Юрий Вольнов - Сталь и песок
— Ты не передразнивай…, — кроша зубы в порошок, процедил Дыба, — это серьезный разговор Косяк. Сегодня утиль чуть не рванул, а завтра, что?
— А завтра тебе снесет голову снарядом! — перейдя на черный юмор, Косяк устало откинулся на койку, — или запечешься до хрустящей корочки… Ну, а суть?! Суть-то от этого не меняется! Все равно ведь сдохнешь, велика разница как?!
— Для меня велика, — умиротворяя в душе огонь злости, Дыба присел рядом. Рассматривая пыль, осевшую на зеркало уже натертых ботинок, ели слышно продолжил, — для меня имеет. И есть разница. У меня кроме жизни, ни чего и ни кого нету. Кому я нужен? Спившейся родне? Или чужому дяде? Да никому! Простой пацан. С которого и взять-то не чего… У меня только жизнь. И то как я ее проживу, и как я умру — делает с меня человека. А без цели, я буду просто животное — пожрать, выпить, да и покувыркаться с девкой… А я так ни хочу. Я не такой. Я хочу жить ради чего то! И умереть во имя чего-то! Понимаешь?
Последние предложения, кружили с тихим шелестом утихающих слов, а Косяк сидел как охотничий пес заслышав близость дичи. Стараясь не вспугнуть кружившую где-то рядом мысль, перебирал глазами дергавшиеся пальцы. С мучительной гримасой напряженной работы извилин, бился со вспугнутыми мыслями, бестолковым стадом метавшихся в голове. Обрывками образов скрывая, что-то важное…
— Ну у вас и разговорчики, — настороженно всматриваясь в лица друзей, решился нарушить затянувшуюся паузу Череп, — может быть фиг с ним, с этим агрегатом. Всего лишь железяка. А вы уже сцепились.
— Помолчи! — прогремело синхронное предложение.
— А орать-то зачем? — тихо возмутился Череп.
Надувшись, начал раздеваться. Запихнув комбез к развороченному утилизатору, раздраженно хлопнул дверцей шкафа. Закинув полотенце, глянул на молчавших друзей. С хмурыми рожами поглядывая виноватыми глазами, в его сторону.
Обернувшись в дверях, бросил:
— В общем так. Разговоры на потом. Дыба — звони Доценту. Получи список чего нужно. Косяк, а ты звякни Носорогу. Пусть тоже собирается. Мы за ними зайдем. Возле кабака их подождем.
Озадачив друзей, нырнул под струю душа. Чередуя температуру воды, Череп наслаждался ощущениями. Понежившись в парном молоке, то мелко дрожал под ледяными иглами. Стараясь смыть вместе грязью, гвозди мыслей услышанного разговора, раздраженно сплюнул.
— Вот дерьмо то, — раздраженно стукнув по панели, Череп отключил воду, — тоже мне мыслители всех времен и народов.
Короткий разговор зацепил и его, старавшегося всегда находить логику в окружавшем мире. Но если посмотреть отстранено, то все было по-дурацки: эта война, смерти людей. И действительно. Ради чего?
Включив обдув, Череп стоял под потоков ультрафиолета. Не зная как успокоится, достал тюбик. Раздумывая на проблемой бриться или нет — запустил тюбик в хмурое отражение. Открыв дверцу душа, услышал довольный гогот Дыбы. С посветлевшим, лицом прислушался к разговору.
— …ну да. Все нормально тут. Нет не обижают, — гоготнув, Дыба закинул ногу на ногу. Раскинувшись на койке, переложил трубку коммуникатора в другую ладонь, — …Да нет, Дед! Я тебе совсем по другому поводу звоню., что? Ну, а куда же нам без тебя. Ты наш спаситель… Слухай. Я тебе список хочу сбросить. Там у нас мелочевка всякая. И нужно будет по старым чертежам, сделать башню главного калибра. Головой я не ударялся, нет… Ну Дед хватит уже, это ты Шпильману скажи… Все, все молчу… От верблюда знаю… Нужно? Вчера нужно. Да, ближайшим караваном. Ну все, я высылаю. Спасибо, что не отказал. Всё удачи!
Закрыв коммуникатор, бросил коробочку в Косяка. Не глядя поймав, тот зашелестел набором кода.
— Всем привет от Деда, — повеселев, Дыба поднялся. Повторяя маршрут Черепа, в дверях обернулся, — обещал помочь. Сказал готовить магарыч.
— А по срокам, что? Ближайший караван — ближайший до чего? Мне-то завтра на совещании, нужно будет назвать конкретные сроки.
— А я откуда знаю сроки. После завтра прибывает плановый. Наверное туда всунет передачку, — неопределенно пожав плечами, нырнул в душ.
Озадачено качая головой, Череп оделся. Стрельнув взглядом, на сгорбленную фигуру Косяка спросил:
— А ты чего загораешь, дозвонился?
— Да, — бесцветным голосом проговорил Косяк. Отбросив трубку, залез на кровать с ногами. Уткнувшись в поджатые колени, мелко покачивался, — дозвонился.
— Ну и, что они идут? — раздражаясь заторможенным ответом, Череп плюхнулся рядом. Ткнув товарища в плечо, просил: — Слушай Косяк хватит уже болты ловить, что сказали то?
— А ничего не сказали, — продолжая тем же тихим голосом отстранено произнес Косяк, — нету их. Такие номера свободны для новых абонентов.
Не понимающе рассматривая товарища Череп вспомнил стандартный текст договора новоиспеченного жителя Марса. Номера коммуникаторов присваивались по прибытию на планету и были закреплены за каждым жителем до…
— Чего…, — недоверчиво протянул Череп. Вдруг дернулся, — как свободны? Когда?!
— Сегодня. Они в прикрытии были…
Положив руку на плечо друга, Череп почувствовал мелкую дрожь озябшего человека. Медленно поднявшись хотел, что-то сказать. Передумав, заметался по комнате. Обхватив себя руками, задумчиво нарезал круги заходил по комнате.
— А мы даже им не позвонили, — пробубнил Косяк. Медленно качаясь, стучал затылком о стену. Мерные удары нарастали. — Мы-то к ним уже не заходили — фиг знает сколько. А могли же ведь зайти. Увидится спросить как дела? Может им нужно было чем-то помочь. А мы не помогли… А теперь уже не зайдем… Потому, что их нет! Они сгорели! И все это из-за, из-за нас! Из-за этой долбанной машины, из-за этой долбанной войны! И за чем все это!? Зачем?!.. Не хочу!!! Надоело!!!..
— Косяк успокойся! — бросившись к бьющемуся в истерике Косяку, повалил друга на койку. Прижимая голову к подушке, старался удержаться наверху. Заалевшая мигом подушка, противно захлюпала. — Косяк ну, что же ты…Ну брат. Ну так же нельзя…
Не зная, что делать, что говорить, сильнее придавил колено. Вздуваясь мышцами, тараща глаза, Косяк выгибался дугой. То натягиваясь струной, упирался в дужки кровати. Вздуваясь трещинами пластик дужек противно затрещал.
— Дыба! Дыба! — заорал во все горло Череп. Навалившись всем телом, не давал Косяку сползти с кровати, — Дыба твою мать… Быстрее!
Недовольно выглянув из душа, Дыба морщился. Попавший в нос крем, мелко пузырился. Разъедая вместе со щетиной, ноздри, нагло лез глубже. Увидев перемазанного кровью Черепа, сопливым движением рукава, стер пол лица крема. Бросившись к парочке, долго не разбирался. Врезав Черепу с правой, отправил по красивой параболе. Косяку не повезло больше. Получив вбивающую кувалду, тот не потерял сознание, но после второго и третьего в челюсть, безвольно повалился на койку широко раскинув руки.
— Доигрались…
Встряхнув занемевшие пальцы, Дыба тяжело опустился на корточки. Придерживая стекающего вниз Косяка, придержал готовую брякнуться о пол голову.
— Так. И, что мне теперь делать?
Вскинувшись, начал рыскать взглядом по полкам. Не найдя ничего подходящего, вернулся в душ. Намотав чалму мокрого полотенца на голову с таким же бледным лицом, удовлетворенно хмыкнул. Вроде бы держалось. С Черепом проще оказалось, не видя крови, легко похлопал по щекам.
— Ну ты и дебил, — прозвучали первые слова, дернувшегося Черепа. Облизнув пробитую губу, охнув, схватился за набухающий затылок, — …Ох ё-твое. Ну, а меня-то за, что!? Блин, заставь дурака гвоздь забить, он тебе голову расшибет…
— Некогда было мне разбираться, кто прав, а кто виноват, — недовольно надувшись на "дебила", Дыба зыркнул волком, — А, что мне делать надо было ждать и смотреть когда вы друг другу глотки перегрызете?!
— Весь идиотизм…как раз в том, что он сам себе голову расшиб!
— А вот так! Взял и начал биться головой об стену…, — показав, что именно с головой в порозовевшей чалме, Череп вздрогнул. Ощупывая припухшую челюсть, криво усмехнулся — …миротворец хренов. Хоть ни сломал, и на том спасибо.
— Ну ладно тебе, — недоверчиво глядя, на без вины пострадавшего, Дыба пытался уловить хоть намек на неправду, — с чего это он биться будет то?
— А я медик, что ли? — Череп двинулся к выходу, — Ты за ним посмотри, я сейчас приду…
Не зная как следить, на всякий случай присел рядом. Готовый, в случаи чего, повторить свой коронный прием "миротворца". Просидев, до онемения всего, что ниже пояса, Дыба уселся на кровать. Тихо ругнувшись, схватился за лицо. Спекшееся месиво крема жгло лицо скипидаром. Став дном высохшего озера, некогда белая масса трескалась во все стороны. Отдираемые лохмотья крошились, но вцепившись клещами, упорно не желали слазить по сухому.
— Вот и побрился…, — продолжая бороться с наглой пеной, Дыба рванулся к душ.
