Бесёнок по имени Ларни - Кае де Клиари
– Что ты, милый?.. – начала она, но замолчала, увидев круглые, почти безумные глаза сына.
– Там… что-то страшное! Там… беда! – проговорил Руфус, каким-то потусторонним голосом.
– Где? – спросили его родители хором.
– Там! – повторил младший и показал пальцем в сторону окна, за которым виднелся маленький дворик с мирно расхаживающими курами.
Маранта проследила за его рукой, и вдруг у неё пребольно защемило сердце! Руфус показывал в ту сторону, где за высокой стеной находились развалины, куда пару часов назад ушли Ларни и Стефан! Она хотела что-то сказать, но в этот момент земля вздрогнула.
Земля вздрогнула, словно её встряхнули. Не сильно, но коротко и резко, как встряхивают мешок с крупой, чтобы та немного осела и освободила место для засыпки дополнительной порции. Затем раздался звук. Жуткий, скрежещущий, будто какой-то немыслимый великан с усилием открывал туго засевшую крышку великанской жестяной банки. Потом что-то страшно ухнуло, словно тот же великан уронил на землю гирю размером с большой дом, земля вздрогнула ещё раз и всё стихло.
Маранта и Михал посмотрели друг на друга и, не говоря ни слова, опрометью выбежали вон из дома. Руфус выронил книгу, потом упал на колени и закрыл лицо руками. Если бы кто-нибудь видел его сейчас, то подумал бы, наверное, что он плачет. Но он не плакал. Он постоял некоторое время на коленях, дрожа мелкой дрожью, потом завалился набок и так застыл, придавленный свалившимся на него несчастьем с которым, как он знал, ничего нельзя поделать.
Так он пролежал довольно долго, и поднялся на непослушные ватные ноги только тогда, когда за окном уже стемнело. В доме, по-прежнему, никого не было. Руфус прошёл к себе в комнату, сунул руку под подушку и вытащил оттуда небольшой деревянный крестик, такой же, как у Ларни.
– Инци! – пролепетал он почти не слышно, глядя на загадочные буквы, вырезанные на одном из лучей. – Помоги, Инци! Приди, пожалуйста, ведь ты же добрый и всё можешь! Спаси их, Инци, прошу тебя!.. Верни их!!!
Глава 7. В подземной печи
Ларни открыла глаза и уставилась в темноту. Где она? Что с ней? Вроде бы только что она бежала, петляя между нагромождениями из старинных обломков и вдруг… А что случилось потом, она не помнила. Вроде раздался какой-то, не то грохот, не то скрежет, потом был сильный толчок… или она упала и обо что-то ударилась? Девушка не могла припомнить этого наверняка. Но ведь как-то она оказалась здесь, в темноте, лежащая на спине на чём-то холодном, неровном и шершавом?
Ларни попробовала пошевелиться. Тело послушалось, но отозвалось изрядной болью. Значит, она всё-таки упала и основательно приложилась о твёрдую поверхность чего-то пока неопределённого. Ладно, пусть так, но она жива и кажется, не сильно пострадала, а это значит, что долго прохлаждаться здесь нет никакого смысла и надо выбираться туда, где хотя бы есть свет.
Ларни попыталась сесть и тут же пребольно стукнулась головой обо что-то такое же твёрдое, холодное и шершавое, как и то на чём она лежала. Вот это да! Где ж это она на самом деле? Что это за место, в котором потолок расположен на расстоянии вытянутой руки от пола? Она протянула руки и ощупала этот потолок. Похоже он был сделан из того же материала, что и защитные стены её родного посёлка-крепости. Значит, она по-прежнему среди обломков древних строений в руинах, которых они гуляли со Стефаном.
Стефан! Где же он? Как она могла о нём забыть? Надо срочно найти его, вдруг он тоже лежит где-нибудь здесь в темноте? Вдруг он тоже упал?
Но прежде всего, необходимо было хоть как-то сориентироваться, чтобы понять, куда ей двигаться дальше. Для этого Ларни перевернулась на живот и, не обращая внимание, на боль, обжегшую расцарапанную спину, принялась нащупывать на поясе небольшую сумочку с припасами.
Эта сумочка, а точнее мешочек с завязками, называлась по смешному – "киса". Ларни всегда забавляло это название, и она даже вышила на своей сумочке забавную кошачью мордочку.
Киса вмещала в себя немного – гребень, иголку с ниткой, носовой платок, небольшую баночку с мазью от царапин и то что ей было сейчас нужнее всего – огниво и трут. Был здесь и свечной огарок, который через минуту усилий дал крохотный язычок пламени, показавшийся на удивление ярким в кромешной темноте.
Теперь она смогла оглядеться и от увиденного ей стало основательно не по себе! Ларни лежала в узком пространстве между двух огромных плит, нависших горизонтально одна над другой. Причём верхняя плита явно держалась на "честном слове" и если бы ей приспичило сорваться, то девушка могла оказаться растёртой, как зерно меж двух жерновов или раздавленной, как жук, попавший под твёрдый каблук сапога.
И то и другое её совершенно не устраивало, а потому Ларни тут же двинулась по направлению к тому краю, где щель показалась ей шире. Это путешествие было не из приятных и стоило девушке новых ссадин на локтях и коленях, но вскоре она смогла выглянуть за пределы своей ловушки и на высоте человеческого роста увидела внизу пол.
Не теряя времени, Ларни спрыгнула вниз и тут же пожалела об этом – пол был усеян битым кирпичом, гравием и стёклами, так что даже её ногам, привыкшим не замечать в лесу древесные корни и колючки, было больно наступать на всё это крошево. Однако Ларни тут же забыла про боль, потому что земля у неё под ногами снова вздрогнула. Ей даже пришлось присесть и опереться на одну руку, чтобы сохранить равновесие. Глухой подземный рокот проворчал что-то недовольным тоном, затем раздался металлический лязг, и вдруг сзади что-то бухнуло, подняв при этом тучу пыли, которая погасила свечку.
Когда Ларни снова смогла зажечь огонь, она наконец-то увидела, что произошло – каменные челюсти, из которых она только что выбралась, захлопнулись, словно досадуя, что упустили добычу. Но долго ужасаться тому, что могло с ней случиться, было глупо, и Ларни вновь принялась за изучение места, в которое попала.
Однако слабенький огонёк не давал возможности рассмотреть, что-либо по-настоящему. Девушка поняла только, что находится в просторном помещении с высоким потолком и, судя по непроглядной темноте царящей вокруг, у этого помещения не было окон. Ничего подобного раньше видеть не приходилось и потому в душу бесёнка стало заползать почти неведомое ей чувство страха. Ко всему прочему свечной огарок вдруг зашипел и начал подёргиваться. Ларни поняла, что сейчас она окажется в темноте, а это значило, что нужно было срочно сделать факел.
После недолгих сомнений она пожертвовала на это дело половину своего платка, которую пришлось навернуть на железную палку, найденную здесь же под
