Дмитрий Казаков - Путешествие на запад

Граница «болота» ушла в сторону от железной дороги, свернула на запад, и они пошли вдоль нее. Миновали несколько прудов, самых обычных, с простой водой, увидели сидевшую на крыше «корову», что до ужаса напоминала непомерно разжиревшую ворону.

И всюду, на каждом углу из асфальта здесь торчали «кусты» – черные, будто из графита, лишенные листьев штуковины, что покачивались на ветру и колыхали ветками, с которых сыпались крохотные чешуйки.

– Потрогать охота, – признался Илья, когда они прошли мимо одного такого. – Но страшно. А вообще, чего, людей в этом Электрогорске вообще не осталось, что ли? Одни твари? Город-то реально немаленький.

– Похоже, что не осталось, – сказал Андрей, оглядываясь.

Часть Электрогорска оттяпало «болото», в другой, судя по всему, хозяйничали чудовища. Вдобавок тут имелось на удивление много всяких «архитектурных» хреновин, возникших в момент катастрофы. А каждая из них могла быть, и наверняка была, смертельно опасной.

Местные, кто не исчез и не погиб сразу, имели немного шансов уцелеть.

– Не осталось, – буркнула Лиза. – Тут мертво все… я чувствую, еще хуже, чем в логове у «колдуна».

И она передернула плечами.

За последующие полчаса они столкнулись с «плевунами», и, для того чтобы их отогнать, пришлось пустить в ход автоматы; потом еще увидели парочку «желтоглазых», но эти мгновенно обратились в бегство, так что на них не пришлось даже тратить патроны.

Затем город закончился, и дорога вышла в украшенное перелесками поле, где на смену асфальту пришел грунт.

– Это крюк получается здоровый, – сказал Илья, разглядывая «болото», которое вовсе не думало заканчиваться, тянулось себе и тянулось за левой обочиной и уходило вдаль, до самого горизонта.

– Что делать? – пожал плечами Андрей. – Вон там, похоже, кто-то живет. Заглянем, дорогу спросим.

Над тем перелеском, что находился на северо-западе и состоял из берез, поднималась струйка дыма. Вряд ли там горел пожар или жгли костер, скорее, все походило на то, что где-то вдалеке топят печь.

Совершенно обнаглевшее «болото» вскоре заставило путешественников свернуть с дороги, так что они прошли перелесок насквозь и очутились на окраине небольшой деревушки.

Большинство домов, а было их всего с дюжину, выглядели покинутыми, но из трубы одного и в самом деле шел дым. Добротный забор не позволял разглядеть, что творится во дворе, но доносившиеся с той стороны звуки не оставляли сомнений в том, что там рубят дрова.

– Офигенно, – оценил Илья. – И вправду кто-то живет! Айда, посмотрим, какая здесь тема.

Но стоило им подойти к дому метров на тридцать, как загавкала собака, и ее голос заставил Андрея удивленно хмыкнуть. Выходит, не все четвероногие друзья человека превратились в кровожадных тварей, готовых лишь на то, чтобы охотиться на прежних хозяев.

Стук топора прекратился, и над забором показалась голова, а рядом с ней – ствол ружья. Блеснули на солнце белые волосы и такая же борода, сузились глаза на загорелом, морщинистом лице.

– Ха! Гости? – мощным голосом воскликнул седой. – Вот неожиданности! Тихо, Сакс, не ругайся!

Последняя фраза относилась к продолжавшей гавкать собаке.

– Здравствуйте, – сказал Андрей. – Мы так, мимо идем. Увидели дым и решили зайти на огонек.

– Ха, конечно, заходите, – седой заулыбался. – Я почти три недели не видел людей! Тихо, Сакс! Проходите вон туда, на улицу, я калитку открою. И не бойтесь этого громогласного дуралея, сейчас я его на цепь посажу. А будет ругаться еще, получит по носу!

Хозяин дома исчез за забором, а они отправились в обход.

«Громогласный дуралей» оказался здоровенным кобелем неопределенной породы, рванувшимся из-за калитки, едва та приоткрылась. Познакомиться с гостями поближе ему помешала прикрепленная к ошейнику цепь, вполне способная удержать на якоре эскортный авианосец.

– Фу, Сакс, свои, – сказал седой, оттягивая собаку назад. – Или ты от радости с ума сошел?

Несмотря на белые волосы, бороду и морщины, хозяин дома не выглядел старым. Могучий и кряжистый, ростом он был под два метра, с псом управлялся играючи, а ружье держал уверенно. Серые глаза под кустистыми бровями смотрели зорко, в них играли смешливые искорки.

– Сторож? – спросил Андрей, пройдя через калитку.

– Ха, еще какой, – седой подмигнул. – Помню, он как-то волка завалил, давно, лет пять назад. Уж не знаю, откуда тот в наших местах взялся, но Сакс его домой приволок, словно кот – мышонка. Заходи, красна девица, не бойся, сейчас дадим вас обнюхать и убедиться, что свои, а не тати враждебные.

Окруженная забором земля, если судить по первому взгляду, использовалась вплоть до последнего сантиметра. Рядом с закрытыми воротами стоял «уазик», за ним располагалась поленница под навесом, торчал из колоды колун.

Немало места занимал огород – блестели стекла теплиц, поднимались стебли лука, листья свеклы и моркови. Большой сарай, судя по доносившемуся оттуда квохтанью, был отведен под курятник, несколько пеструшек бродили там и сям, деловито выкапывая червяков.

– Так, Сакс, давай, нюхай, – хозяин дома чуть спустил цепь. – Стойте спокойно.

– Еще бы не спокойно, – буркнул Илья. – Этот амбал, если чего, ногу запросто откусит, а то и еще чего.

– Не будешь этим «еще чего» размахивать, не откусит, – седой реготнул. – Меня, если чего, Степаном зовут.

Для начала пес решил познакомиться с Лизой. Девушка затаила дыхание, пока он обнюхивал ее коленки, и расслабилась, стоило Саксу отойти. Илья не вызвал у «громогласного дуралея» особого интереса, а вот перед Андреем тот замахал хвостом и ткнулся мордой в бедро.

– Ишь ты, понравился, – удивленно сказал Степан. – Погладь его, теперь можно.

Соловьев опустил ладонь на большую мохнатую голову, и Сакс даже прикрыл на миг глаза от удовольствия. Потом вспомнил, что он все же сторож, а не диванная болонка, и гавкнул, но без злости, больше для порядка.

– Ну чо, мир? – спросил Илья. – Не сожрет теперь, громила мохнатый?

– Не должен, – ответил хозяин дома. – Пойдем ко мне, накормлю, напою, о жизни поговорим…

Спущенный с цепи пес проводил гостей до самого крыльца и остался около него в теньке – улегся, положив голову на лапы.

В просторных сенях, в которых стоял шкаф, помнивший, должно быть, времена Российской империи, пришлось разуться и оставить рюкзаки. Насчет оружия Степан ничего не сказал, да и сам ружье из рук не выпустил, так и потащил с собой, будто находился не в собственном жилище, а в логове врага.

Привел он их на кухню, где помимо газовой плиты и стола имелся забитый посудой сервант.