Роман Глушков - Повод для паники
Голодная Панда помогла мне жестко зафиксировать все сочленения на доспехах Билли Кида, тем самым обратив его «форсбоди» в носилки. Но не успели мы с Висельником приступить к транспортировке раненого, как Крюк встревоженно окликнул меня:
– Эй, капитан, и какие теперь будут приказы?
Я обернулся, недоумевая, что за приказы он от меня требует, но переспрашивать не пришлось. Пока я возился с доспехами пострадавшего, ситуация успела перемениться. И, к сожалению, не в нашу пользу.
К нам приближались не фиаскеры, а кое-кто посерьезнее. Свет уличных лайтеров, уцелевших после стычки, отражался от меркуриевых доспехов этих людей, отчего издали казалось, что на нас надвигаются не реалеры, а текучая масса расплавленного серебра. Металла по нулевому ярусу текло много – даже очень много, – но вот назвать этот металл благородным язык не поворачивался.
Приказывать можно было все, что угодно: и атаковать, и уносить ноги. Результат в обоих случаях был бы один – нас просто зажали бы в узком каньоне улицы и перебили за пару минут. Один погибший, трое раненых и лишь трое боеспособных – такой была в данный момент моя команда. Безусловно, мне приходилось проводить турнирные баталии при явном количественном перевесе противника и даже изредка в них побеждать. Но только не на полигоне «Большой Каньон», где бои велись по жестким правилам открытой арены. А тем более не доводилось побеждать в боях, где арбитр нагло подсуживал команде соперников; я вообще не припоминал столь откровенной дискриминации на играх.
Наверняка нападение фиаскеров было организовано Ахиллесом с одной целью: выгнать нас на безлюдный нулевой ярус и как следует измотать перед атакой основной команды. А потом уничтожить. Что ж, задумка удалась. Кроме последнего пункта, выполнение которого было лишь вопросом времени.
Держа оружие наготове, «Всадники» окружали нас неторопливо, откровенно наслаждаясь моментом поражения своего извечного врага – капитана Гроулера. Главный триумфатор тоже присутствовал здесь. Ахиллес двигался впереди своего многочисленного воинства и посматривал на нашу потрепанную команду точь-в-точь таким же взглядом, каким семь лет назад – во времена, когда в мире реал-технофайтинга безраздельно властвовал «Молот Тора», – я сам глядел на «Всадников Апокалипсиса», хронических неудачников той славной поры. Сполна воздалось мне за прошлую гордыню. А также за прочие грехи, включая, разумеется, убийство учителя Ахиллеса – капитана Спайдермена. Возмездие наконец-то настигло Гроулера, решившего было, что он так и доживет до старости безнаказанным. Теперь, похоже, не доживет и до сегодняшнего вечера…
На голове Блондина даже не было шлема. Но не потому, что Ахиллес исполнился чрезмерной самоуверенности, хотя именно так оно и выглядело. Самоуверенность наблюдалась в походке и жестах капитана «Всадников», но только не во взгляде – пристальном и настороженном. Глаза выдавали истинное состояние Ахиллеса и его тактическую уловку, весьма рискованную, надо заметить.
Непокрытая голова врага провоцировала меня на выстрел и начало очередной бессмысленной бойни. Вряд ли, конечно, мне дали бы совершить этот соблазнительный выстрел – да еще какой соблазнительный! – но тем не менее по какой-то причине Блондин не желал выступать зачинщиком неминуемой схватки. Что это: сохранившееся в нем турнирное благородство или боязнь первому поднять руку на маршала? Опять попахивало политикой: маршалы-самозванцы учинили геноцид мирным фиаскерам, а когда хорошие парни, верноподданные новой власти, захотели остановить кровопролитие, безумцы с маршальскими гербами накинулись и на них. Поэтому бешеных псов пришлось пристрелить…
Рано радуешься, молодой человек: тебе больше вовек не узреть мое бешенство. Достаточно Гроулер пролил на сегодня крови, да и несолидно старому турнирному волку поддаваться на столь явную провокацию.
– Стоим, не дергаемся, – распорядился я вполголоса для Панды и остальных бойцов, уже вскинувших оружие и начавших разбирать цели. Я был уверен в своей поредевшей команде: ребята опытные, огонь без приказа не откроют. – Подохнуть мы всегда успеем. Попробуем начать не с пушек, а с дипломатии…
«Всадники Апокалипсиса» обступили нас подковой, прижав к стене и лишив последней возможности организовать оборонительный порядок. Подступать чересчур близко они все же не рискнули. Держать нас на безопасной дистанции было гораздо практичнее.
– Ты привел хилеров? – первым делом поинтересовался я у Ахиллеса, хотя и так было понятно, что он не выполнил мою просьбу. Что не расслышал – это вряд ли.
– Хилеры будут, как только вы сдадите оружие, – высокомерно заявил Блондин. – Так что если хотите спасти жизни этих кретинов, советую не мешкать.
Наверное, настоящий маршал на моем месте ни секунды не колебался бы после такого ультиматума и незамедлительно выполнил все его условия ради спасения жизней гражданских людей. Вот только маршал Гроулер до таких высоких моральных принципов еще не дорос. Самопожертвование ради тех, кто намеревался разорвать нас на куски? Я, конечно, сочувствовал пострадавшим фиаскерам, но даже в безвыходном положении не имел желания делать в их сторону столь широкие жесты. Не дети, знали, куда лезут.
– Любопытные порядки у тебя в команде, – заметил я, обведя взглядом толпу «Всадников». – Никакой медицинской страховки! Не стал бы я подписывать контракт с капитаном, которому плевать на мое здоровье.
– Так ты, маршал, отказываешься помочь этим пострадавшим гражданам? – прищурился Ахиллес, сделав презрительный акцент на слове «маршал».
– Помощь членам твоей банды будет оказана, как только вы сдадитесь представителям закона, – ответил я. – В данный момент вы препятствуете мне исполнять долг. Это также будет предъявлено вам в вину.
Кто-то из «Всадников» нервно переступил с ноги на ногу, кто-то, приопустивший было ствол оружия, снова поднял его. Парни осознавали, что играют сейчас в русскую рулетку: они гадали, кому из них не повезет пасть от нашего огня до того, как все мы будем уничтожены. Трое-четверо бойцов противника, без сомнений, были обречены.
– Тогда позаботься о своем человеке, – предложил Ахиллес, кивнув на лежащего у его ног Билли Кида.
– Да пошел ты!.. – нашел в себе силы выругаться Билли и плюнул кровавой слюной на ботинок своего бывшего капитана. – Не слушай этого труса, Гроулер! К черту его подачки! Он всегда тебя боялся, это все знают!
Ахиллес брезгливо посмотрел на испортивший его сверкающие доспехи плевок, презрительно усмехнулся, побарабанил пальцами по прикладу ракетницы, после чего с напускным разочарованием произнес:
– Ломайся не ломайся, но ты все равно подчинишься мне, маршал. Твою кучерявую сучку и ее пугливых дружков как раз сейчас выкуривают из той норы, где они прячутся. Кто бы мог подумать: ничтожества решили оказать сопротивление! Надеюсь, их-то жизни тебе не безразличны?
Было не похоже, что блондин блефовал. Отыскать Каролину и маршалов пособникам нового Законотворца было не труднее, чем нас, а захватить и того проще. Однако Кэрри и компания, кажется, не захотели просто взять и сдаться. Проклятье, мне только их геройства сейчас не хватало!
– Ублюдок! – прорычал я, забыв о всякой маршальской вежливости. – Будто ты не знаешь, что эти люди – не бойцы! Надеюсь, у тебя хватило ума не открывать по ним огонь?
– Ты плохо знаешь своих друзей, – ответил Ахиллес. – Кое-кто из них был отменным бойцом. Та же сучка Гарпия, да будет тебе известно, подстрелила Дикобраза.
– Что с ней?
– Пока неизвестно, – пожал плечами он. – Штурм еще не закончен. Но ты можешь остановить его прямо сейчас.
«Провокация… Спокойно, это всего лишь провокация… – колотилась у меня в голове отчаянная мысль. – Ему надо, чтобы мы бросили оружие, вот и все. Или напали на них – тогда с нами было бы еще меньше проблем».
Выхода имелось два, и оба проигрышные. Однако как бы капитуляция без боя не била по моей гордости, угодившую в беду Каролину следовало выручать. К несчастью, я не мог проверить, лжет или нет капитан «Всадников» насчет штурма и жертв.
– Ублюдок! – повторил я, опуская баллисту. – Жаль, что твой учитель не научил тебя главному – достойной игре!
Ахиллесу словно подзатыльник отвесили: он вздрогнул, щека у него задергалась, а глаза налились злобой. Ствол его ракетницы нацелился мне в лицо, и я обратил внимание, что оружие в руках Блондина подрагивает. Что случилось с капитаном врагов, догадаться было легко: своим упреком я угодил ему в больное место – Ахиллес считался лучшим учеником покойного Спайдермена, и сносить такие обвинения было для него тяжко. И уж тем более сносить их от меня. Теперь он мог сколько угодно демонстрировать самоуверенность – эта маскировка уже не скрывала переполнявшее его волнение.
– Достойная игра?! – рассвирепел Ахиллес, едва сдерживаясь, чтобы не разрядить в меня ракетницу. – Ты – подонок, который прикончил Спайдермена, когда тот был беззащитен, и ты будешь рассказывать мне о достоинстве?!
