. Да и провести фильтрационные мероприятия не мешало бы. А вдруг среди них враги уже завербовали сторонников? Впрочем, Нечаев не сомневался, что военные держат этот вопрос на контроле. И каждый из прибывших будет отфильтрован, как и положено. Уж майор Государственной Безопасности Сомов, разумеется, позаботится об этом в первую очередь. И только после всех проверок можно будет подумать, как этих людей распределять наилучшим образом ради пользы для всей общины.
* * *
После того, как эвакуация завершилась, а партизаны Васильева, дождавшись, когда грузовики отвезут бывших узников и вернутся обратно, погрузили на машины все ценное и тоже отбыли, великаны снова пришли в движение. Сомов и Кудряшов поддерживали с двух сторон великана Синельникова, который, лишившись в бою левой ступни, неуклюже подпрыгивал на одной ноге, опираясь руками на плечи товарищей. Великан Димы Матвеева по имени Григориус, пока единственный, которому человек, управляющий им, дал имя, тащился сзади, неся левой рукой фрагмент оторванной правой вместе с покореженной зениткой. Однорукий великан, управляемый Мальцевым, охранял их. В ночи, ради маскировки, все они погасили красные звезды и огни глаз. По указанию Сомова, пока стояли на страже возле концентрационного лагеря, создавали силами мысли приборы ночного видения. И теперь они имели возможность уверенно двигаться в полной темноте. Вот только и на них навалилась усталость, отчего великаны шли обратно вдвое медленнее.
Как сообщил Синельников, который получил способность непосредственно общаться с Живым Камнем, великаны теряли энергию. Долго находясь в отрыве от скал, их каменный организм постепенно разряжался, каменея с течением времени. И, если великана вовремя не поставить на зарядку возле гранитной скалы, то он через сутки просто окаменеет там, где стоит, застыв еще одной гранитной карельской скалой. А подзаряжать великанов пока можно было лишь в тех местах, где Живой Камень уже обрел активность. Гряда скал вдоль дороги, где находилась арка перехода, подходила пока что для подзарядки каменных воинов лучше всего. Добравшись до арки в скале, великаны остановились возле нее. Двое справа и трое слева. Они прислонились к скалам, слились с ними и окаменели. Безмолвные каменные стражи, охраняющие вход в иной мир, встречали пасмурный рассвет нового дня войны.
