Василий Звягинцев - Бремя живых
— Вот ваш район. — Стрельников указал жирно очерченный красным неровный пятиугольник. — Покумекаете, сообразите, куда открываются доступные проходы. Все остальное, поручик, на ваше усмотрение. Прошу только иметь в виду, что главная работа начнется не сейчас. Сейчас для вас главное — рекогносцировка, изучите свой район так, чтобы в нужный момент могли хоть в сортире их главкома появиться. А уж если в процессе работы неприятеля в тоннелях встретите, наверх живыми никого не выпускать. Чтобы полная достоверность, что пошли люди прогуляться под землю и не вернулись. Заблудились как бы…
Тут Уварова учить было не надо. Сам повидал столько, что неизвестно, довелось ли Стрельникову. В Афганистане и на сопредельных территориях, между прочим, очень распространен был обычай пользоваться в военно-диверсионных целях так называемыми «кяризами», подземными арыками, тоже иногда представлявшими многокилометровую, страшно запутанную сеть.
От чего уйдешь, что называется, к тому и придешь, но в полном соответствии с диалектикой, по спирали. Там пробитые в скалах и глине коридоры, невысокие — еле на карачках проползти, зато сухие, чистые, с журчащей по дну прозрачной питьевой водой. И отдышаться можно, и лицо сполоснуть. Здесь его ждут роскошные, как в метрополитене, облицованные тесаным камнем своды в полтора-два человеческих роста, зато заполненные совсем другой субстанцией.
Уваров понимал, что от результатов порученной ему акции зависит его дальнейшая карьера, авторитет в глазах соратников, подчиненных и начальства. Но как раз это его сейчас почти совершенно не интересовало. Исход того, что он обязан сделать, вполне может определить судьбу начинающейся войны. Которая никак не тянет на роль очередного локального эпизода. Уж настолько Валерий в геополитике и стратегии понимал.
На протяжении всей мировой истории войн возникали этакие ретенционные[144] точки, пункты на карте, ничем, казалось бы, не отличимые от других, но где внезапно закручивались настоящие водовороты событий, влияющие в одних случаях на ход кампании, в других — всей мировой истории. Канны, Каталаунские поля, Ронсевальское ущелье, Калка, Куликово поле, Полтава, Верден, Екатеринодар… Одним словом, как писал довольно известный поэт в чине подполковника:
Ведь только в Можайском уездеСлыхали названье села,Которое позже РоссияБородином назвала.[145]
Отчего бы и нынешнему делу не обозначить себя каким-то образом в истории настоящей и будущей России?
Слава богу, ребята ему в подчинение были приданы отличные, и снабжение оказалось на самом высоком уровне. Что значит великокняжеская Гвардия в сравнении с армейской пехотой! Да только за эту заботу стоило служить, не щадя живота своего. Оно, конечно, в любом случае служили, но, когда о тебе заботятся, не считаясь с затратами, отдача от каждой боевой единицы выходит намного выше. И не только в техническом смысле.
Через Вислу переправились перед рассветом. С обоих берегов по-осеннему неуютной реки регулярно взлетали осветительные ракеты. С восточного, «российского», берега — чаще и гуще, с западного — реже и как бы нехотя, больше для порядка, чтобы не отставать от москалей. Всерьез, видимо, никто из руководителей практически победившего восстания ночного десанта не ожидал.
Разведка у них была поставлена неплохо, что неудивительно. Каждый практически поляк на нее работал. Телефонные станции были захвачены еще в первый день, и теперь достаточно было, справляясь по карте и городскому справочнику, систематически обзванивать квартиры в интересующих районах. Доброхотов, с удовольствием сообщавших о том, что творится на улицах, вокруг и внутри расположения воинских частей, у мостов и вокзалов, хватало в избытке. Этакий всеохватный мониторинг. Не требовалось даже специальные наблюдательные посты разведчиков выставлять.
Удобно, кто спорит. И в буквальном смысле подтверждает истинность поговорки — дома и стены помогают.
Наша войсковая разведка с некоторым запозданием тоже до этого додумалась, только ей использовать такую методику было гораздо сложнее. Нужно было посылать войсковых связистов, где-то в укромном месте подключаться к коммутационным коробкам, предварительно выписав из телефонных книг номера абонентов с безупречно русскими фамилиями. И то не всегда получалось как надо.
Уваров с тремя отделениями бойцов высадился на берег в тщательно выбранном накануне по карте и путем визуального наблюдения месте. Сравнительно пустынном даже днем. Вдоль крутого откоса тянулся глухой бетонный забор домостроительного комбината, не работающего по причине «событий». Все ушли на мятеж!
Через стекла сорокакратной стереотрубы поручик с чердака многоэтажного дома по ту сторону Вислы буквально по метру изучил необъятный двор, как положено, загроможденный машинами, тракторами, бетономешалками, штабелями досок, бревен, мешков цемента, контейнерами кирпича. Удивительно, как это предприимчивые горожане еще не приступили к хозяйственному освоению без присмотра брошенных ценностей. А их тут на многие миллионы.
Потом, правда, выяснилось, что кое-какая охрана все-таки осталась. Два сторожа, лет за пятьдесят, одетые в черные телогрейки, вооруженные старыми немецкими карабинами «98К», и третий, помоложе, в брезентовом плаще, с автоматом «МП-40».
Размещались они в караулке рядом с высокими железными воротами, над которой все время вился дымок дровяной печки. Территорию обходили по очереди, примерно каждый час, попутно пополняя запасы топлива на складе пиломатериалов.
Хорошо мужики устроились, позавидовал им поручик. В стороне от уличных беспорядков отсиживаются, то есть, ежели все иначе повернется, никто им ничего не предъявит «по политике». Да вдобавок теми же беспорядками пользуются, сообразив, что при любом повороте событий будет, на что недостачу списать. Приторговывают помаленьку вверенным имуществом. В течение дня к воротам несколько раз подъезжали грузовички, а один раз так даже запряженная парой лошадей телега, и после коротких переговоров совершался эквивалентный обмен.
На случай чего Уваров предусмотрел именно такой вариант маскировки — изобразить хорошо организованную мародерскую бригаду. Кроме него еще три человека более-менее прилично изъяснялись по-польски, остальным хватит и русского. Известно, что преступный мир, как никакой другой, склонен к интернационализму, ворам глубоко наплевать на овладевшую более законопослушными гражданами национальную идею. Польские воры, не испытывая нравственных терзаний, вполне готовы грабить поляков на паях с русскими и кавказскими коллегами. И наоборот, разумеется.
Высадившись на западном берегу, спустили воздух из резиновых лодок, припрятали в укромном месте, там же и баллончики со сжатым воздухом. При отходе хватит минуты, чтобы вновь привести их в мореходное состояние. И поползли вверх по склону. При себе — не считая оружия, боеприпасов, приборов ночного видения, еще килограммов по двадцать спецоборудования. Забор поверху форсировать не стали, в три лопатки быстренько выкопали лаз, благо фундамента под ним не было, бетонные плиты, приклепанные к столбам, всего сантиметров на десять заглублялись в грунт.
Смысл рейда заключался в том, что на территории комбината, согласно схеме, имелся самый близкий к российским позициям вход в систему канализации.
Генштабисты мятежников планировали использовать ее на случай, если бы большая часть города осталась под контролем правительственных войск, но раз русские сдали город почти без боя, идея развития не получила. Зато, как нередко случается на войне, чужая схема пришлась ко двору тем, против кого разрабатывалась.
Собак на территории комбината Уваров днем насчитал целых пять, но собачки были так себе, обычные дворняги, пусть и крупные. Без всякой боевой подготовки. Погавкать могут от души, но не более. Для них была припасена говяжья тушенка, по килограммовому пакету на каждую. Несложно было бы просто переколоть их десантными штык-ножами, но Валерий собак любил и убивать их ни за что считал грязным делом.
Практика его расчет подтвердила. Минут через пять после вторжения собачки их учуяли, помчались через двор с заливистым, но не слишком злобным лаем и тут же замолчали, не веря своему счастью. Хозяева сроду не угощали их столь обильной, ароматной, невероятно вкусной пищей. Пока они жрали, давясь, чавкая и поскуливая от восторга, штурмовая группа без помех добралась до массивной бетонной коробки канализационного коллектора.
Сторожа не сочли собачий лай, спонтанно вспыхнувший и так же быстро прекратившийся, поводом покинуть караулку. Одна из их последних финансовых трансакций состояла в обмене двух десятков рулонов рубероида и линолеума на ящик каких-то полулитровых бутылок. Вряд ли в них содержалась дистиллированная вода для аккумуляторов или столовый уксус.
