Дмитрий Казаков - Путешествие на запад

– Это интересно, – сказал он и покачал головой: – Но недоказуемо. Вы видели лишь окрестности своего дома, мы – немногим больше. Но кто знает, что творится в Южной Америке, Индии или на Аляске?

Вопреки ожиданиям, хозяин дома спорить не стал.

– Ха, конечно, – сказал он. – Ну что, останетесь у меня на денек или дальше пойдете, в свою Москву?

– Пойдем, я думаю, – Андрей вопросительно глянул на спутников.

– Да, идем. – Лиза резко поднялась, похоже, чем-то ей не глянулись Степан или, скорее, его речи.

Илья, судя по недовольной физиономии, задержался бы на денек, но возражать не осмелился. Зевая и почесывая шею, он встал с табуретки, и они отправились в прихожую, где их ждали рюкзаки.

Когда гости вышли на крыльцо, Сакс встрепенулся и открыл глаза.

– Гав? – сказал он, вопросительно глянув на хозяина, что, должно быть, означало: «Выпущать или нет?»

– Уходят они, – сказал Степан. – Пусть идут. Новые пришлепают, ничуть не хуже.

И произнесено это было с такой несокрушимой твердостью, что Андрей в этот момент поверил: к обитателю заброшенной деревеньки неподалеку от Электрогорска непременно явятся еще гости.

Стукнул засов на калитке, и они оказались за пределами ограды.

– Удачи, – проговорил Андрей. – Если мы обнаружим какое-то подобие власти и нормальной жизни, то вспомним о вас.

– Не обнаружите, – в недрах седой бороды появилась усмешка. – Летите, голуби!

Сакс гавкнул напоследок, помахал хвостом, и они пошли – сначала по единственной улице деревни, затем по дороге, ведущей туда, где простиралось надоевшее «болото».

Оно пока и не думало заканчиваться, так и продолжало тянуться на запад.

Граница аномальной зоны шла прямо, в то время как проселок петлял, и время от времени приходилось сходить с него, шагать по высокой траве, протискиваться через поросль молодых берез. Тут шелестели ветви, шуршали под ногами прошлогодние листья, и ничто не напоминало о том, что мир не так давно изменился жестоко и окончательно, без шансов на возвращение прошлого.

Осталась в стороне еще одна деревушка вроде той, в которой обитал Степан, а когда показалась следующая, Андрей невольно поморщился – рядом с ней, прямо у них на дороге, лежало синее озеро.

Пусть в последний раз он прошел мимо такого же без проблем, оказаться рядом с этим не хотелось.

– Лужа, чтобы ей высохнуть, – оценил ситуацию Илья. – Ты как, шеф, в силах пройти рядом или будешь эпилептика играть?

– А я откуда знаю? – ответил Андрей, и это прозвучало немного раздраженно.

Чтобы обойти, как говорится, с гарантией, им пришлось бы либо забраться в «болото», либо дать большой крюк к северу, причем по бездорожью. Первое было бы чистым самоубийством, второе потребовало бы немало времени, и поэтому он зашагал прямо.

Озеро выглядело безобидным, поверхность его казалась гладкой, как зеркало.

Когда она вспухла огромными, метра три высотой волнами, Андрей подумал, что галлюцинации вновь начались, только без прелюдии в виде серебристого тумана. А в следующий момент сообразил, что лежит на спине, а над ним склонились озабоченные Илья и Лиза.

– Смотри, опять глаза открыл, – сказал бритоголовый, осторожно трогая свежий «фонарь» под глазом.

– А толку, – голос девушки звучал мрачно. – Андрей, ты понимаешь, где находишься?

Соловьев хотел было высказаться насчет того, насколько глуп этот вопрос, но осекся, осознав, что голова его набита видениями: дикими и бессвязными, ужасными и красочными. Он попытался сообразить, что произошло, и на мгновение окунулся в то, что казалось ему в этот момент воспоминаниями.

…Громадное здание охвачено огнем от фундамента до крыши, из пламени вырываются смутные фигуры и падают, летят вниз, словно тяжелые багровые капли…

…Узкий переулок, зажатый между бетонными стенами, и по нему движется нечто огромное, выбросившее в стороны сотни щупалец – разобрать, что именно, мешает густой туман, от него першит в горле…

…Небольшая комната, в окно заглядывают лучи низкого солнца, а на диване с коричневой обивкой сидит крошечный старик, голый и лысый, с длинной бородой, и глаза его, огромные, фасетчатые, ярко сверкают, он открывает рот, но почему-то не слышно ни единого звука…

…Темный вихрь в центре городской площади, трескается у его основания асфальт, летят по воздуху автомобили, из клокочущего черного ствола торнадо бьют длинные фиолетовые молнии…

…Куски мраморной плитки разлетаются в стороны, и из дыры в полу огромного зала вырывается колонна плоти, напоминающая огромный, бьющийся в агонии палец, и крошится, с грохотом разваливается потолок, падают куски штукатурки, осколки разбитых люстр…

Дальше Андрей «вспоминать» не стал, хотя в голове мелькали еще образы, иные совсем непонятные.

– Вот видишь, – сказала Лиза. – Он еще ничего не соображает.

– Нет, почему… – Язык послушался легко, а вот слова прозвучали как-то чуждо, словно произнес их кто-то другой: – Я понимаю… только не понимаю, что произошло… Что со мной?

– Это ты нас спрашиваешь? – оживился Илья. – Замер, на эту лужу таращась, а потом и вовсе свалился бы, не подхвати я тебя. А за свою доброту, – тут он хихикнул, – получил от тебя локтем в глаз. Больно было. Едва успели рюкзак стащить и автомат отобрать, как ты дергаться начал. Подрожал маленько, а затем вроде очухался, да только нес такую околесицу, какую и десять психов не выдумают. И снова отрубился, и опять в себя пришел, да не совсем…

– И долго это продолжалось? – Андрей сел, понял, что они находятся в окрестностях того же синего озера, все тело болит, словно после хорошей нагрузки, а лицо отчего-то горит.

– С полчаса, – ответила Лиза. – Ради бога, надо обходить эти штуковины десятой дорогой. Если такое с тобой будет каждый раз твориться… Лучше ноги поломать, чем на это смотреть.

– Я понимаю… – Встать оказалось трудно, почудилось даже, что забыл, как перемещать тело и ноги при этой операции, но он все же справился. – Мне кажется, что сегодня я видел будущее.

Откуда взялось это убеждение, Андрей понять не мог – обрывки картин, оставшихся в памяти, могли быть осколками обыкновенного бреда, побочным эффектом его персональной «мутации». Но все же имелось в них нечто… реальное, как в скале или айсберге, и не получалось относиться к ним как обычным глюкам.

– Нострадамус и все такое? – усмешка на физиономии Ильи была откровенно издевательской.

– И что ты видел? – Лиза не обратила на ерничанье бритоголового внимания.

– Все нечетко, непонятно, – сказал Андрей, уже сожалея о том, что произнес предыдущую фразу: куда разумнее было держать эту догадку при себе, лишний раз не тревожить спутников и не вызывать у них подозрений насчет прочности «крыши» предводителя. – Это, наверное, Москва… город, точно, но там нас ждет… нечто интересное.