Александр Козин - Кремль 2222. Край вечной войны (сборник)
«Снижение функциональности на семьдесят и три десятых процента», – отреагировали датчики.
– Чини! – поступил приказ от боевого био.
Стало ясно, что боевой робот не позволит серву уйти, а после анализа собственных повреждений стало ясно, что он просто-напросто не сможет этого сделать.
Огромная лапа сместилась, и серв обреченно пополз к механической туше. Теперь он вынужден будет латать этот бесполезный хлам пока не истощится источник питания. «То есть, пока не наступит смерть» – подсказал блок, фильтрующий информацию.
На двух действующих лапах серв крайне медленно добрался до хвоста био. И вдруг остановился. Искусственный интеллект пришел к выводу, названному сопроцессором «интересным».
– ЧИНИ! – команда вызвала запрограммированную реакцию «боли».
И серв снова пополз, дергаясь и рассыпая искры.
Путь до места подключения – в задней части корпуса, под хвостом – занял почти сутки. Из-за ограниченной функциональности серв срывался и падал на землю двадцать три раза, получая после каждого раза порцию «боли». Но он упрямо снова начинал свое восхождение. Образ осла сопровождал его все двадцать три подъема. Ассоциативный блок не обладал встроенным интеллектом, поэтому выдавал картинку наиболее подходящую ситуации, не стремясь к разнообразию.
Наконец серв достиг своей цели. Зацепившись одним из манипуляторов за технологический выступ на брюхе био, вторым он открыл крышку, скрывающую его «мозг», выпустил коннекторы и подключился.
«Rex» вздрогнул и дернулся. Несколько перекрытий лопнули и с грохотом полетели вниз, оставляя за собой след из клубов пыли. Ящероподобный робот начал было реветь, но почти сразу сник и замолчал.
Искусственный интеллект боевого робота сопротивлялся вторжению, но изначально он создавался слабее, поэтому продержался недолго. Серв полностью подчинил его себе. Еще какое-то время ушло на перезапись программ, и вскоре подготовка завершилась.
Продолжая висеть на одной лапе под брюхом своего бывшего подопечного, маленький обслуживающий робот отдал команду к началу движения.
«Rex» зашевелился. Функционирующая верхняя конечность принялась крушить бетонные оковы. Металл скрипел и стонал, соприкасаясь с камнем. Поднятая пыль окутала остатки здания и обоих био. Падающие вниз обломки грозили придавить лапы боевого робота. Серв заставил механического ящера отступать, пятиться назад, не жалея брони и важных составных частей.
Остатки здания стали складываться. С грохотом и скрежетом куски бетона рухнули вниз, защемив разрушавшую их конечность. «Rex» едва не попал под обвал, но серв заставил свою марионетку резко отпрянуть и оторвать от корпуса лапу, тянущую под камнепад. Он и сам при этом чуть не сорвался, но удержался и направил покрытую пылью махину в нужном направлении.
Шагающий меж развалин искалеченный био с болтающимся под ним сервом представляли дичайшее зрелище даже для этого мира, искалеченного войной и мутациями. Сотни любопытных, а чаще испуганных глаз провожали странную парочку на всем пути до заставы кремлевских дружинников. Весть о новом чудовище опережала его, и когда до базы людей оставалось меньше километра, серв заметил среди руин вооруженных бойцов.
К ним он и хотел добраться, но вот объяснить им это не успел. От развалин, в сторону шагающего био со свернутой шеей, устремились реактивные снаряды, выпущенные из переносных установок. Оставляя белесый дымный след, они вонзились в бока ящероподобного робота и расцвели взрывами, едва не опрокинув его.
Серв кое-как удержался на своем месте, но рассчитал, что следующего залпа не выдержит. Ничего другого не оставалось, кроме как бежать. «Rex», получивший команду, рывком устремился вперед. Его массивный корпус будто стелился над землей.
Показались укрепления заставы. Со сторожевой башни ударил тяжелый пулемет, несколько автоматов, немедленно подключились к обстрелу цели тяжелые стеношные арбалеты, болты которых были способны пробить фенакодуса насквозь. От брони био отлетали целые пласты. Шею практически перерубило, и голова свалилась вниз, повиснув на остатках проводов. Но при этом она же выступала щитом для серва. Пули и арбалетные болты били по ней, бросая из стороны в сторону, и могло показаться, что уцелевший глаз осуждающе смотрел на серва, когда тот оказывался в поле зрения. К счастью, маленький робот был лишен воображения. Им двигало только одно: стремление выполнить обещание, данное осму-человеку.
«Rex», изувеченный, практически разобранный крупнокалиберными пулями и болтами на части, все таки почти добрался до ворот заставы, несмотря на то, что дружинники ожесточенно защищали свою территорию, обстреливая опасную цель. Серв бросил своего подопечного в последний рывок, и лишь когда махина, уже мало напоминающая ящера, врезалась в бронированные створки, снося их напрочь, отцепился и полетел вниз.
Пока он падал, пули оторвали последние две лапы ящера, и приземлившись, серв покатился по земле, подскакивая и ударяясь обо все подряд.
Энергии снова почти не осталось, поэтому, едва рядом оказался кто-то из людей, робот начал вещать:
– Послание! Нео собираются взорвать Кремль. Послание! Нео собираются взорвать Кремль!
Вскоре его обступили вооруженные дружинники. Они уже не проявляли былой агрессивности и были готовы слушать.
Тогда серв рассказал свою историю.
Спустя какое-то время (на вычисления опять не хватало мощности) серв наблюдал, как люди готовятся к походу. Один из них – кудрявый, с черной бородой, в блестящих доспехах – подошел, присел рядом, очистил видеоокуляры серва от грязи, потом похлопал по крышке и сказал:
– Спасибо, дружище. Может, тебе и все равно, ведь ты железка бездушная, но ты спас много жизней, а может, даже и все человечество. Не знаю, кто тебя послал, но и ты, и он, вы настоящие герои.
Серв отключил наконец ассоциативный блок, передающий праздничный фейерверк, и направил высвободившуюся энергию на монитор. Человек с удивлением уставился на него.
Изображение поблекло, дернулось, а затем показало абсолютно лысого мужчину с повязкой из лохмотьев вокруг бедер, как обычно носят осмы. Он наклонился к серву, поднял того на руки, немного постоял, словно в задумчивости, вглядываясь в студенистое марево перед собой, а затем произнес:
– Меня зовут Тар. Я – человек.
Он шагнул в Поле Смерти, внося серва на руках.
Бородач смотревший на это охнул.
– Он же… Великий Перун… он вошел в Поле Смерти! – вырвалось у него.
– Тар починил меня, – проскрипел серв.
– Кто он?
– Тар был осмом, но чтобы узнать о замыслах нео, стал человеком. А потом Тар дал серву задание: рассказать все людям. Серв выполнил его. Серв выполнил задание…
– Да, дружище, ты выполнил его. Ты – молодец.
Работай сейчас у робота блок ассоциаций, он непременно подобрал бы определение для его состояния, означающее «счастье». Но заряд в аккумуляторах закончился, и серв отключился. Теперь уже навсегда.
Вадим Филоненко
Солдат последней войны
Почему так тихо вокруг? И куда исчезли все краски и запахи? Серые руины… Пепельная земля… Даже кровь кажется тускло-серой.
Ее вообще много – крови. Она покрывает изувеченные трупы. Чьи они?
Вглядываюсь изо всех сил, но перед глазами какая-то пелена.
Ага… Вон тот, у стены, кажется, Генка. Да, точно. Это он. У него больше нет лица – оно превратилось в мешанину из мяса и сломанных костей. Зато руки все еще сжимают помятую СВД. А снайпер в нашем звене был всего один – Генка Крюков.
Рядом со мной Карл. Он похож на сломанную куклу. Кажется, у него перебит хребет. А где Пашка и Славка? Они погибли чуть раньше… Но когда именно?
Пытаюсь вспомнить, но память укутала все та же мутная пелена. Или во всем виновата эта неестественная, ватная тишина? Она давит на грудь и не дает дышать.
Скосив глаза, я вижу, что куртка на моей груди разорвана. Несколько одинаковых отверстий, покрытых серой, словно поседевшей кровью. Отверстия небольшие и ровные. Такие оставляет пулеметная очередь. Похоже, в меня стреляли. Тогда мне должно быть сейчас чертовски больно, но я не чувствую ничего. Ни боли, ни страха. Только гулкая, сжавшая меня в тиски, тишина. Исчезли и звуки, и запахи. Это хорошо. Спокойно. Хочется закрыть глаза и немного поспать…
Закрываю глаза. Внезапно в мою умиротворенную реальность врывается человек. Он пытается прорваться сквозь окутавший меня молчаливый кокон. Хлопает по щекам, заставляет открыть глаза и что-то орет, но я не слышу звуков.
Человек делает мне укол в шею, зажимает куском ткани пулевые отверстия на моей груди и снова настойчиво твердит одно и то же. Его слова пробиваются сквозь тишину:
– Не отключайся! Слышишь? Не закрывай глаза! Смотри на меня! Смотри! Ты слышишь?
– Да…
– Вот молодец! Говори со мной. Не молчи.
Наверное, начинает действовать укол, потому что на меня внезапно обрушивается боль, а с нею острой волной приходят запахи, краски и звуки. Боль. Она заполняет все тело. Ее много в груди, а еще больше в ногах.
