Запертый (СИ) - Михайлов Дем

— Я дойду — качнул я головой — Никому не хочу быть обязанным.

— Считай это еще одним бонусом за смелость — ты ведь подстригся, а? Не испугался Шестицветика?

— В жопу Шестицветик — сонно пробормотал я — Так им и передайте. Сурвер Амос послал весь Шестицветик в задницу! Хорошо?

— Пошли, пошли, герой. Ты просто устал. Решим по-быстрому проблему — и вернешься домой отдыхать. Ты заслужил.

— Рефивыодыдва — встав, едва слышно предложил Пелле. Изорванный рот не подчинялся, через рваную губу лилась кровавая слюна, ему было очень больно, но при этому ему явно было плевать на боль. Если судить по его искаженному лицу, то можно смело предположить, что он уже просек ситуацию и понял, чем ему конкретно все это грозит. Тут накопился целый список. Так что его невнятное предложение можно было понять по становящимся все испуганней глазам.

Курение в неположенном месте, пребывание в чужом жизненном пространстве без разрешения, курение тасманки, нападение на хозяина помещения — первый удар был его — оскорбления, попытка выгнать меня из собственной квартиры… Это не просто запятнает его ауру — это уничтожит ее.

— Нет — усмехнулся Марк — Нет, парни. Такого… — он еще раз осмотрел задымленную комнату — Такое я замять не могу. Вся улица уже на ушах. Отправляемся в околоток.

У Тенка нервно задергался угол рта, и он умоляюще взглянул на меня.

Его испуг понятен. Он принадлежит к боковой ветви рода Якобс. Дальняя ветвь. Личные чернорабочие могущественного клана Якобс. А Коллин Якобс… их нынешний лидер, глава семьи, всегда в первую очередь требует полного порядка на территориях рода. Так что Тенка ждет двойной суд и двойной приговор. И если по первому приговору он отделается черными записями в ауре, то вот по второму негласному и непубличному приговору ему вполне могут переломать руки, чтобы впредь неповадно было косячить. Плюс заставят пару лет работать бесплатно где-нибудь в самом темном углу Шестого уровня Хуракана, он же Х-6.

— Почему ты все еще в моем доме, Тенк? — спросил я, отворачиваясь.

— Да уйду я! Уйду!

— Я устал — признался я старшему из патруля Марку — Может пошлете их нахрен отсюда и на этом закончим?

— Ценю твое сурверское желание быстро прервать конфликт… но не могу — развел руками охранник, глядя на окурок источающий сладкую вонь тасманки — Не могу.

Скорее не хочет. Дурь вдыхал Пелле. Один из клана Якобс. Это дело точно замнут. А чтобы замять, Якобс, конечно, поощрит здешнюю охрану неплохими бонусами. Так что просто глупо спускать все на тормозах. Или, как любила говорить мама Галлатеи, когда еще была здорова и сама вела семейный бизнес — это попросту невыгодно, детки.

Глава 3

— Да он отверткой ударил! В живот! Это покушение на убийство!

— Двое на одного. В его доме. И вы двое — под наркотой и бухлом! Опомнись, Пелле! Он вернулся с работы, он чист как стеклышко, и вы сами признали, что сначала он велел вам убираться прочь. И это ты ударил первым! Мой тебе совет, сынок — покайся! Проси решить все миром. Выплати компенсацию.

— Но… да он нас нахер послал! Долбанный Анус! Кем это тварь себя возомнила? Кто-то храбрый мимо проходил и пернул — а он вдохнул?!

— Думай, что говоришь, Пелле! Сурвер! Думай! Думай!

— Думать?! Да я внятно говорить могу только после того, как мне зашили губу и вкололи обезбол! И это сделал он — ваша жертва!

— Губу тебе зашил?

— Прикалываешься?! Стебешься?! Думаешь на тебя управы нет, коп?!

— Полегче, сынок.

— Я тебе не сынок! А этот гад… долбанная дырка в сраной жопе… он уже вон сидит в уголку тихонько и дрожит! Храбрость прошла, да, гнида?! Что ты сделал с моим лицом?

— Он в своем праве, ты, недоумок! — не выдержав, рявкнул уже совсем седой охранник, с короткими по-военному стриженными волосами, идеально выбритый и в отутюженной одежде — А черт… сорвался…

— Да все нормально, Брент — тихо произнес вошедший в помещение неприметный с виду мужичок.

При виде его Пелле поперхнулся, выпустил на подбородок кровавый сгусток и затих, съежившись на стуле. Вот и Якобс — один из младших. Дуглас Якобс собственной персоной. Он же тот, кто ведал арендой жилых помещений вокруг бассейного комплекса. Несмотря на небольшой рост, субтильность телосложения и лысоватость вкупе с небольшим брюшком, это было очень серьезный сурвер, что пользовался всеобщим уважением и у многих вызвал липкий холодный страх. Дуглас Якобс многое мог… но в целом он был мужиком справедливым.

— Всем доброго вечера — все так же тихо и бесцветно поздоровался Дуглас Якобс и указал на стоящий у двери стул — Не против, если я посижу в уголке и послушаю?

Кто бы рискнул ему отказать…

— Присаживайся, сурвер — кивнул седой патрульный — Чаю?

— Выпью с благодарностью, сурвер.

Как они церемонно-то… но это тоже часть древней традиции, что постепенно умирает, хотя многие старшаки по-прежнему свято блюдут ее. У нас вообще слишком много традиций и наш молодняк тихо радуется, что они уходят в прошлое — даже в нынешние времена тяжеловато жить и лавировать в нашем мирке, стянутом жесткими ободами правил и традиций.

Встав, я шагнул к раковине у стены. Прежде чем открыть воду, подставил под тонкую трубку стакан — еще одна традиция, что требовала беречь каждую каплю чистой воды. Теплая и противная застоявшаяся вода в трубах? Плевать! Пей такую! Не вздумай сливать пяток литров драгоценной влаги в канализацию ради глотка прохладной воды!

Я выпил весь стакан, пользуясь возможностью пить бесплатно. У Охраны много привилегий и кран с питьевой водой — одна из них. Выпив, налил себе еще и вернулся на табурет, неотрывно при этом глядя на притихшего Пелле. Он ответил злобным взглядом, но что-то разглядел в моих глазах и снова сник, зябко передернув плечами и уставившись в пол.

— Продолжим — предложил старший.

— Ты бы не мог ввести меня в курс дела — бесцветно попросил Дуглас Якобс, доставая из бедренного кармана просторных штанов небольшую серебряную фляжку, а следом портсигар и медную зажигалку — С вашего позволения, сурверы.

И снова — кто бы тебе рискнул запретить.

Впрочем, ничего особо криминального в курении в общественных местах нет — если никто не против. Системы вентиляции справляются, циркуляция воздуха у нас нормальная, а курение весьма популярная привычка. Как и жевание и нюханье табака.

— Амос? — в мою сторону протянулся портсигар.

Глянув на ровные ряды дорогущих сигарелл, я отрицательно качнул головой. Хотелось бы покурить, но я не хочу ни в чем никому быть обязанным. Деньги у меня есть. Куплю потом в магазинчике Галатеи пару штук.

Кашлянув, патрульный заговорил и, к моему вялому удивлению, он начал не с момента разборок у меня в квартирке, а считай с самого начала — конфликт между мной и Роппом. Причем перечислялись только сухие факты, говорилось как есть, без преуменьшения и преувеличения. Когда патрульный добрался до происшествия у парикмахерской, Дуглас Якобс поморщился:

— Шестицветик… начинает создавать проблемы.

— Наш карантин так никогда не кончится — поддакнул один из патрульных.

— Я поговорю с ними — произнес Якобс и сразу стало ясно, что с сегодняшнего дня Шестицветик прекратит свои протесты против стрижки наголо. Все патрульные, я и сам Якобс, между прочим, были подстрижены под машинку. Только Пелле, Тенк и отпущенные за ненадобностью уже опрошенные девки могли похвастаться длинными волосами. Но сейчас Пелле явно не был рад своим длинным патлам — он аж накрыл голову ладонями, то и дело бросая украдкой взгляды на стриженного Якобса.

Продолжив, патрульный столь же равнодушно описал произошедшее у меня дома. И когда он закончил в околотке повисло напряженное молчание.

— Нехорошо — нарушил тишину Дуглас Якобс и, сделав большой глоток из своей фляжки, следом глубоко затянулся и, выпустив в потолок струю сизого дыма, повторил — Нехорошо…

— Да мы… — подскочил Пелле.

— Пасть закрой — с легкой улыбкой тихо попросил Дуглас и Пелле с хрипом поперхнулся, опять брызнув кровавой слюной.