Ольга Барбанель - Иллюзии
– Что?
– Недостаточно изменить себя внешне, чтобы сбить охотников с толку. Они видят твое… ну, излучение мозга, что ли. Ментальный след. Научишься его убирать – станешь для них невидимым.
Если бы у меня были силы, я бы свернул ему шею, но их не было.
– Ты послал меня дразнить волков, зная, что я не смогу спрятать себя.
– Зато ты хоть попытался действовать! И кое-чему научился за это время, а заодно убедился в реальности угрозы. Слушай, я долго пытался до тебя достучаться, но ты каждый раз меня посылал. Считай, теперь мы квиты, и пойдем уже.
– Куда мы едем? – спросил я, уже садясь в машину.
– Я покажу тебе одно место.
– Одно интересное место ты мне уже показал. Оно называется «в полной заднице».
– Это не я пытаюсь убить тебя. Увидев это место, ты многое поймешь.
Ты смотришь, но не видишь
– Что это? – недоуменно спросил я.
Мы стояли на холме и смотрели на череду крыш. Частный сектор – дома, домики, домищи.
– Ты привел меня полюбоваться на то, как люди живут? Такие поселки есть и в Одессе. Зачем нужно было тащиться так далеко?
Синеглазый усмехнулся.
– Ты смотришь, но не видишь. Не верь глазам своим.
Я машинально потер шею. Говорить было тяжело, и даже вдохнуть воздух было больно.
– Слушай, я слишком устал для этого. Я хочу есть, у меня все болит. Давай отложим загадки на потом.
– Это не загадки. Постарайся увидеть. Я тебя не тороплю.
Синеглазый демонстративно уселся на жухлую траву. Я еще раз глянул на крыши.
– Ты это серьезно? – я встретил безмятежный взгляд синих глаз. – Вижу, что да.
Если дома на самом деле – обман, то что тут должно быть?
– Может, подойти поближе и пощупать?
Синеглазый покачал головой.
– Понимаю, что это проще всего для тебя, но мы и так до опасного близко. Ближе нельзя. Сейчас нельзя.
Я вздохнул и прикрыл глаза, чувствуя приближение полос. Интересно, почему убийца ослабил хватку, как раз когда на меня накатило? Ему вроде как это не понравилось, но откуда он мог знать, что я вижу? Может, я смог это ему передать? Последние сутки эти чертовы приступы вообще не оставляют меня в покое.
От пляски полос под закрытыми веками мутило, и я открыл глаза, зная, что ничего приятного не увижу. Интересно, что подумает синеглазый, видя, как я тут корчусь? Пофиг. Пусть думает что хочет.
Пространство вокруг покрылось волнами, домики шатались, как заядлые пьянчуги, все сильнее и сильнее, пока вдруг…
От неожиданности я отшатнулся, запнулся и приземлился на зад.
Исчез обыденный поселок, и частные дома развеялись, как дым, и вместо них перед глазами вырастало нечто невероятное. Нечто, чего здесь быть точно не должно. Сперва мозг выдал первую попавшуюся аналогию – гигантский цветок. В центре этого цветка были цилиндрические здания, невысокие – не больше пяти этажей, но широкие, с покатыми крышами – «тычинки», их было около десяти, а от них расходились длинные «лепестки». Это был город, несомненно, но что за странный архитектор создал его?
Город становился все четче, и я мог разглядеть детали – круглые искусственные озерца с зеленью вокруг, ленточки дорог. Мне с моего холма была видна только часть цветка, половинка. А была ли вторая? Может, город был сделан, как половина цветка или веер?
– Что это? – спросил я вслух и не узнал собственный голос.
– Это – правда. Та, которую люди не видят, о которой даже не подозревают.
– Кто живет там? – я махнул рукой на цветок. – Это какие-то секретные проекты? Города будущего? Проделки американских военных? Или российских спецслужб?
Но я уже знал ответ. Кто бы ни жил в странном городе, это и были мои убийцы.
Синеглазый сидел на траве и покачивался, словно в трансе.
– Все, что вы знаете, – ложь, обман. Мира, в котором, как вы думаете, вы живете, – нет. В этом городе живут властители, подлинные хозяева Земли.
Подлинные хозяева? Что это могло значить? Я еще минут пять смотрел на город. Он был красивым. И жутким в своей полной чуждости людям. Чужой – вот что крутилось в голове.
– Те, кто там живет, хотят убить меня, – это был не вопрос. – Но почему?
– А самому догадаться сложно, что ли? Потому что можешь видеть вот это – Синеглазый махнул рукой вниз.
– А ты? Ты тоже можешь.
– Я умею хорошо прятаться. В этом мне нет равных, поверь.
– Но как ты узнал? Как смог увидеть? Если бы мне не показал, я бы ни за что не догадался.
– Ты сделал большой шаг вперед. Теперь все будет по-другому. Пойдем, нам не стоит тут оставаться, и так уже слишком долго пробыли.
– Расскажи, как тебе удалось? – поинтересовался Синеглазый по дороге к машине.
– Это вышло почти случайно. Приступы, они стали слишком частыми последнее время.
– Приступы?
– Они у меня с детства. Перед глазами появляются полосы, воздух начинает рябить, как вода. А потом все вокруг пускается в пляс. Это сводит меня с ума.
– И ты увидел город во время такого приступа?
– Да.
– А потом?
– А что потом?
– Приступ? Он продолжился?
Я недоуменно почесал голову. После увиденного голова была забита другими мыслями, и я не заметил, что приступ исчез сам собой.
– Пропал.
– Когда еще у тебя появляются эти странные ощущения?
– Всегда, когда смотрю в зеркало. Когда думаю о своих видениях. Когда я пытался изменить себя, как ты говорил.
Синеглазый остановился.
– Это не приступы. Так проявляются твои способности. Это – твой билет в новую жизнь. Научись управлять этим – и сможешь выжить.
Вот эта ломка и есть мои способности? Бывали новости получше.
– Откуда ты столько знаешь про все это? Про меня? Про город? У тебя тоже бывает подобное?
Синеглазый усмехнулся, как мне показалось, презрительно.
– У каждого это проявляется по-своему.
– Есть еще такие, как ты или я?
– Я не знаю. Может, и есть.
– Как тебя зовут?
Синеглазый сел за руль.
– Зачем тебе имя?
Я сел на переднее сиденье и посмотрел на него.
– Зачем имя? Ну, типа так заведено. Как-то невежливо звать тебя все время «Эй, ты».
– Зови меня Толиком. Устраивает?
Я фыркнул и покосился на синеглазого. Толик, ага. Имя подходило ему, как мне платье балерины. Пусть уж лучше останется Синеглазым.
Толик, или Синеглазый, был скрытен и не ответил ни на один мой вопрос.
– Ты украинец? Или приезжий? Откуда ты родом?
– Скажем так, я – приезжий.
– И откуда ты приехал?
– Издалека.
Я пожал плечами.
– Ты не очень-то любишь говорить о себе, верно?
– Блестящая проницательность!
– Но ты обещал мне ответить на мои вопросы.
– Я отвечу. Просто не все сразу.
Дело ясное, что дело темное. Синеглазый собирался выдавать информацию порциями, и ничего с этим не сделаешь.
Ментальный след
Я вытер взмокший лоб и вздохнул. Никаких ментальных следов, хотя проторчал тут уже часа три. Я сидел на скамейке в парке и пялился на прогуливающихся людей. В основном на глаза попадались парочки, что не улучшало настроение.
Начал накрапывать мелкий дождик.
«Унылая пора, очей очарованье…»
Деревья уже совсем голые. Нет, мне не нравится осень.
Синеглазый сказал, что, пока я не научусь видеть ментальный след, чем бы он ни был, – не смогу скрыть себя. Этим и была вызвана моя вылазка в парк.
Я попробовал еще раз вызвать полосы, и, как только воздух зарябил, остановился. В голове звучал спокойный голос синеглазого:
– После стольких неудач тобой заинтересуются всерьез. Они задействуют лучших, чтобы тебя достать. У них есть доступ к любой информации – муниципальные службы, посты ГАИ, милиция. Они смогут найти тебя.
– И что делать?
– Нужно вырвать корень. Уничтожить источник.
– То есть того, кто их посылает.
– Точно.
– И осталось узнать, кто же эти таинственные и могущественные «они».
– Ты все узнаешь.
После того, как я увидел странный город-цветок, что-то словно лопнуло в моей голове, выпустив скрытое глубоко, глубоко в подсознании. Воспоминания, смутные, нечеткие, невероятные.
Просторное помещение с высоким стрельчатым потолком, чья-то огромная фигура заслоняет свет, перекрывает собой все остальное, – и чувство страха, такого острого и всепоглощающего, какой бывает только в детстве.
Вот я забился в угол какого-то сада, рядом журчит вода, но я вижу вокруг только листья. Мне тоскливо, по щекам текут слезы. А потом появляется фея, со светлыми, почти белыми волосами. У нее огромные прозрачно-лавандовые глаза. Она смеется, и на мою руку садится огромная переливающаяся всеми цветами бабочка. Я забываю про слезы и неуверенно улыбаюсь. Потом воспоминание обрывается.
Раньше я бы подумал, что это очередной бред больного сознания, но теперь? Кто же эта девочка, которую я по детской наивности принял за фею? Разве бывают люди с такими светлыми глазами, волосами и такой белой кожей?
Я встал и, размяв затекшие от долгого сидения ноги, направился к выходу из парка.
