Разрушитель судеб - Виктория Авеярд
Айона была такой же, какой Эндри увидел ее год назад. Казалось, смутные обрывки его воспоминаний приобретают четкую форму. Повсюду виднелся олень, символ Айоны: каждую башню украшали ветвистые рога, а мантии стражников – изящная вышивка с изображением этих животных.
Его желудок скрутило. Воины Айоны, маячившие на периферии его зрения, были похожи на Дома: те же широкие плечи, золотистые волосы, зеленые мантии и гордая осанка. Эндри чувствовал, как к его горлу подступает тошнота.
Когда они добрались до плоской площадки на вершине скалы, двери замка оказались распахнуты. Небольшая группа Древних дожидалась их, стоя прямо под дождем. Серый туман окутывал камни, и Эндри казалось, что он забирается в сердцевину тучи.
Капли дождя застревали в волчьей шкуре на плечах Эндри и стекали по его скользкому холодному лицу. Медведь Дириана впереди него встряхнул головой, отправляя в воздух россыпь ледяных брызг.
Дириан лишь рассмеялся и погладил медведя по носу. Он по-прежнему оставался ребенком, пусть и был Древним.
Эндри не сдержался и растянул губы в кривой усмешке.
В следующее мгновение он заметил у входа в замок какое-то движение. И в этот раз его ноги действительно подкосились. Он ударился коленями о скользкую мостовую. В его ушах отдавался громогласный звук сердца, и он не мог сделать хоть один маленький вдох.
Среди Древних возле замка стояла фигура смертной девушки.
Она бросилась вперед, пробиваясь между бессмертными. Она была не такой высокой, как они, а ее черные глаза выделялись на побледневшем лице, которое даже посреди зимы хранило на себе след сискарийского солнца. Черная коса летела позади нее, а выбившиеся пряди липли к коже.
Эндри едва дышал и с трудом понимал, что происходит. Казалось, что его тело вот-вот развалится на части. Он мог лишь смотреть на Корэйн, не видел ничего, кроме нее. Он даже перестал ощущать холод дождя.
Корэйн скользила по мокрым плиткам мостовой, пытаясь удержаться на ногах. Она едва не врезалась в Эндри и наклонилась, чтобы обхватить его за плечи, пока он тянул к ней дрожащие руки.
Теперь они оба стояли на коленях. Ее платье промокло насквозь, а с его мехов и кожаных доспехов стека-ли струйки воды. Корэйн положила голову ему на плечо, прижавшись щекой к подбородку. Ее тело дрожало в объятиях Эндри, а губы беззвучно шевелились. Голос был единственной частью Корэйн, которая еще не вернулась к нему.
Эндри тоже била дрожь. В нем всколыхнулась вся та боль, которую он пережил за последние недели. Он вновь испытал отчаяние каждой ночи, лишенной надежды, и каждого рассвета, наполненного одиночеством.
– Корэйн, – прошептал Эндри, ощущая на языке привкус дождя.
Она сделала судорожный вдох, и Эндри почувствовал толчок в ее груди, словно свой собственный. Корэйн еще крепче стиснула его в объятиях, прижимаясь к нему всем телом. Они держали друг друга посреди ледяного дождя и зыбкого тумана, окружавшего их серой стеной.
На мгновение Эндри показалось, что в этой дымке растворился весь мир. Оставалась одна лишь Корэйн – яркая и живая.
– Эндри, – отозвалась она. Ее голос дрожал так же, как и тело. Она медленно отстранилась, чтобы лучше разглядеть его лицо.
Ее широкая улыбка зажгла в груди Эндри огонь – такой горячий, что теперь он не замерз бы даже в самую лютую непогоду. Он мог только вглядываться в черты ее лица, которые знал лучше своих собственных.
Едва заметная россыпь веснушек под одним глазом. Выразительные черные брови. Длинный нос. Взгляд, показывающий неустанную работу ума.
Эндри видел, что мысли крутятся в ее голове так быстро, как никогда раньше. Его счастье омрачилось едва ощутимым дурным предчувствием, словно в сладкий сироп добавили ложку чего-то кислого.
Но о чем бы она сейчас ни переживала, Эндри не хотел обсуждать это при свидетелях.
– За мной, – сказала Корэйн, а затем поднялась на ноги, увлекая его следом. Одной рукой она сжала край мантии Эндри, чтобы помочь ему встать.
Эндри улыбнулся в ответ так широко, как только мог. А потом вздрогнул, когда она задержала пальцы на его мантии. Когда ее ладонь задела краешек волчьей шкуры.
Та самая ладонь, которую он поцеловал в горящем городе, прежде чем посадил Корэйн в седло и отправил жить, а сам он остался, чтобы встретить смерть.
– За мной, – эхом повторил он.
* * *
Как бы окружение ни пыталось вернуть его к действительности, все происходящее казалось Эндри нереальным.
Дождевая вода стекала с его мантии, разливаясь по мраморному полу. С одеждой Корэйн происходило то же самое, позади нее осталась дорожка из маленьких лужиц. На ней был серо-зеленый наряд, явно сшитый в Айоне. Сквозь вырезы рукавов проглядывал бархат нижнего платья. Это было самое роскошное одеяние, которое он когда-либо на ней видел.
Но ее поношенная мантия и старые сапоги нравились ему куда больше.
– Думаю, никто здесь не будет по нам скучать, – сказала Корэйн, пытаясь подавить полубезумную улыбку. Она ласково потянула Эндри из тронного зала, оставив Древних разговаривать друг с другом.
Эндри с облегчением вздохнул. У него кружилась голова от мысли, что ему придется присутствовать на еще одном совете, да еще и в компании Древних, с чьих лиц никогда не сходило мрачное выражение.
– Слава богам, – сказал он.
– Одно Веретено в мир огненный вело, другое в мир воды дорогу открывало.
Загадочный голос Вальтик эхом разнесся по коридору. В этот раз она не просто произносила слова – напевала их на мотив какой-то странной, только ей известной мелодии.
Ведьма шла к ним едва ли не вприпрыжку, держа шишковатые руки за спиной.
Корэйн просияла и покачала головой:
– Я тоже рада видеть тебя, Вальтик.
Вальтик широко ухмыльнулась и потрепала Корэйн по подбородку, словно была не костяной ведьмой, а добродушной бабушкой.
– Одно вело к костям, другое – к морю крови, но посмотри, что нынче сталось с ними, – легкомысленно добавила она и, взмахнув рукой, исчезла в тронном зале.
– Это что-то новенькое, – озадаченно нахмурившись, пробормотала Корэйн ей вслед.
Эндри пожал плечами.
– Это началось пару недель назад, в Гальде.
– Неудивительно, что тебя приняли за налетчика, – сказала она и снова провела ладонью по волчьей шкуре у него на плечах. Затем посмотрела на висевший на бедре топор и на косички, словно пыталась запомнить его новый образ. – Ты и правда похож на них.
– Сперва я подумал, что ты Древняя, – ответил он, слегка наклонившись, чтобы его
