Дэйл Браун - Железный волк

— Нам нужно поторопиться, Игорь, — сказал Тарзаров, взглянув на часы. — Геннадий собирает очередное заседание Совета Безопасности сегодня.

— Его война идет не так хорошо, да? — Спросил Трузнев.

— Возникли… Затруднения, — ушел старик. Он с любопытством посмотрел на своего спутника. — Что вы знаете?

— Достаточно, — сказал Трузнев, двинув плечами под дорогим пальто. — Достаточно, чтобы понять, что поляки с помощью своих американских наемников не вписались в план Геннадия в той мере, на которую он рассчитывал.

Сергей Тарзаров слегка улыбнулся и неохотно кивнул, очевидно будучи не слишком доволен шутливым тоном. — Наши наземные и воздушные силы встретили более серьезное сопротивление, чем мы ожидали, — признал он. — Но соотношение сил все еще в значительной степени остается в нашу пользу.

— Я очень рад это слышать, — сказал Трузнев и тонко улыбнулся. — Проиграть войну уже достаточно плохо. Проиграть войну, начатую под ложным предлогом намного хуже.

Легкая нахмуренность Тарзарова превратилась в полноценную гримасу.

— Что вы имеете в виду, Игорь? — Спросил он.

— Похоже, некоторые мои соображения подтвердились, — сказал Трузнев с довольной интонацией. — Как и некоторые ваши опасения.

Тарзаров присмотрелся к нему. Трузнев действительно выглядел самодовольно, словно волкодав, бежавший к хозяину с добычей в зубах. — Каким же образом, Игорь? — Сухо спросил он.

— Геннадия Грызлова втянули в эту войну, — сказал Трузнев. — Или, по крайней мере, так позволяют говорить полученные мною сведения.

Тарзаров напрягся.

— Втянули? Кто?

— Пекин, — спокойно ответил Трузнев. — Хотя я пока не могу сказать, возник ли этот замысел на верхних эшелонах Китая. Это могла быть, прежде всего, инициатива отделения Министерства Государственной безопасности на Украине.

Тарзаров просидел несколько мгновений в ступоре. Если то, о чем говорил Трузнев, было правдой, напрашивался целый букет неприятных выводов. — Вы не могли бы пояснить более подробно? — Сказал он наконец.

В ответ бывший президент открыл портфель и достал несколько потрепанного вида ноутбук. — Как истинный русский патриот, я пришел с подарками.

Тарзаров посмотрел на ноутбук, подняв бровь.

— Неужели?

— Кое-какие люди… скажем так… у меня на зарплате, получили этот аппарат от китайского тайного агента, работавшего в Киеве, — сказал Трузнев.

— Отдал добровольно?

— Возникли… Затруднения, — сказал Трузнев, явно передразнивая прежние слова Тарзарова. — Операция, предполагавшаяся тайной, прошла несколько криво.

— Включая несчастный случай со смертельным исходом, — догадался Тарзаров с саркастической ухмылкой.

Бывший президент догадался сделать смущенный вид.

— К сожалению, да. Но украинская полиция имеет основания полагать, что китайский агент — работавший как инвестиционный банкир, кстати говоря, покончил с собой на почве финансовых неудач.

— Его начальство так не думает, я полагаю?

Трузнев кивнул.

— Вероятно. Я подозреваю, что китайцы начнут зачищать посредников в самое ближайшее время, если уже не сделали этого.

— Значит, на этом компьютере, — сказал Тарзаров, беря ноутбук. — Содержаться доказательства заговора с целью втянуть нас в конфликт с Польшей?

— Я полагаю, что да, — ответил Трузнев. — Техники, которых я нанял, смогли влезть в несколько файлов. В них содержались данные по выплатам украинским повстанческим группам.

— Ясно.

— Действительно, — согласился Трузнев. — Но это не все. Мы нашли материалы по намерениям похитить одного или двух польских офицеров в Варшаве. И еще некоторые обрывки сведений, предполагающих совершенно секретную операцию по покупке польского и американского военного снаряжения.

— Это… Наводит на определенные мысли, — мрачно сказал Тарзаров.

— Там есть еще несколько файлов, — сказал Трузнев. — Но мои специалисты не смогли расшифровать их, не рискуя активировать возможную программу самоуничтожения.

— Значит, вы передадите компьютер мне, — мягко сказал Тарзаров.

Трузнев кивнул.

— Конечно, Сергей. В конце концов, именно вы просили меня добыть эти сведения. — Он улыбнулся. — И пускай лучшие специалисты из разведки сами пытаются взломать оставшееся. Так будет лучше, да?

— Возможно, — медленно сказал Тарзаров. Несколько болезненное выражение на его лице дало понять, что он подозревал, что лучшие хакеры более не работали на Кремль. Зачем работать за зарплату, если можно было предлагать свои услуги на более грязном, но и значительно более прибыльном черном рынке?

В душе, Трузнев был уверен, что так все и было. Он нарушил воцарившееся неловкое молчание.

— Итак, Сергей, что вы намерены делать?

Лицо старика стало непроницаемым.

— Я буду думать об это, Игорь, — сказал он. — Все это надо обдумать, прежде, чем что-то делать.

Трузнев притворно удивился.

— Вы не собираетесь доводить это до сведения Геннадия?

— Прямо сейчас? Нет, — решительно сказал Тарзаров, взяв ноутбук. — Это не послужит никакой реальной цели — пока победа все еще вероятна.

— А если победа ускользнет от нашего молодого и такого уверенного президента? — Надавил Трузнев. — По некой неожиданной и печальной цепочке событий?

— Тогда все будет совершенно по-другому, — сказал Тарзаров. — Вы хорошо поработали, Игорь.

Трузнев кивнул с довольным видом.

— Это для меня высшая похвала — со стороны такого мастера, Сергей.

— Лесть вам ничего не даст, — криво усмехнулся Тарзаров. — Предоставьте свой список накладных расходов, и я прослежу, чтобы они были компенсированы. Аккуратно, конечно же. — Он оскалился. — Никому из нас не будет пользы, если станет известно, как эта информация попала в мои руки.

— Нет, конечно, — горячо согласился Трузнев. — Позвольте мне остаться в тени, друг мой. — Он усмехнулся. — Я нахожу, что это гораздо удобнее, нежели быть в центре внимания.

Геннадий Грызлов с каменными выражением лица слушал, как генерал Михаил Христенко зачитывал свой безрадостный доклад. К его чести, начальник генерального штаба никак не пытался представить недавние события в положительном свете.

— Поливанов действует очень осторожно, но я не могу его за это винить, — сказал Христенко. — Пока его танки, бронетехника и артиллерия не получат топливо и боеприпасы, 20-я гвардейская армия не сможет продолжать наступление, не идя на неоправданный риск.

Грызлов кивнул. Он не хотел верить заявлением Поливанова, но последние доклады, переданные снабженцами генерала, рисовали мрачную картину. В общем, 20-я гвардейская армия имела достаточно топлива, чтобы достичь польской границы — но не достаточно, чтобы войти на вражескую территорию. Пока они имела достаточно боеприпасов на один большой бой, но тайное нападение поляков и их высокотехнологичных американских наемников прошлой ночью уничтожило все боеприпасы армии. В этих условиях, дальнейшее продвижение было неразумно. Боевые машины, оставшиеся без топлива, превращались в неподвижные огневые точки, не способные маневрировать и уклоняться от атаки. Танки, бронетранспортеры и орудия без боеприпасов представляли собой не более чем цели.

— Что по 6-й армии? — Отрезал он. — Ее командир не может оправдываться подобным!

— Генерал Никитин и его части продолжают наступление через Белоруссию, — спокойно сказал Христенко. — Его передовые подразделения уже вступили в контакт с польскими войсками в нескольких точках вдоль границы.

— Тогда прикажите Никитину продвигаться быстрее и атаковать, как только его войска выйдут на заданные позиции! — Потребовал Грызлов.

— Такая поспешность будет… Неразумной, — сказал Христенко. Осознавая опасность внезапного прорыва давно подавляемой ярости, начавшей искажать красивое лицо президента, он поспешил объяснить. — Данные разведки указывают, что Варшава развернула большое количество войск для противодействия 6-й армии. Их позиции тщательно укреплены. Атака без тщательной подготовки будет рецептом возможного провала… и тяжелых потерь.

Грызлов снова коротко кивнул, с трудом держа себя в руках. Как бы неприятна и нежелательна была такая оценка, она была бесспорна и логична.

— На самом деле, — осторожно сказал Христенко. — Я дал Никитину указание замедлить продвижение — по крайней мере до тех пор, пока 20-я гвардейская армия не сможет возобновить наступление.

— Почему?

— Так как силы Поливанова временно остановлены, продвижение дальше на запад оставит левый фланг 6-й армии открытым, — сказал генерал. — Польские танковые и пехотные подразделения, противостоящие армии Поливанова, могли бы выдвинуться на север и атаковать силы Никитина.