Степан Кулик - Операция «Рокировка»
— Служу трудовому народу.
— Поздравляю… — генерал-майор торжественно пожал руку Корнееву и вручил коробочку с орденом. — Это немного не та награда, на которую ты заслужил, но… Считай это подтверждением, что с тебя сняты все подозрения. А настоящая награда будет после выполнения следующего задания.
— Я так и понял, товарищ генерал… — Николай вынул свое новое удостоверение. — Тем более что пред тем, как отпустить, мне вручили вот это…
— Ну, правильно, — не понял тот. — Как же без документов?..
— Вы раскройте…
Генерал недоуменно взял в руки удостоверение офицера «Смерш», раскрыл, мазнул взглядом и удивленно поднял бровь.
— Подполковник?
— Так точно.
— Ну, что ж, поздравляю… — начальник РО расстегнул верхнюю пуговицу. — Это многое объясняет. И в частности, ваше назначение руководителем операции. Похоже, Николай Андреевич, все закончилось даже лучше, чем я предполагал.
Генерал-майор, помолчал несколько секунд, обдумывая что-то свое. Скорее всего, прикидывал: насколько вероятен тот факт, что Корнеев с самого начала работает на ведомство Авакумова и внедрен в органы ГРУ с определенной целью. С другой стороны: это обстоятельство ничего не меняло, а сейчас, оказалось даже полезно. Кто знает, чем бы закончилось подобное разбирательство для обычного фронтового разведчика? Во всяком случае, точно не присвоением очередного звания. Сам себе кивнул и бодрым тоном продолжил:
— Товарищи офицеры, прежде чем вы приступите к делам, предлагаю принять на грудь по глоточку… чаю. Обмывать звание сейчас не ко времени, но все-таки совершенно игнорировать традиции тоже нельзя. Звезды могут и отвернуться…
Глава четвертая
Ровно в двадцать часов ноль шесть минут капитан Малышев бегло прочитал полученный от Гордеевой листочек с текстом радиограммы, потом обвел взглядом притихших разведчиков и негромко произнес:
— Поздравляю, товарищи. «База» дала добро на поиск!
— Ура… — радостным шепотом оценил известие Гусев.
Чего скрывать, старшему лейтенанту очень не хотелось второй раз оказаться в штрафбате. А уж тем более, попасть в списки изменников Родины.
— Молодец, Коля… — Игорь Степаныч сделал вид, что у него зачесался глаз, и стал усиленно тереть левую глазницу. — Дошел…
— Группе приказано скрытно выдвинуться в условленное место и ждать проводника.
Кузьмич возмущенно посмотрел на Семеняка, но тот был погружен в свои мысли и никак не отреагировал. Старшина хмыкнул и смолчал. Только по лицу тень ухмылки промелькнула. Мол, нужен нам этот проводник, как телеге пятое колесо. И сами с усами… Кого хочешь куда надо проведем и спровадим.
— Вместе с ним, скорее всего, прибудет и наш командир.
Второе «ура» было чуть громче и коллективнее. Только Малышев не выказал особой радости от скорой встречи с боевым товарищем.
Степаныч тут же прекратил тереть глаза и шагнул к капитану, чуток заслоняя его от остальных. Так, чтоб сказанное осталось только между ними.
— Ты, Андрей, не обижайся. Это не тебе недоверие выразили, а Коле нашему облегчение сделали. Наверняка, Михал Иваныч постарался. А то б замучился Николай рапорты отписывать. Шутка, такое дело провернули. В целом-то, у нас как бы все хорошо. Но, если кому захочется, то обстоятельства гибели Василия не так просто подтвердить. Ни тела, ни свидетелей. Может, погиб, а может… Сам понимаешь.
— Да ты чего удумал, Степаныч? — удивленно посмотрел на ефрейтора Малышев. — Нам ли с Колей чинами меряться? Война еще не завтра закончится. Всем, кто доживет — и славы, и наград хватит. На всю оставшуюся жизнь…
— Отлично с-сказано, т-товарищ капитан…
Слух у военврача Хохлова оказался гораздо лучше зрения.
— П-помните, как у Т-твардовского?.. Н-нет р-ребята…
— Нет ребята, — пришла ему на помощь Лейла… — я не гордый, не загадывая вдаль, так скажу: Зачем мне орден? Я согласен на медаль. На медаль. И ту не к спеху. Вот закончили б войну…
— Спасибо, товарищ младший сержант, — намеренно обращаясь к девушке по званию, Малышев дал понять, что концерт сейчас неуместен. — Все верно… Вот закончим войну, тогда мы все с удовольствием послушаем вас с какой угодно высокой сцены. А сейчас попрошу внимания…
Капитан сделал небольшую паузу, дождался когда все посмотрят на него и продолжил:
— Особенно «База» обращает внимание на то, что на территории, через которую нам предстоит пройти, в последнее время активизировалась деятельность боевых групп АК* (* Армия Крайова).
— А это еще что такое? На чьей стороне воюет? — поинтересовался Олег Пивоваренко.
— Так называют себя польские партизаны…
— Отлично… — довольно потер руки десантник. — Они местность знают, проведут короткими тропами. А то и с транспортом помогут…
— Все не так просто, Олег. Во-первых, — на большинстве из нас немецкая форма, а на лицах национальность не прописана. Вполне могут сперва начать стрелять, а уж потом документы смотреть и расспрашивать. А во-вторых, — здесь не Украина и не Белоруссия. Местное население, задурманенное буржуазной пропагандой, готово сражаться не только с фашистами, но и с Красной Армией.
— Ты серьезно?
— Вполне, — кивнул Малышев. — Не все, конечно. У польской рабочей партии глаза не зашорены, но и таких, которые боятся и ненавидят коммунистов, как черт ладана — тоже хватает. Поэтому, «База» рекомендует передвигаться скрытно, без особой надобности в контакт ни с кем не вступать.
— А что со станцией? — Петрова больше интересовало реальное дело для сапера, чем политическая ситуация в чужой стране. — Разрешение на диверсию получили?
— Ну, какая диверсия, Виктор? — ткнул его в бок локтем Гусев. — Сказано же: «Скрытно выдвинуться в условленное место!»
— Совершенно верно, — Малышев подтвердил слова старшего лейтенанта. — Увы, на этот раз шумнуть не получится. Будут еще какие-то вопросы? Задавайте. Только попрошу по существу.
Группа молчала. Понятное дело, у каждого нашлось бы что спросить, живые люди, но когда командир просит «по существу» — это значит: время для разговоров закончилось, решение принято и остается ждать приказа.
— Харчами б разжиться не помешало, командир… — ефрейтор Семеняк выразительно кивнул на тощие вещмешки. — Дня на два провизии осталось. Если сильно ремни затянуть — на три, но не больше. Операцию со складом на трое суток планировали. Почти налегке вышли… Что могли, мы с Кузьмичом у фрицев, конечно, реквизировали, но у них тоже с запасами не густо было. Последнее подъедали.
— Жаль, вознаграждение ветеринара у его дома сбросили… — вспомнил туго набитый консервами мешок Хохлов и вздохнул. — Очень кстати был бы. Тем более что я его честно заработал.
— Обязательно сегодня? — Малышев сказал раньше, чем сообразил, что Степаныч прав на все сто. Чем ближе к цели, тем скрытее придется себя вести. Какая уж тогда фуражировка. Так что, если искать провиант, то именно сегодня. Крайний срок — завтра…
— Есть предложение? — это Андрей тоже спросил по инерции. За все те годы, что они воевали рядом, неизменный ординарец Корнеева, ефрейтор Семеняк никогда не говорил просто так. И если задавал какой-то вопрос своим молодым, годящимся по возрасту в сыновья, командирам, то обязательно имел наготове и достойный ответ.
— Мне тут Коля карту свою оставил… — Степаныч потянулся к голенищу сапога, но поскольку в руках у Малышева был открытый планшет, то не стал вытаскивать. — Я посмотрел… Отсюда на север, километрах в шести обозначена деревушка. Даже хутор, скорее. Вряд ли там можно напороться на большой отряд немцев или здешних партизан. Им там попросту спать негде будет.
Капитан посмотрел на карту района. Сориентировался и кивнул.
— Согласен. Так вдалеке от коммуникаций немцам нет резона даже постоянный пост выставлять. На засаду вряд ли напоремся. Но и с едою там, скорее всего не густо…
— А нам что, много надо? — пожал плечами Семеняк. — Только б живот задурить. А уж пара-тройка кило картошки да коврига хлеба в таком медвежьем углу завсегда сыщется. Это ж не только нам туда переться не охота. Немецкие фуражиры, небось, тоже стороной объезжали. Они такую глухомань не сильно уважают. Прибытку ноль, а пулю схлопотать — запросто.
— Дело Степаныч говорит, — поддержал товарища старшина Телегин. — Дороги — за час управимся, еще до темноты. Повезет — там и заночуем. Не выгорит — не большой крюк. И потом — на дворе осень, командир. А мы не слепые и не безрукие. Пускай на кабанов или какую иную дикую живность нарекает буржуй… за потраву огорода. Если не захочет добровольно накормить освободителей.
— Уговорили, обжоры… — Малышев закрыл планшет. — Выдвигаемся.
* * *То ли, карта местности грешила неточностью, то ли после двадцатикилометрового марш-броска, еще парочка дополнительных километров не показалась серьезной дистанцией, но разведчики, как и предполагал старшина Телегин, в самом деле вышли к безымянному хутору прежде, чем ночь окончательно сменила вечер. Плюс помогло то, что пройдя немного краем леса, им повезло обнаружить вполне приличную грунтовую дорогу, ведущую от железнодорожной станции как раз в нужном направлении. Судя по состоянию покрытия, грейдером почти не пользовались, что еще раз подтвердило шансы разведчиков не встретиться на хуторе с немцами. Ну а шагать пусть даже по обочине намного быстрее и приятнее, чем продираться сквозь кусты и буреломы.
